Фея и Тот Самый Один (СИ) - Романова Наталия - Страница 31

Неожиданно, со стороны одной из беседок, подбежал высокий парень, чем-то похожий на Лёву, размахивая шампурами с сырым мясом, к нему присоединился мужчина постарше. Они встали за детьми и начали скакать, как молодые павианы, повторяя движения.

– Дядь Серёж! – возмутилась Соня.

– Мы тоже хотим в тренд, – загоготал дядя Серёжа. – Папу зови, видишь, в стороне стоит, стесняется.

– Папа! – крикнула Соня. – Фея, идите сюда!

«Держи меня за талию,

И так далее.

Ногою нажимаю на педали я.

Хлопок, второй,

Шагай, давай, танцуй со мной…»

Неслось над газоном, пугая птиц, белок, мимо проходящих котов. Вокруг стула с моим сыном танцевали, как у кого получалось, пятеро детей, включая Соню, три взрослых мужчины, невеста одного из них и бодрый дедуля в выглаженной до хруста рубашке.

«Весь мир танцует чику-рику,

И ты танцуешь чику-рику…»

Все танцевали развесёлую, бессмысленную чику-рику. Невпопад, сбивая друг друга и толкаясь. Соня раз за разом останавливала процесс, чтобы вновь врубить:

«Держи меня за талию,

И так далее…»

Пока результат не удовлетворил юную блогершу, и она не отправилась монтировать видео. Меня же потащили в сторону одной из беседок, на ходу знакомя с остальными участниками сводного ансамбля песни и пляски. Правда, к тому времени я знала, как кого зовут, кто кому кем приходится, и все точно знали моё имя. Наверняка его знали и до нашего приезда с Лёвой.

Сама не заметила, как на мне оказалась толстовка Лёвы вместо свитера и я начала помогать Лёке, нарезать салаты, кромсать зелень, следить за пловом в казане на костре, отгонять господ отдыхающих, норовящих что-нибудь стащить, которые аппетит нагуляли, готовить же не спешили.

– Привыкнешь, – засмеялась Лёка над моим шутливым возмущением. – Валерка из еды умеет только кипяток готовить, исключительно в электрочайнике. Лёва пошёл дальше, он кнопки на кофемашине выучил и может сварить сосиски без ущерба для окружающих. Серёга мой может всё, но не делает ничего – это его жизненная философия, если хочешь. Зато он очень вежлив со мной, всё-таки именно от меня зависит состояние его желудка, – фыркнула она по-доброму, – Есть ещё Генка, сегодня он на дежурстве, кулинар от бога. Манная каша без комочков, а! Каков?! – она потрясла ложкой.

– Миша водит! – услышала я детский крик.

Дети играли то ли в салочки, то ли в догонялки. В то, во что Миша никак не мог играть, тем более водить. Я замерла, ожидая какой угодно реакции от сынишки. Вот тебе и «чика-рика»...

– Я вожу! – раздался довольный голос Миши.

Увидела, как Лёша, тот самый подросток четырнадцати лет, начал толкать вперёд инвалидное кресло с Мишей по ровной дорожке, усыпанной гранитной крошкой, когда же убегающий свернул на газон, закинул его за спину, обхватил безвольно висящие ноги и рванул дальше. Мише оставалось только крепко держаться за шею, как ловкая обезьянка.

Миша хохотал во весь голос, довольно кричал, что сейчас всех догонит. Вокруг парочки догоняющих прыгал упитанный лабрадор Пушка, пытаясь облаять всех вокруг, начиная с детей и белок, с любопытством поглядывающих на нас с высоты нескольких деревьев на участке, заканчивая вальяжными котами, лениво поглядывающими на происходящее в полглаза.

Вокруг, кажется, в сотый раз, неслось:

«Весь мир танцует чику-рику», «прыжок, второй, иди за мной и громче пой!»

Глава 19. Один

Леонид ненадолго отошёл, позвав Валеру с дедом – не последнего человека в их области. Сергей последовал за ними, никто не возражал, кроме малышки Маши, младшей дочери Серёги и Лёки, которая росла стопроцентной папиной дочкой и делиться папой не собиралась.

Тот редкий момент, когда Леонид сам спровоцировал небольшой консилиум под крышей дома. Очень редкий случай.

– Лёнь, – нахмурился Валерка, сосредоточенно глядя в ноутбук. – Чудес не бывает, ты знаешь это лучше всех присутствующих. На данный момент мы можем сделать ровно ноль. Может быть, если протолкнуть твою тему через Фридмана, под шумок закупить оборудование…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– То через лет пять-семь это станет реальностью, вот только не для Миши, – отреагировал Леонид. – Докажем эффективность, протащим через бюрократов, пройдём апробацию…

– Чёрта с два вы сейчас что-то протолкнёте и закупите, – вставил Серёга. – Логистика поехала по женскому половому. Старые связи всё, новые не налажены, за качество отвечать желающих нет. Что будет завтра, никто не знает, все в подвешенном состоянии. Два года назад легче было в миллион раз.

– А всё-таки позвоню кое-какому человеку, – вмешался дед. – Вы молодые избалованные, всё вынь да положи, на блюдечке предоставь. Знали бы вы, в каких условиях мы начинали работать, и работали! Сопли, в отличие от вас, не разводили.

– Дед, – искренне возмутились трое, сидящих напротив Одина Ильи Львовича, в их поколении «Того Самого» – одного из основателей отделения, развернувшегося на пару зданий и несколько филиалов по стране, в котором сейчас трудилось трое внуков.

– Хорошо ещё, Мария Константиновна не слышит! – искренне возмутился дед, как всегда, в воспитательной беседе, называя жену по имени-отчеству.

Бабушка – это та, что в свободное время не прочь испечь пироги любимым внукам, но чаще она непререкаемый авторитет – Одина Мария Константиновна, а не добрая, сердобольная старушка, пекущаяся о том, надел ли внучек шапочку.

– Кстати, по поводу бабули, – Валера выразительно посмотрел в окно. – Сдаётся мне, кого-то нужно выручать.

Леонид обернулся, в поле зрения попал край массивного стола и беседка, вокруг которой топталось младшее поколение Одиных, Лёкин лабрадор и пара обнаглевших, обленившихся котов, не замечающих суеты вокруг.

И Мария Константиновна собственной персоной, вернувшаяся раньше времени с очередных съёмок, не будет удивительно, если специально, чтобы познакомиться с девушкой, ради которой внук поставил на уши половину знакомых и родственников.

Она сидела напротив Феи, пристально глядя на собеседницу. Никаких сомнений не возникало, что бабуля не рецепт сырников или новый маринад для курицы вознамерилась обсудить.

Леонид быстро встал, благодарно кивнул Валерке и спешно направился в беседку.

– Здравствуй, дорогой! – бабуля подняла взгляд на Леонида. – Я тут с твоей очаровательной спутницей беседую. Ты знаешь, впервые встречаюсь с таким интересным именем. Дорофея! Удивительно даже для молодого поколения! Ты знаешь, что родители Феи – почитатели русской словесности? Вы пошли по стопам родителей?

Мария Максимовна пытливо смотрела на Фею, пока та нервно облизывала губы и кивала головой, обречённо соглашаясь.

– Вы давно живёте здесь? Простите ради бога за неуместный вопрос, у вас говор такой характерный… мне кажется – сибирский, почти не заметно, но…

– Десять лет, – нервно сглотнула Фея.

– О, дайте угадаю! Кафедра русского языка и теории словесности МЛГУ? Костамарову Антонину Вадимовну должны помнить, моя большая приятельница.

– Бабуль, – Леонид сел рядом с Феей, обнял за напряжённые плечи, которые стали худее за неделю, сдави немного и рассыплются, настолько хрупкие. – Может быть, поинтересуешься, как дела у внука? – показал на себя. – Как я обживаюсь? Лёка, например, считает, что я безалаберно подхожу к собственному быту.

– Последним, Лёнечка, меня не удивить, я ещё помню твою детскую. И перебивать нехорошо, тебя не учили хорошим манерам? Чем вы занимаетесь? – она перевела искренне заинтересованный взгляд на Фею. – Помимо очевидного.

– Очевидного? – переспросила та.

– Воспитания сына, конечно же, – бабуля кинула доброжелательный взгляд на Мишу. – Прекрасный мальчик, похож на вас.

– Бабуль, – Леонид выразительно посмотрел на Марию Константиновну, именно на неё, а не на любимую бабушку, которая в этот момент потерялась на фоне специалиста по нейронауке и психолингвистики, нашедшей новый объект для исследования.