Фея и Тот Самый Один (СИ) - Романова Наталия - Страница 33

– Вот как? – переспросил Леонид, посмотрев внимательно на Мишу, когда услышал ответ.

– Да, – уверенно сказал Миша. – Но это ответственность, даже если завести такую, с которой не обязательно гулять.

– Понимаю, парень, – посмотрел на Мишу действительно понимающе, улыбнулся. – Мне тоже в детстве не разрешали…

– А когда вырос, завёл? – синие глазёнки, совсем как у матери, смотрели искренне и заинтересованно.

– Это действительно ответственное решение, Миш, – на полном серьёзе ответил Леонид.

– Мама так же говорит… – вздохнул Миша, глянув немного обиженно на маму.

– У меня есть идея! – пропела Лёка. – Знаешь, кто круче твоей мечты? – Слово «собака» произносить не стала, соблюла условия мальчугана. – Лошадь!

– Лошадь нельзя держать дома! – закатился в смехе Миша.

– Нельзя. Лошади живут в конюшне, в стойле, но можно приезжать, ухаживать за ней и заниматься.

Леонид видел, как расширились глаза Феи. Иппотерапия – удовольствие не дешёвое, по миру не пустит, но для человека, накануне потерявшего работу, недоступное.

– Не волнуйся, существуют спонсоры и госпрограммы, – быстро ответила на её невысказанный вопрос Лёка и тут же переключилась на Мишу:

– Поверь мне, лошадь – круче!

Глава 20. Фея

Возвращались мы домой ближе к ночи. Никак не могла уговорить Мишу собраться, настолько понравилось в гостях. Школьные друзья – это хорошо, но для полноценных игр мало времени и места, а на дни рождения его не слишком часто приглашали, только самые близкие приятели. Понять можно, гость в инвалидном кресле – лишняя нагрузка, так что я не обижалась, Миша тоже не высказывал недовольства, однако, когда выпала возможность полноценного общения, отказаться не мог.

Я тоже была рада отвлечься от очередных свалившихся проблем и разочарований, вдохнуть запах нормальной жизни, обычных переживаний. Платье на выпускной, рецепт рёбрышек-барбекю, вступительные экзамены, паршивый характер кота Бергамота, ожирение лабрадора Пушки, уверенно превращающегося в Пышку.

И всё-таки избавиться от подспудного напряжения не могла. Не получалось полностью абстрагироваться, всё время казалось, что меня оценивают, взвешивают, сравнивают хоть… с матерью Сони или любой другой женщиной Лёвы, были же у него романы. Должны были быть.

Чудилось неодобрение в каждом взгляде, обронённой фразе, нечаянном жесте. Про вопросы Марии Константиновны вспоминать без содрогания я не могла. Как там? Кафедра русского языка и теории словесности МЛГУ, Костамарова Антонина Вадимовна. Знали бы Одины мои университеты, на порог не пустили бы…

Лёка порхала вокруг как бабочка, непринуждённо болтала, делилась нехитрыми историями, воспоминаниями, особенно мне нравились о детстве Лёвы. Валера сыпал анекдотами как из брандспойта, некоторые из которых заставляли меня то краснеть, то бледнеть, несмотря на то, что я не девочка-ромашка. Тогда дедуля строго смотрел на внука, напоминал, что не все присутствующие врачи, дескать, сбавь обороты. Сергей – муж Лёки, был сама галантность. Дети – самыми обыкновенными детьми, с бесхитростными ссорами, играми, бесконечной вознёй.

Про Лёву можно не упоминать. Не помню случая, чтобы в обществе мужчины было настолько… сладко. На доли секунд даже удавалось представлять, что у нас самый настоящий роман, как в красивом кино с хэппи-эндом, где обязательна красивая свадьба, рождение детей, домашний питомец и, конечно, страстный секс, самый настоящий, а не то, что знала я с Родей.

Всё происходящее казалось каким-то сюром, который вот-вот завершится моим фиаско. Разве могло быть иначе? Нет, нет и нет.

Тихо играла ненавязчивая музыка, я молчала, не в силах произнести ни слова, цеплялась за остатки прошедшего дня, смаковала то хорошее, что случайно перепало. Лёва сосредоточенно смотрел на дорогу, не ёрзал, не дёргался, не смотрел по сторонам, не сигналил и не орал на встреченных водителей, как зачастую это делал Родя, что мне безумно нравилось. Спокойствие и уверенность, знание правил и следование им – гарантия безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Миша уснул в дороге так крепко, что я собиралась поднять его на руках, но Лёва ловко опередил меня, легко и осторожно поднял малыша и отправился в подъезд.

Консьержка проводила нас недоуменным взглядом, когда мы заходили в лифт. У дверей квартиры я вздрогнула, Антон не мог быть там, не смог обойти охрану, пробраться на этаж, но всё равно поджилки затряслись.

Мысленно взяла себя в руки, приказала успокоиться. Неприятно, но причин раскисать нет. Не хватало тратить силы на какого-то уродца (вот не зря он брат-близнец Роди!), когда есть проблемы насущней.

В детской быстро включила ночник, устроила сынишку, рядом положила телефон и поставила радио-няню – атрибут для совсем крошек, который иногда выручал. Миша справлялся с нуждами самостоятельно, и всё-таки с ней мне было спокойней. Вышла из детской, огляделась, Лёвы не было, ушёл.

Почувствовала себя сдувшимся шариком, зелёной тряпочкой, которая входит и выходит в пустой горшочек из-под мёда. Посмотрела в зеркало в прихожей. Что ж, всё отлично.

Макияж на месте, улыбка тоже, причёска в порядке, запах шашлыка не пропитал одежду. Пахну духами, туманами и мечтой, как и полагается прелестному созданию двадцати восьми лет.

Отправилась в ванную, встала под душ, смывая косметику и остатки сегодняшнего дня. Словно девочка со спичками, я заглянула в ярко светящиеся окна тёплого дома, понимая, что мне там не место, только позволить себе подобного финала я никак не могла. У меня Миша, я должна его вылечить, вырастить, дать всё, что возможно, даже больше, а не умирать с улыбкой на устах. Значит, буду карабкаться, царапаться, выдирать от жизни всё необходимое, чтобы следовать своему плану, и вылечу, выращу, поставлю на ноги, если не в прямом, то в переносном смысле.

Скорее для самоуспокоения нанесла бальзам на тело, тщательно втирая, высушила волосы феном, мысленно попрощавшись с чудом техники. Придётся продать, вряд ли в ближайшее время найду работу хотя бы за половину того, что платил Антон, а распиаренная игрушка стоит дорого, хватит продержаться какое-то время.

Может, нужно было потерпеть? Ведь терпела же я Родю… Не умерла бы… Закрыть глаза, абстрагироваться… Немного боли во время и потом вполне можно пережить…

От нахлынувших воспоминаний едва не вывернуло. Нет уж, ни за что! Лучше продам всё на свете, чем займусь сексом с кем-то из благочестивой семейки. Чтоб они все провалились, в первую очередь Антон с Родионом с их похотливыми слюнями! Бу-э!

Ничего, ничего, соберусь мыслями, возьму себя в руки, и обязательно что-нибудь придумаю.

Накинула махровый халат, нырнула в уютные тапочки из натурального меха, полюбовалась блеском педикюра для поднятия настроения, вдохнула, выдохнула, вышла. Вот я уже и не зелёненькая тряпочка – бывший надувной шарик, а… немного шальная Императрица. Уставшая, но готовая к новым свершениям.

Зашла на кухню, щёлкнула электрическим чайником, достала чашку, кинула пакетик с заваркой, вдруг услышала шорох и знакомый голос:

– Угостишь чаем?

– Ой-ой! – подпрыгнула я на месте, выронив чайную ложку.

– Испугал? Прости, – проговорил Лёва, легко улыбнувшись. – Подумал, что немного сладкого на ночь не помешает.

Он протянул набор пирожных, которые продавались в кондитерской в нашем доме, как и полагается, совсем не дешёвой. Магазинчики шаговой доступности эконом-сегмента не для местных жителей, здесь тортики стоимостью крыла от Боинга подавай.

– Присаживайся, то есть садись, – засуетилась я, ставя на стол посуду и салфетки.

– Всё хорошо, – спокойно произнёс Лёва, заставив меня вздрогнуть.

Я вовсе не боялась, не переживала, что Лёва переступит грань, которую, откровенно говоря, переступить хотелось, но отчего-то нервничала, как первоклашка на первой в жизни школьной линейке – вдруг не понравишься учительнице.

– Сядь, я сам.