Невольница драконов. Семь дней на любовь (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 29

Так же сильно, как они по мне, никогда ни по кому не тоскующие драконы, встретившие свой огонь, который вот-вот растворится на горизонте.

Я буду скучать.

Как никогда не скучала, даже не думая о том, что эти слова значат. Зная и чувствуя, что все то, что случилось, никогда уже не сотрется из памяти.

День седьмой

Глава 39

— Рейвен… Мне жарко, — простонала я спросонья, пытаясь вывернуться из цепких объятий. — Какой же ты горячий!

Дракон, дышащий мне в затылок, только тихо всхрапнул, сильнее смыкая руки и придавливая тяжелой рукой. Попытавшись скинуть с себя этот груз, я завозилась, но уже спустя секунду оказалась придавлена к мужской груди так плотно, что впору склеиться.

— Тайрос, я сейчас задохнусь, — пропищала я, всплеснул руками, насколько мне было позволено. — Тебе нужно сейчас же проснуться, чтобы не встретить день с трупом в постели.

В ягодицы уперлась вызывающе откровенная твердость, пришедшая в себя куда раньше, чем Тайрос, и я замерла, словно прячась от хищника неподвижностью. Вдруг поможет…

Но не помогло.

Рука двинулась, прогладив дорогу от груди до живота, и бесстыдно нырнула между тесно сжатых бедер, помяв одно из них с животным восторгом. Словно кот пытался сделать массаж своими лапками.

— Доброе утро, Ханнари, — пробасил дракон мне на ухо. Я зашипела:

— Тише ты! Кирраса разбудишь!

— Он не спит, — лежащая на соседней подушке голова как по заказу открыла серые глаза, глядя на меня так кровожадно, что стоило бы поежиться. — Ты разбудила его, когда умоляла меня дать тебе вздохнуть.

Тихо рассмеявшись, Тайрос обжег поцелуем голое плечо, а сжатая между ног ладонь игриво задвигала пальцами, вызвав сладкую, но еще не проснувшуюся истому.

Так… храбро. Без грамма сомнений, словно так было всегда. Это лишь одно из тысячи утр, которое мы начинаем с ласки. Естественно… Безмятежно…

— Ничего не болит? — хрипло уточнил обсидиановый, и я по инерции мотнула головой. — Тогда не сжимай так колени, хрустнут, перестараешься.

— Они привыкли.

— Ерунда, — без усилий расцепив мои прижатые друг к другу конечности, Тайрос отвел верхнюю назад, разворачивая бедра к потолку и вынуждая согнуть колено. — Так же значительно легче, правда?

— Н-не правда, — пискнула я, продолжая пропадать в сверкающих глазах Кирраса.

Дракон не двигался, лишь наблюдал за нашими телодвижениями и довольно щурился, пряча в уголке губ улыбку. От этого взгляда каждое движение ощущалось куда сильнее, чем было на самом деле, вгоняя в транс творившейся вседозволенности.

Голые, в одной постели, при дневном свете… Без брони и ужимок. Только откровение и страсть.

Подушечки пальцев мягко вдавливались в складки, прочерчивая вдоль них полосы и пробуждая не так давно утихнувший голод. Слишком быстро между ними появилась влага, позволившая Тайросу размазать ее пальцами и медленно толкнуть их внутрь, вновь тревожа едва отдохнувшую от проникновений плоть.

Он сосредоточенно двигался, не спеша вытягивая из меня воздух и позволяя прочувствовать плотные костяшки, рельефом дразнящие вход.

Только когда они полностью оказались во мне, мы синхронно вздохнули, прислушиваясь к ощущениям и осознавая, что тонкая грань близости вновь пройдена.

Новое движение, хоть и было ожидаемым, но все равно заставило меня вздрогнуть и прикрыть глаза, проваливаясь в игры пальцев, потянувшихся назад и толчком вернувшиеся на свое место.

Да, их место было там, внутри меня… Да… Самое место…

Растекающаяся внизу живота сладость становилась все требовательнее, с каждым движением поднимая голод на новый уровень и подбрасывая тяжело дышащую грудь все выше с каждым вздохом.

Стон…

Он сорвался с моих губ первым, но Тайрос неожиданно отнял пальцы, оставляя внутри лишь голодную пустоту, требовательно сжавшую мои внутренности в ожидании продолжения.

— Не-е-ет, пожалуйста…

— Не так, Ханнари. Обещаешь доверять?

— Да-а-а… — выдохнула так просто и была вознаграждена за обещание в ту же секунду.

К развилке ног прижалась чужая, чуть более прохладная ладонь. Нежно огладив голую кожу, нырнула вниз, занимая опустевшее место. Длинные пальцы Кирраса сыграли ярким контрастом своей температурой, и я невольно поджала бедра, теряясь в неожиданно приятных ощущениях.

Чтобы в следующую секунду с головой нырнуть в обреченность своего положения.

Влажные подушечки Тайроса мазнули мягкостью между ягодиц, прижались к узкому, практически нетронутому проходу и слегка надавали, обозначая свое местоположение.

Быстро причесав все взбалмошно подпрыгивающие мысли, я напомнила себе об обещании доверять и попыталась расслабиться, прислушиваясь к нараставшему давлению.

Мягко, осторожно, без резких движений… В то время как Киррас, напротив, только набирал скорость, уже откровенно насаживая меня на свои пальцы, что с влажным хлопком ударялись о кожу.

— Тш-ш-ш… Мы не спешим, — напомнил Тайрос, когда я вздрогнула, впустив в себя одну фалангу. — В ласках с тобой так нельзя, моя маленькая горячая женщина.

Слова, прозвучавшие вслух, набатом били по ушам, погружая в кипящую патоку, от которой тело плавилось и растекалось, становясь податливым и послушным.

Мягкие, не размашистые толчки стали увереннее, тверже, и я даже не поняла, в какой момент пальцев внутри стало больше. Они осторожно растягивали узкий вход. И чувство душившей откровенности всего происходящего топило меня в неприкрытой моралью похоти, а в голове уже рисовались картины, как я отдамся им двоим, наслаждаясь своим положением.

Да, я могу быть такой. С ними мне можно отбросить душевные терзания и выпустить страсть, которая, терзая меня изнутри, рвалась наружу.

Они простят.

— Тайрос… Не останавливайся, пожалуйста…

Глава 40

— Никогда, — горячо пообещал дракон, и настойчиво толкающиеся пальцы вновь исчезли, а их место заняла обжигающе горячая плоть, мучительно медленным тараном давившая меж ягодиц. — Я отдам тебе все, что у меня есть. Даже себя.

Обещание дало мне сделать глубокий вдох перед прыжком в бездну, и я сама повела бедрами навстречу, медленно и с огромным трудом впуская в себя твердый как камень ствол.

Тайрос замер, не спеша и опасаясь сделать мне больно.

Дракон позволял самой выбрать выносимую глубину и очертить грань, которую я буду способна сохранить. Но я была так поражена собственной откровенностью, что смогла остановиться, только когда голые ягодицы впечатались в мужские бедра.

— Жадная моя, желанная, — останавливая меня накрывшей живот ладонью, обсидиановый шумно дышал, позволяя привыкнуть, смириться и дать себе время перевести дух. — Горячая, как пламя…

Первый толчок все равно был неожиданным.

Я вскрикнула, крепко зажмурившись, и вытянулась дугой, переваривая расплавленную тесноту, в которой мы с драконом оказались сплетены. Даже пальцы Кирраса, продолжавшие не спеша поглаживать складки, сейчас казались гранью, которая разорвет, если хоть чуть-чуть поторопиться.

Тайрос обнимал меня, крепко прижав к собственной груди. Мне даже казалось, что я полностью оплетена им, бездумно качая головой от каждого толчка, полностью отдав дракону бразды правления. Он не торопился, делая между движениями ощутимые паузы, но каждый рывок молнией отпечатывался в теле.

— Приняла меня… — неразборчиво шептал он, целуя влажные виски и продолжая порывисто качать бедрами.

— Ах!

Исчезнувшая ладонь Кирраса ощущалась, как собственная плоть, которая оторвалась от тела слишком противоестественно.

Широко распахнув глаза, я встретилась взглядом с сероглазым драконом, в зрачках и радужке которого сейчас танцевало пламя, и со стоном проводила глазами направляющиеся к чужим губам пальцы, испачканные во влаге и блестящие в утреннем свете.

Розовый влажный язык мягко прижался к фалангам и бесстыдно их облизнул, заставляя дракона, попробовавшего меня на вкус, громко и утробно замурлыкать, разжигая пламя еще сильнее.