Наследство Ушедших (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 42

— Мир и почёт тебе, старче. Позволь спросить — откуда ты знаешь мой язык? В вашей земле немногие говорят по-словенски, причем так хорошо.

Несмотря на акцент, говорил Кубрат быстро, не запинаясь и почти не подбирая слова. От похвалы он заулыбался.

— Сейчас уже не хорошо, вот раньше, когда я ходил сквозь темноту в Березов, было хорошо! Тогда совсем от местных не отличить было. Но это давно, в молодости. Потом по реке плавал, здесь служил, язык забыл, последние полгода вспоминаю. Ты не первый из словен, кто пришел сюда. Как дорогу построили, многие по великой Ра плывут, в Обитель заходят, говорят со мной. Больше-то не с кем — другие братья по-вашему не говорят. Отдуваюсь за всех!

Надо же! Не ожидал встретить одного из тех лесовиков, что раньше пересекали тонкую перемычку темных лесов, отделяющих булгарские земли от березовских. Очень опасные походы и, при удаче, очень прибыльные. Этих спецов было немного, все они по праву считались лучшими и пользовались большим уважением среди пограничников, о них буквально сказы ходили. Хотя, если вдуматься, фигуры именно такого масштаба и становятся старцами — посредственностей общество выше определенного уровня не пустит.

— Думаю, старче, тебе стоит научить языку своих братьев, — пошутил я. — Купцов с каждым месяцем становится больше, и каждый захочет зайти, поклониться Отверзающему. Раз ты бывал у нас, то знаешь, что в словенских землях по рекам плавают намного меньше, чем здесь. Ваши корабли для нас — настоящее диво! Верно ли я понимаю, что правят ими ученики этой Обители?

— Можно сказать и так, — неопределенно повел рукой в воздухе старец. — Не очень правильно. На всех кораблях должно быть не меньше двух «торящих путь», на кербати иногда целых восемь нанимают. Только ведут корабль не они. Дело «торящих путь» — защита от тьмы, куда идти и где стоять решают капитан, лоцман.

— Спасибо, старче. Ещё скажи — «торящим путь» любой стать может? Кто они вообще такие? Они служат Обители или сами по себе, или у них есть своя сотня, как у купцов или некоторых порубежников?

Выслушав мои вопросы Кубрат заулыбался.

— Ай, как много всего! Значит, знать хочешь?! Хорошо! Для того мы и здесь. Давай отойдём, присядем, не будем людям мешать.

Вдоль стен стояли низенькие широкие скамьи, на одной и них мы и разместились. Объяснял старец живенько. Из его слов выходило, что «торящие путь», они же «проводники», «белые поводыри», «несущие свет» и другой десяток титулов — единственная причина, по которой возможно судоходство по Ра. Разнообразие терминологии объясняется тем фактом, что каждый народ, живущий по берегам великой реки, использует своё название. Причем учатся все проводники в школах, принадлежащих одной Обители, то есть Отверзающему. Пройти посвящение и получить право на ношение белых одежд можно в любой стране, в любой малой школе и даже у бродячих старцев — есть и такие. Какой-либо организации, объединяющей проводников, нет. Зато существует сама Обитель, где рано или поздно проходят обучение высшим секретам мастерства все сильные проводники, и общий кодекс, называемый Писанием, служащий идеологическим обоснованием поступков и моральным ориентиром.

Странный гибрид мусульманских дервишей, буддистов и первых христиан с их «не убий». Борьба с тьмой и только с тьмой, к пролитию людской крови проводники относятся крайне негативно. Понимают, что иногда необходимо, но считают чрезвычайной мерой и стараются избегать. В силу всего, названного выше, «торящие путь», особенно высоких рангов, обладают серьёзным духовным авторитетом и часто являются дипломатами, занятыми урегулированием конфликтов. Аналогия с джедаями неверна, но напрашивается сама собой.

— Вы — всеобщие посредники, — выслушав Кубрата, подытожил я.

— Пытаемся, — с некоторым сомнением согласился тот. — Получается не всегда. Воины ищут славы, убивают друг друга. Зачем? Людей мало, чудищ много. Убивайте их!

Он слегка горячился, начал размахивать руками. Пришлось напомнить:

— Я пограничник. Меня убеждать не надо.

— Будто вы сами не воюете! — покривился старец. — Скажешь, в походы не ходил?

— Ходил, — улыбнулся я.

Всего в один, вместе с дядей Деяном, пока отроком был. Приграничные с Берестьем бояре решили навестить соседей с ответным визитом, и кое-кто из наших прельстился возможной добычей. Небольшие стычки на южных рубежах случаются постоянно, за войну их никто не считает.

— Вот! — назидательно поднял вверх палец Кубрат. — Даже перед ликом общего врага люди враждуют! Мы обречены!

Иллюзий насчет собственной расы я не испытываю, но с выводом не согласен. Человек — тварь на редкость живучая и изобретательная, способная приспособиться к любым условиям. Рано или поздно тьма исчезнет. Границы темных лесов медленно отступают от людских поселений, несмотря на нашествия чудищ и наши собственные усобицы. Боги знали, на кого делать ставку.

Проговорили мы тогда долго, не меньше трех часов. Единственный перерыв сделали, когда освободился один из столов второго круга. Сидел я на нём всего пару минут — только убедился, что он позволяет с собой работать, и сразу встал. Всё нужное мне я возьму дома или у Синеокого, Свет меня не прельщает. Остальное время Кубрат занимался тем, что приседал мне на уши, проповедуя своё учение и попутно описывая местные реалии.

По берегам Ра расположено много людских… Назовем их государственными образованиями. Булгарские княжества, Чагай, вассалы Чагая, в устье реки на островах стоит торговый город-государство Хамлых. Все они связаны между собой сложными, иногда противоречивыми отношениями, периодически принимающими формы то войны, то союза. Чагай, к примеру, давно бы завоевал Булгар, не мешай походу полоса темных лесов. А перевозить войска по воде «торящие путь» отказались напрочь. Подозреваю, имелись и другие факторы, но старец о них помалкивал, предпочитая восхвалять самоотверженность предотвративших пролитие крови коллег.

Чувствовалось, что проповедовать он умеет. У меня, в прошлом дитя информационного общества, привыкшего в любой информации искать подвох, определенный иммунитет к любым словам. А вот местных убедить в чем-либо куда проще.

Я бы с удовольствием ещё посидел с почтенным Кубратом. Прекрасный собеседник, охотно отвечающий на вопросы и не пытающийся давить авторитетом — что может быть приятнее? К сожалению, меня ждал отец на корабле. Поэтому я вынужденно откланялся (в прямом смысле), пообещав по возможности зайти на обратном пути из Биляра. Почему бы и нет? Заодно посмотрю, чему речная Обитель учит. Сейчас-то мы не столько о её методиках говорили, сколько обсуждали порядки в земле булгарской и сравнивали их с Березовым, ну и другими словенскими землями.

Столица всея Булгарии глобально от Сувара не отличалась. Да, город больше, примерно раза в два навскидку. Гости иноземные встречаются чаще, на центральных улицах и базарах слышен разный говор. Мы уже немного освоились и с грехом пополам могли объясняться с булгарами, во всяком случае, в постоялый двор заселились с легкостью. Тем не менее, в целом Биляр очень походил на Сувар, и порядками, и планировкой — он тоже находился на определенном расстоянии от реки, связываясь с ней с помощью города-спутника.

Мы уже достаточно ориентировались в местных реалиях, поэтому первым делом пошли на рынок, надеясь найти соотечественников или просто на людей посмотреть. Если повезет, узнать цены на наши товары и прикинуть, что везти домой. Особо ни на что не рассчитывали, всего лишь собирались пробежаться по округе, при удаче арендовать лавку — или найти купца, готового скупить товар оптом. А потом отец внезапно кардинально решил языковую проблему.

— Гридни! Эй, уважаемые! Люди воинские! — мы недоуменно принялись оглядываться, поняв, что обращаются к нам. — Здесь я, здесь!

Крик раздавался из рабского загончика. Мы как раз проходили мимо рядов с живым товаром — сначала овцами, потом коровами и быками, затем людьми. Лошади торговались отдельно, они стоят дороже, их берегут.