Узоры на твоей коже (СИ) - "Natali_art" - Страница 65

Драко едва улыбнулся ей, пытаясь сконцентрироваться на приятных нежных ощущениях от её прикосновений, но нарастающая пульсация в руке давала о себе знать.

— Хорошо, Гермиона, — он поцеловал её в ответ, выпустил из объятий и проводил взглядом. Завернув в коридор, Драко поспешил в кабинет Макгонагалл.

***

— Можешь перевезти свои вещи в Башню. Блейз Забини вчера освободил комнату, — Минерва говорила с ним, глядя поверх очков, одновременно проверяя работы учеников.

Драко заметил за собой некоторую нервозность, но не придал этому значения.

— Он передаст тебе значок, я его уже оповестила. Все необходимые к прочтению документы и устав можешь взять у Гермионы Грейнджер.

Драко шумно выдохнул и поправил галстук.

Правила, устав, списки… Да, пожалуй, это необходимо. Ради того, чтобы быть ближе к Грейнджер, он готов выучить их наизусть за ночь.

— Это всё, Драко. Можешь идти.

Юноша поспешно скрылся за дверью, оставляя Минерву наедине с ворохом пергаментов.

Завернув в пустой кабинет, Драко зажёг несколько свечей взмахом палочки, и рассмотрел свою руку, вскрывая защитные бинты. Место куда его клюнула сова, затянулось кривым шрамом, который был припухшим и отдавал красноватым оттенком.

По пути в подземелья он зашёл в больничное крыло и попросил немного экстракта Бадьяна у мадам Помфри. Она обработала его рану и дала дополнительно болеутоляющее зелье. Боль в руке постепенно сошла на нет и, сейчас оказавшись в гостиной Слизерина, он забыл о том, что с ним вообще что-то приключилось.

***

— И на кого вы меня тут оставляете? — простонал Тео, усаживаясь на кровать, рядом с чемоданами Драко и Блейза.

— Заходи в гости, я же не переселяюсь на Луну, — Драко улыбнулся ему и закрыл последние замки, левитируя вещи ближе к выходу.

— Сначала взгляд на Грейнджер, поцелуи украдкой в коридорах, потом свидание, а сейчас он покидает вас, как и я, — подытожил Блейз, подходя ближе, — мне будет не хватать тебя, Драко.

Блейз обнял его, хлопая по плечу. Отстранившись, он взглянул на него и одобрительно кивнул.

— Позаботься о Грейнджер. Я уверен, что она и так для тебя сейчас наиболее ценное в жизни, но всё равно я хотел бы напомнить, что ты за неё в ответе. Не наломайте дров без меня, — он засмеялся и забрал свой чемодан. — Тео, держись, дружище! Не давай Пэнси сорваться в очередной раз, и будь хорошим мальчиком. Хотя, чего и говорить, ты самый ангел из всех нас, — он подмигнул Драко, надел тёплую мантию и обнял Теодора.

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, — Блейз потёр лоб и стал максимально серьёзным, снова обращаясь к Драко. — Я пытаюсь выполнять обещания. И пусть порой это хреново выходит, я действительно стараюсь. Поэтому, — произнёс он чуть громче, — пишите письма и не забывайте старого друга. А я всегда буду безмерно скучать по всем вам.

Драко коротко кивнул и, приблизившись к двери, помог ему с вещами.

— И присмотри за Тео, ты ему как старший брат, — попросил Блейз шёпотом, ещё раз похлопал Малфоя по плечу и пожал руку. — До встречи!

***

— Хагрид, я должна вернуть тебе клык. Я не могу принять запретный ингредиент, — Гермиона села на скамью перед великаном, который сразу же переменился в лице. Он был огорчён тем фактом, что Гермиона настаивала, и положила мешочек с клыком на середину обшарпанного стола.

— Это опасно, я не смогу применить его по назначению, если мне вообще когда-либо доведётся это сделать. Мерлин! Непреложный обет! Это же безумие, — девушка всплеснула руками и укоризненно посмотрела на Хагрида. — За такое могут посадить в Азкабан!

Гермиона повысила тон несмотря на то, что Хагрид являлся их преподавателем.

— Ты должен уничтожить его, — она сказала это смело и безапелляционно, придвигая клык ближе к нему. — Вероятно, это очень ценная вещь, и мне стоило бы сберечь его, но это незаконно. Да и не уверена, что представится такой случай. Поэтому, ты должен избавиться от него, иначе это сделаю я.

Великан нахмурился и повертел в больших мозолистых пальцах клык дракона. Эта вещь попала к нему совершенно случайно. Он даже не был уверен в том, что тот сгодится на что-то толковое. Около десятка лет назад один торговец сбагрил ему несколько драконьих яиц. Контрабандная торговля на чёрном рынке магов могла принести с собой много интересного, и Хагрид тогда без раздумий выложил галлеоны за горсть клыков от разных драконов. Торговец назойливо пытался от них избавиться и Хагрид пошёл на сделку со своей совестью, увидев среди них клык Тупорылого дракона. Он прекрасно осознавал, что если возникнет угроза отвечать за этот клык, он непременно сдастся с потрохами. А пока он просто передержит его у себя. До относительно лучших времён. Так, клык затерялся в его кладовой, и он не вспоминал о нём много лет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он взглянул на Гермиону и растерянно потеребил бороду. Только сейчас до него дошло, о чём она твердила. Порошок из клыка был одним из ингредиентов зелья, рецепт которого, вероятно, давно утерян. Но, судя по всему, это было не таким уж и мифом, как он когда-то думал. Этот рецепт существовал. И одному Мерлину известно, что почувствовала Гермиона после того, как узнала об этом.

— Клык должен остаться у тебя, — протестуя он подвинул его обратно к Гермионе.

— Это очень небезопасно, Хагрид! — она была ошеломлена его поведением. — Нас обоих могут загнать в стены магической тюрьмы. Как ты этого не осознаёшь?

— Прекрасно осознаю уже на протяжении десяти лет, Гермиона. Но я уверен, что ты должна сохранить его у себя. Мы никогда не знаем, что нам может понадобиться, когда магический мир находится в нестабильном раздрае.

— У меня даже нет лицензии на его использование, — Гермиона была обеспокоена тем, что Хагрид пытался вверить ей что-то настолько безумно ценное, и при этом опасное. Инструмент, с помощью которого она могла разрушить нерушимое.

— Всю ответственность в случае чего я возьму на себя. Я готов ответить за незаконное применение клыка. Я не знал ничего о Непреложном обете, клянусь. Сейчас же я более чем уверен, что ты должна сберечь клык и воспользоваться им, если на это будут веские причины, такие, как неизбежность смерти дорогих тебе людей.

— Тёмные времена позади, Хагрид, ты же сам это сказал, — она опустила плечи и её лицо стало обеспокоенным более чем прежде.

— Темнота всегда вокруг нас, даже когда мы этого не видим, и стоит образоваться бреши она вырывается наружу. Волдеморт мёртв, но мы никогда не знаем, когда проснётся новое зло, и кто окажется под угрозой, — он вложил клык в её крохотную ладонь и накрыл кулачок Гермионы своей большой рукой. — Произойдёт это или нет — никто не может предвидеть. Пусть это будет подстраховкой.

Гермиона ещё раз взглянула на свёрток, зажатый в руке, и выдохнула. Хагрид был одним из тех, кому она доверяла. Но она ни за что не хотела поддаваться панике и быть поглощённой мыслями о чём-то действительно плохом. Всё только начало рассеиваться.

Забрав клык и попрощавшись с Хагридом, она неторопливо поплелась мимо его сада, укрытого шапкой снега. Вокруг замка всё становилось белым и почти безжизненным. И только тепло сердец его обитателей могло растопить все предрассудки и плохое настроение, которое осадком осталось в её душе после разговора с великаном.

Вернувшись в Башню старост после учёбы, она увидела вещи Малфоя, стоявшие возле дивана гостиной. То, что Драко теперь на протяжении всего учебного года будет разделять это пространство вместе с ней, зарождало внутри неё чувство защищённости и умиротворения. Так она чувствовала себя только дома в детстве, когда её родители всегда были рядом.

Она чудом, не иначе, смогла вернуть их в родной дом после окончания войны. Свою роль здесь сыграло и Министерство, и целители Святого Мунго и Минерва Макгонагалл, которые совместными усилиями смогли восстановить родителям частично утраченную память об их дочери.

Хуже всего давалось возвращение памяти отцу Гермионы, но благодаря высокой компетенции целителей из отделения больных с проблемами памяти, им удалось вернуть воспоминания о Гермионе, пусть и не с рождения, но с её школьных лет. И это не могло не радовать. Об остальном ему охотно рассказала мать. Они оба поняли мотивы Гермионы и простили ей то, что воздействие на их память могло оказаться необратимым.