Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бессильные мира сего - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

- Да нет же! - сказал Вадим с досадой и с отвращением. - Я же объяснял вам. Это как газовая труба большого диаметра: вы смотрите в нее насквозь и видите там, на том конце, на выходе, картинку - это как бы будущее. Если бы вы эту трубу повернули - увидели бы другую картинку. Другое будущее, понимаете? Но как ее повернуть, если она весит сто тонн, тысячу тонн - ведь это как бы воля миллионов людей, понимаете? "Равнодействующая миллионов воль" - это не я сказал, это Лев Толстой. Как прикажете эту трубу повернуть? Чем? Х..ем, простите за выражение?

- Это полностью ваша проблема, - возразил Эраст Бонифатьевич, слушавший, впрочем, внимательно и отнюдь не перебивая. - Чем вам будет удобнее, тем и поворачивайте.

- Да невозможно же это!

- А мы знаем, что возможно.

- Да откуда вы это взяли, господи!?

- Из самых достоверных источников.

- Из каких еще источников?

- Сам сказал.

- Что? - не понял Вадим.

- Не "что"", а "кто". Сам. Понимаете, о ком я? Догадываетесь? САМ. Сам сказал. Могли бы, между прочим, и сообразить, ей-богу.

- Врете, - проговорил Вадим и поперхнулся.

- Невежливо. И даже грубо.

- Не мог он вам этого сказать.

- И однако же - сказал. Сами посудите: откуда еще мы могли бы такое узнать? Кому бы мы еще могли поверить, сами подумайте?

В этот момент Тимофей Евсеевич словно очнулся от гипноза. Он издал странный скрипучий звук, сорвался вдруг с места и кинулся прочь - огромными прыжками, перескакивая через натянутые палаточные стропы, петляя из стороны в сторону, словно исполинский потный заяц с прижатыми красными ушами, выскочил из расположения и помчался к северному склону, прямо на призрачно мерцающие сахарные головы Эльбруса.

Все следили за ним, словно завороженные. Потом большеголовый любитель орешков спросил быстро, почти невнятно:

- Скесать его, командир?

- Да нет. Зачем? Пусть бежит... - Эраст Бонифатьевич вдруг легко поднялся и помахал своей тросточкой кому-то поверх кухонной палатки видимо, тем, кто оставался у машины: все в порядке, мол, не берите в голову. - Пусть бежит, - повторил он, снова усаживаясь на место. - У него свои дела, у нас свои, правильно, Вадим Данилович?

Вадим молчал, глядя вслед Тимофею Евсеевичу, - тот все еще скакал, все еще петлял, мелькая длинными голенастыми ногами в кирзовых никогда не чищенных сапогах. Он неплохо все это проделывал для пятидесятилетнего с лишним мужика, обремененного внуками и болезнями, - и даже очень неплохо. Видимо, сам господин Ужас нес его на своих бледных крыльях, и он сейчас не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел.

- Молчите... - проговорил Эраст Бонифатьевич, так и не дождавшись не то чтобы ответа, но хотя бы какой-нибудь от Вадима реакции. - Продолжаете молчать. Проглотили дар речи... Ну, что ж. Тогда начинаем эскалацию. Кешик, будь добр.

Лысый носорог Голем-Кешик тотчас же надвинулся сзади и взял Вадима в свои металлические потные объятия - обхватил поперек туловища, навалился, прижал к складному креслу, зафиксировал, обездвижил, сковал - только хрустнули внутри у Вадима какие-то не то косточки, не то хрящики. Теперь Вадим больше не мог шевельнуться. Совсем. Да он и не пытался.

- Руку ему освободи, - командовал между тем Эраст Бонифатьевич. Правую. Так. И подвинься, чтобы я его физиономию мог видеть, а он - мою. Хорошо. Спасибо... Теперь слушайте меня, Вадим Данилович, - продолжал он, придвинув свое неприязненно вдруг осунувшееся лицо в упор. - Сейчас я преподам вам маленький урок. Чтобы вы окончательно поняли, на каком вы свете... Открыть глаза! - гаркнул он неожиданно в полный голос, вскинул свою черную указку и уперся острым жалом ее в щеку Вадима пониже левого глаза. - Извольте смотреть глаза в глаза! Это будет серьезный урок, но зато на всю вашу оставшуюся жизнь... Лепа, делай раз!

Большеголовый мелкий Лепа освободил горсть от орешков, вытер ладонь о штаны и приблизился, небрежно брякая челюстями щипчиков. Это были блестящие светлые щипчики, специально для орехов - две металлические ручки с зубастыми выемками в том месте, где они скреплялись вместе поперечным стерженьком. Большеголовый мелкий Лепа неуловимым привычным движением ухватил в эти зубчатые выемки Вадимов мизинец и сжал рукоятки.

- Такой маленький и такой непр-риятный... - сказал ему Вадим перехваченным голосом. Лицо его сделалось серым, и пот вдруг выступил по всему лбу крупными каплями.

- Не паясничать! - приказал Эраст Бонифатьевич, мгновенно раздражаясь. - Вам очень больно, а будет еще больнее. Лепа, два!

Мелкий Лепа быстро облизнулся и ловко перехватил второй палец. "Н-ну, ты! - прошипел Вадиму в ухо рыжий Голем-Кешик, наваливаясь еще плотнее. С-стоять!.."

- Все. Хватит... - Вадим задохнулся. - Хватит. Я согласен.

- Нет! - возразил Эраст Бонифатьевич. - Лепа, три!

На этот раз Вадим закричал.

Эраст Бонифатьевич, опасно откинувшись на спинку кресла, наблюдал за ним, играя черной указкой с шариком. На лице его проступило выражение брезгливого удовлетворения. Все происходило по хорошо продуманному и не однажды апробированному сюжету. Все совершалось правильно. Непослушному человеку вдумчиво, аккуратно, умело и со вкусом давили пальцы, причем так, чтобы обязательно захватить основания ногтей. Человек кричал. Вероятно, человек уже обмочился. Человеку преподавали серьезный урок, и человек был расплющен и сломлен. Что, собственно, в конечном итоге и требовалось: человек в совершенно определенной кондиции. Потом он распорядился:

- Все. Достаточно... Лепа! Я сказал: достаточно!

И они отступили, оба. Вернулись на исходные позиции. Как псы. В свои будки. Псы поганые. Шакалы. Палачи. Вадим смотрел на посиневшие свои пальцы и плакал. Пальцы быстро распухали, синее и багровое прямо на глазах превращалось в аспидно-черное.

- Мне очень жаль, - произнес Эраст Бонифатьевич прежним деликатным голосом светского человека. - Однако это было безусловно необходимо. Необходимый урок. Вы никак не желали поверить, насколько все это серьезно, а это очень серьезно! Теперь следующее... - он сунул узкую белую ладонь за борт пиджака и извлек на свет божий длинный белый конверт. - Здесь деньги, - сказал он. - Неплохие, между прочим. Пять тысяч баксов. Вам. Аванс. Можете взять.