Узоры на твоей коже (СИ) - "Natali_art" - Страница 66

Гермиона села на краешек дивана и подобрала под себя ноги. Прохлада гостиной без разожжённого камина пощипывала кожу и проникала внутрь, отрезвляя и возвращая в реальность. Скрип портрета оповестил Гермиону о том, что Драко вернулся с занятий. Она тут же обернулась на дверной проём и расплылась в ответной улыбке.

Драко прошёл к дивану и присел рядом, увлекая Гермиону на свои колени. Она помещалась на них словно кошка, обвивая его за шею. Тепло разлилось в его груди, как только он прижал её к себе. Она пробудила в нём все ранее нераскрытые закрома чувств, которые он не мог разглядеть в себе до встречи с ней. Он и не знал, что можно так любить.

До отношений с ней он не придавал значения жестам, улыбкам, прикосновениям. Гермиона была для него и солнцем, и морем, и ветром. С ней ему казалось, что любовь будет жить бесконечно, а звёзды намного ближе к Земле. Её лёгкость и уверенность завораживали Драко. Доброта её сердца открыла в нём нечто новое, впечатляющее и чарующее.

Никто из них не желал нарушать момент единения, спокойствия и крепких объятий, в которых они не чувствовали холода гостиной, постепенно утопавшей во мраке.

Гермиона достала палочку и в несколько взмахов разожгла все настенные огни. Комната сразу же преобразилась, заиграла красками, а огонь создал уют. Камин затрещал в ответ на заклинание и тепло стало ощущаться физически.

Гермиона расслабилась в руках Драко и полностью растеклась в этом блаженстве. Она хотела ощущать это всегда: теперь, когда они не стеснялись и не боялись осуждения, теперь, когда они знали наверняка, что их чувства взаимны.

Именно сейчас зрела уверенность в том, что ничего не сможет разрушить их идиллию. Но порой мысли о родителях Драко настораживали Гермиону. Она невольно задумывалась о том, как они воспримут новости о ней. Расскажет ли Драко им когда-нибудь о своих отношениях с маглорождённой? Заставит ли это их вычеркнуть его из наследников семьи?

Она ещё долго гоняла бы мысли в голове пока вкрадчивый и мягкий голос Драко не разорвал их стройный поток.

— Перестань думать, Гермиона. Твои мысли не мешают тебе жить? Их слишком много.

— Ты можешь читать мои мысли? — Гермиона чертыхнулась на его коленях и отпрянула, глядя на него с опаской.

Нет, она была совсем не прочь, если бы он влез в вереницу её мыслей и узнал, что в них был исключительно он. Но на самом деле она пока не была готова, чтобы он узнал о её беспокойстве по поводу мнения его родителей об их союзе.

— Нет. Только если ты сама этого захочешь и позволишь.

— Я знала, что ты так ответишь.

— Потому что это нечестно по отношению к тебе, — его тихий глубокий выдох прошёлся по скуле и задел волосы. — Но однажды ты позволишь мне больше, чем считаешь нужным.

— Ты как всегда безумно самоуверен, Драко, — она толкнула его в плечо и снова положила голову ему на грудь. — Есть то, что беспокоит меня.

Драко задел её кудряшки ладонью и провёл по ним невесомым прикосновением.

— Расскажешь?

Он осторожно обнял её и положил подбородок ей на макушку. В этих жестах она чувствовала доверие и непременно хотела поделиться своими мыслями. Но они также и страшили её. Она не хотела быть неверно понятой им в то время, как у них всё только встало на свои места, и они были в безопасности.

— Мы можем поговорить когда угодно, я не давлю на тебя, — Драко вёл себя тактично и вежливо, и хотел дать ей время, ведь её тревожило что-то важное. Он видел это пока она прикусывала нижнюю губу. Это выражало её нервозность и сомнение.

— Твои родители, — она неосторожно замялась на полуслове и подняла взгляд. Он слегка нахмурился и это напрягло Гермиону. По её мнению, он был вправе так отреагировать. Ведь, судя по всему, тема родителей для него всегда была очень щепетильной. А отношение его семьи к маглорождённым создавало помехи для их благополучных взаимоотношений.

— Всё непросто, Гермиона, — он сжал губы и расслабил объятия, в которых она совсем недавно чувствовала себя нужной. Реальность выбивала землю из-под ног и диктовала свои условия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Реальность его мира не могла принять её, и это кольнуло где-то глубоко внутри.

Он заметил замешательство и грусть в карих, таких дорогих его сердцу глазах.

— Но я сделаю всё от меня зависящее. Я готов отказаться от всех привилегий, которые мне даются как наследнику чистокровного рода. Им придётся смириться, — эта фраза после затянувшейся паузы успокоила Гермиону, и она вновь прижалась к нему всем телом. Гостиная прогрелась от камина, но лёгкая дрожь от волнения пробралась под кожу, заставляя девушку поёжиться.

— Я знаю, насколько это для тебя важно. И поверь, что их влияние на меня уже не такое как прежде, — Драко заботливо пригладил её непослушные волосы и поцеловал в висок, второй рукой поглаживая её по спине. — Да, они явно не будут в восторге. Но им придётся смириться. Я вырос, и я хочу совершить свой осознанный выбор, и ни один сикль из фамильной ячейки Малфоев не стоит и одного твоего взгляда на меня.

— Но что, если они навсегда отрекутся от тебя? Ты не боишься? — она заглянула в его серые глаза, улавливая в них еле заметные вкрапления голубого, которые не замечала ранее.

— Я боюсь потерять тебя. Вот что по-настоящему страшно. А лишение наследства или выжигание из дурацкого фамильного полотна не стоит переживаний.

Откровенное признание Драко расплавило в ней сомнения на их счет, и она подавила в себе любые предположения о том, что могло пойти не так. Она была уверена, что Драко сможет решить и уладить все вопросы.

Тем же вечером она помогла ему разобрать вещи в новой комнате, и нескромно залюбовалась обилию серебряных и зелёных вещей в чемоданах Драко. В шкафу ровным строем разместились все его рубашки и мантии, на столе и полках они расставили все книги, которые были у Драко с собой. Застелили постель и Гермиона наколдовала ему хвойный аромат для комнаты, который теперь окутывал их лёгкой вуалью.

Гермиона принесла Устав и все пергаменты, которые необходимо было теперь изучить Драко как новому старосте. Она повисла на его шее и дотронулась до блестящего значка на мантии.

Он любил то, как она это делала: совсем по-детски, самозабвенно и с улыбкой на губах. Придерживая её за талию, Драко любовался её красотой. Всеми этими веснушками, которые были рассыпаны по щекам, этим цветом глаз, который так запал в его душу. Он любил её пышные кудряшки, в которых можно было запутываться, пропуская их сквозь пальцы. Любил её рост, даже несмотря на то, что ему приходилось склоняться для поцелуев. Все те нюансы, от которых обычно отмахиваются как от назойливой мухи, ему в ней безумно нравились.

Позже они неспеша патрулировали замок. Вместе проверили все его закоулки и Астрономическую Башню. Сегодня там наверху было особенно холодно, и даже согревающие чары не позволили им продержаться и пяти минут. Драко предложил вернуться в Башню старост и погреться возле камина, и Гермиона охотно поддержала его.

На полпути она жестом остановила Драко и прислушалась к звукам, доносящимся из коридора. Она приложила палец к губам и уверенно зашагала по направлению к нишам. Драко опередил её, и это оказалось как нельзя вовремя. Из ниши показалась рыжая макушка Рона и изумлённое лицо Лаванды Браун в свете Люмоса.

— Рон? — Гермиона произнесла это громче обычного, и имя Уизли эхом разлетелось по коридору. — Какого чёрта ты тут делаешь?

— Ну наконец-то не только Слизерин раскошелится на 50 очков, — самодовольно растянул Малфой.

— Каждому, — выпалила Гермиона и посмотрела на Лав, зажатую в нише. — Минус 100 очков, Рональд Уизли за вас двоих! И мне плевать, что это мой факультет.

Она взяла Драко за руку и потянула назад, подальше от того, что увидела. Раскрасневшиеся губы и сползшая мантия Браун говорили обо всём. Гермиона не хотела быть свидетелем новых отношений Рона. Она совершенно не знала, что на неё нашло, когда она беспощадно сняла вдвое больше очков с факультета, на котором училась сама, но чувство лёгкого гнева и негодования зародилось в груди очень быстро.