Князь Рысев 3 (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 30

Я поставил себе зарок заглянуть к старику сразу же после концерта. Конечно, без приключений не обойдется, и впереди мне предстоит несколько не самых приятных разговоров с как-будто-бы сестрицей...

Для начала следовало эту как-будто-бы сестрицу выудить из ее родного дома. Дельвиг оказался щедр — и помимо лишних билетов всунул нам еще два про запас. Не иначе как его род, владеющий печатным изданием, печатью же билетов и заправлял.

Толстяк, не давая нашим ушам пропустить и мельчайшей детали, готов был из раза в раз, да в новых оборотах рассказывать, кто пожалует на этот прием. Если судить по его словам, то сам Господь Бог под ручку с Сатаной бы явились, если бы не крайняя занятость.

Я делал из этого один вывод — будут те, кто мне нужен. Мыслей Женьки я прочитать не сумел, но мог с уверенностью сказать: наш друг желал обзавестись там свежими влиятельными связями. Будто призрак коммунизма, бродили слухи, что он метит в политическую карьеру, а офицерский корпус — лишь ступенька к достижению цели. Может быть, потому он и не спешит с выбором подручного: не хочет портить чужую жизнь своими амбициями...

А вот кто уже обзавелся подручным, так это Орлов. Хвастался свежеполученной меткой, словно ребенок новой игрушкой. Лицо мажорчика так и лучилось от счастья, он начинал говорить громче, как только я появлялся рядом. Не иначе как желал, чтобы я узрел его величие на фоне своего ничтожества.

Там, где я предпочел видеть с собой рядом стройный стан фигуристой дьяволицы, он выбрал здоровенного мордоворота-велеса. Еще пара-тройка сантиметров роста, и тот бы с легкостью мог играть Кинг-Конга. Возможно, даже без грима.

Словно желая воплотить в себе все клише, велес был квадратен, грубо сложен и выглядел так, будто только и мечтал кому-нибудь двинуть в морду. Ясночтение же нашло ту изюминку, за которую выбор Орлова пал именно на него.

Человек-медведь, помимо огромной силы, до неповоротливости маленькой ловкости, обладал чародейским зрением, звериной яростью и грязным ртом. Нет, правда, способность так и называлась. Слова, после которых мамы требуют мыть рот с мылом, обещали лечь не только семенами оскорблений в души тех, кому предназначены, но и снижать характеристики. 10 % получить слабодействующее проклятие, 1 % — долгосрочное.

Прибавить к этому его класс костомола, навыки которого были сплошь заточены на то, чтобы увечить противника, и становилось ясно, что мои дела явно не на высоте.

Здравый смысл намекал, что вот теперь повестки на дуэль стоит ожидать с часу на час. Орлов не желал вступать в битву с тем, у кого уже есть подручный — а ведь это немалое подспорье. А обзаведясь подобной образиной, уравнял наши шансы.

По крайней мере, ему так казалось, ибо в реальности чаша весов резко качнулась в его сторону. Что ж, пока что улыбаемся и машем, делать-то больше нечего. Ну если только надеяться, что кровнорожденный слуга выскочит на меня из грязной подворотни и окажется в разы круче этого дуболома.

Орлов же сам стал опасней. Мне вспомнилось, как он резко стал лучше на занятиях ФИЗО, и все сразу же встало на свои места. Это не он вдруг окрутел, чтобы раскидывать всех и вся одной левой и не вспотев. Это немалая заслуга костомола. Словно я сам урвал от Биски, мажорчик взял себе тоже пару любопытных штук.

В этот раз все говорило, что привычный мне скакун надежды Авось выдохся и придется искать выход самому.

Я гнал от себя мрачные думы прочь. Уныние еще никогда не приводило к победам, а уж конченое отчаяние и подавно.

Институт благородных девиц напоминал собой хорошо вооруженную крепость. Словно изголодавшиеся по девичьей ласке кавалеры вот-вот должны были ринуться на твердость стен в желании добраться до вожделенных прелестей.

Да уж, сказанула мне ирония голосом дьяволицы, это тебе не из твоего захудалого корпуса бежать, тут головой думать надо.

К слову, о бесовке...

Я вспомнил, как, задремав, случайно раскидал очки навыков и, завалившись дрыхнуть, получил по кумполу сообщением, что уровень моей подопечной отныне вырос на единичку, тащите торт с свечами!

По утру демоница оправдывалась, потирая рога, что знать не знает, про какие я там уровни с опытом говорю, а слово «характеристика» вызывает у нее не интерес, а зевоту.

Надо было бы позвать ее с собой и сейчас: наверное, она подсказала бы, как преодолеть все выставленные здесь преграды. А может быть, и сумела бы позвать саму Майку — пролезла же она тогда через патефон в ее дом...

Нет, вряд ли бы. Скорее, отказалась бы, и я вскоре увидел почему. Автомобиль инквизаториев стоял у обочины грозным предупреждением всякой нечисти. Интересно, это от того, что благородных девиц по ночам приходили портить инкубы? Или простые меры предосторожности? А может быть, их здесь выставили после того терракта, что случился рядом с кафе?

Содрогнувшаяся от ужасов культурная столица немного приходила в себя от шока. Жители застыли в ожидании будущих убийств, взрывов, нападений. Белые Свистки во главе с усатым, толстым начальником, рыли землю носом, но оказались не в силах отыскать ни причины, ни исполнителей. Оптимисты наяривали на дуде надежды, пытаясь убедить всех и каждого, а в первую очередь самих себя, что это было лишь временное помутнение. Мало ли чего в мире случается? Пессимисты же с клинками здравого взгляда на жизнь и, заручившись выручкой реалистов, говорили, что следует готовиться. И лучше всего — сразу к худшему.

В воздухе и правда витало напряжение, словно в затишье перед бурей.

— Тебе чего, солдатик?

На девчонке, вставшей рядом со мной, были не по погоде короткие шорты, торчавшие из-под совсем уж бесстыдно короткого платья. Хвост и кошачьи ушки намекали, что передо мной велеска. Жиденькие косички, миниатюрные бантики — назвать худосочного подростка, окликнувшего меня, привлекательной можно было разве что с бодуна или по пьяни.

Ясночтение грозно намекнуло мне держать себя в руках — косящая под ребенка девица, поедавшая пломбир, в самом деле была ребенком.

Я оглядел ее с ног до головы. На бок был развернут белый, успевший вкусить грязь улиц, передник. Сама же девчонка привалилась задницей к тележке. Яркая надпись обещала детское счастье и ровно за три копейки. Я попытался вспомнить, когда в последний раз ел мороженое и не смог.

— К девчонке пришел?

— А тебе-то что? — тут же отозвался я. Малышка меньше всего походила на благородную. В ответ мне она лишь пожала плечами, будто говоря, что ей и в самом деле ни до меня, ни до моих проблем нет дела. Пришел, мол, и ладно. Лучше пломбир купи.

— Тут таких, как ты, много приходит. — Она слизнула с палочки последние остатки лакомства, но вместо того чтобы швырнуть ее мусором в урну, спрятала в карман передника. Нечто подсказывало, что это не первый ее пломбир за сегодня и что на дне кармашка покоится как минимум пяток дощечек.

Кто бы что в будущем ни ляпнул про ее красоту, женственность и привлекательность, но в одном ей отказать было сложно: намеки она и в самом деле умела подавать самые что ни на есть девичьи.

Я полез в карман. Биска, конечно, велела прикупить себе костюмчик от кутюр, но уж три копейки-то точно погоды не сделают.

— Ты знаешь Майю Тармаеву?

Ключ в женское царство бросила изучающий, по-философски задумчивый взгляд на стены крепости.

— Не знаю, так найду. Делов-то. Только ты вот грубиян какой-то. — Мне на миг захотелось копнуть девчонку ясночтением поглубже — не притаилась ли там где внутри Биска собственной персоной?

Торговка мороженным продолжила:

— Явился без цветов, ни здрасте, ни до свиданья, что делать — не знаешь. То ли не местный какой, то ли вовсе чужой. А может...

Она вдруг хищно, словно я должен был под ее взглядом обратиться в мышь, ухмыльнулась и потянулась к висящему, спрятанному под тканью платья свистку.

— Вот свистну, вот скажу дяденькам Белым, что ты тут шастал, мне всякие гадости предлагал делать...

Мне говорили, что в детях живут пока еще не выросшие садисты с шантажистами, а я не верил. Очевидно, зря, потому что у меня перехватило дыхание от ее наглости. Рука дернулась врезать нахалке затрещину, но сдержался.