Дурная кровь (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 42

      «Мы уже две недели на корабле. И мне кажется, что я попал в ад за свои грехи. И он мой демон. Мне приходится прятать его в каюте, сковав цепями, пусть моряки и удивляются, как я могу делить каюту с мертвецом...

      Его жажда крепнет с каждым днем, но я не могу позволить ему ее утолить. Он сейчас ближе к животному, чем к человеку, он не сможет быть осторожным и непременно погубит себя.

      И меня заодно.

      Я пою его своею кровью, но не смею дать ему больше пары глотков раз в три дня. Это достаточно, чтобы поддерживать его существование, но голод пожрал все, что оставалось в нем от человека. Теперь это дикий зверь, который убил бы и меня, если бы  только сумел».

      – Ужасно... – тихо произнесла я.

      В кои-то веки Кройц был со мной согласен.

      – Тут и человек бы спятил. В темноте, скованный, мучающийся от голода...  – произнес он мрачно. – В Луизиану Франсуа Дюпон привез уже безумного монстра. Отлично почтил память брата, ничего не скажешь...

      И тут я не смогла удержаться:

      – Он потом пришел в себя. Он не навсегда остался чудовищем.

      Пес с подозрением посмотрел на меня и предсказуемо спросил:

      – Что ты имеешь в виду, Дюпон?

      Под его взглядом я поежилась и смолчала, надеясь, что он отстанет. Да, я все еще плохо его знала.

      – Дюпон! Выкладывай! – раздраженно спросил у меня парень и для того, чтобы суть вопроса дошла до меня быстрее еще и встряхнул за плечо.

      – Он мне снится... – тихо пробормотал я.

      – Чего?! – опешил пес. – Ты что, так дневника перечитала?

      Мне показалось, будто он встревожился из-за моих слов.

      – Я... мне снилось не то, о чем мы читали. Я видела то, что было после. И я... я была во сне им, вампиром, чувствовала то же, что и он. Брат Франсуа не был тупой кровожадной тварью. Он любил брата. И страдал из-за того, что не мог быть с ним.

      Кройц, как ни странно, ничего не ответил, хотя я уже готовилась к тому, что на меня обрушится очередной поток его язвительности. Но ничего подобного.

      – Почему ты молчишь? – спросила я настороженно у парня.

      Пес вздохнул и посмотрел на дневник едва ли не с ненавистью.

      – Пытаюсь понять, могли ли это быть воспоминания этой твари, которые ты почему-то получила... Ну-ка, так что было дальше?

      Я начала мучительно вспоминать свои странные сны.

      – Он... Вампир какое-то время скрывался от брата. Пока не смог взять под контроль свой голод. Потом он вернулся к нему и даже жил с Франсуа в его городском доме. Мне снилось, как вампир был на каком-то приеме.

      Кройц кивнул.

      – Сейчас проверим, что там было на самом деле с кровососом. Хочешь спать или узнать правду? – с невинным видом поинтересовался Кройц.

      – Хочу узнать правду, – быстро решила я.

      Нужно же было извлечь хоть какую-то пользу от того, что пес теперь будет рядом едва ли не круглые сутки.

      Я сама не понимала, почему мне так важно было знать, что же на самом деле произошло с младшим братом Франсуа Дюпона.

      – Правильное решение, – похвалил меня Кройц. – О таком чудовище, как Гранд-мастер, нужно знать как можно больше.

      Сперва жизнь Франсуа в Луизиане походила на подлинный ад. Совесть мучила его за то, что он привез на эту землю чудовище. Писал мой предок, как и прежде, довольно сухо и скупо. Но мне казалось, будто каждое слово пронизано болью и отчаянием.

      «Эта земля ужасает... Она собирает жатву с тех, кто решил поселиться на ней. Чахотка без устали убивает... Дикие звери... Болота... Все они требуют жертв.

      Я бы проклял тот день, когда решил поехать в Новый Свет, если бы не знал, как легко теперь живется тому, кто был некогда моим братом.

      Он не знает жалости или страха. И именно он самый страшный хищник в ночи. Множество мертвых тел находят здесь. И я могу определить, кто был убит именно им. Голод его не утихает.

      Иногда он возвращается ко мне. И каждый раз я думаю, что теперь-то он убьет меня. Но нет. Что-то будто останавливает его. Хотя, клянусь Богом, я бы даже не стал сопротивляться, если бы он пожелал выпить мою кровь, я бы позволил ему. Жизнь моя несет мне лишь горе».

      – И все-таки этот вампир был не самым обычным. Он не забывал брата. И не пытался его убить... Даже после путешествия в гробу... – задумчиво произнес пес после прочтения этого отрывка. – Думаю, если бы он остался в Марселе, то через какое-то время мог бы добиться титула принца.

      Скорее всего. Если бы его не убили родственники-колдуны.

      Спустя несколько записей я поняла, что события в жизни братьев Дюпон действительно были точь-в-точь как в моих снах. Вампир действительно пропал и долгое время не возвращался к старшему брату.

      «Он не появляется уже несколько лет. До меня больше не доходят слухи о зверствах в здешних местах. Должно быть, кто-то принес душе моего бедного брата покой».

      Кройц вопросительно взглянул на меня, ожидая, что же я скажу.

      – Пока очень похоже на мой сон, – произнесла я. – Очень похоже. Он... Тот вампир в моем  сне, он тоже долгое время не показывался на глаза своему старшему брату. Это было больно... Ему было больно и одиноко.

      Сразу вспомнились те чувства, которые я переживала во сне.

      – Учитывая, как упырь попал в Новый свет, я не стал бы на его месте переживать из-за разлуки с Франсуа Дюпоном. Фактически, старший братец пытал кровопийцу-младшего. Морил голодом. Держал в гробу. Если поверить в то, что в вампире остались какие-то крохи разума...

      То ему было больно. Больно и страшно. Он ведь не ощущал себя покойником, вовсе нет. Мыслил. Чувствовал. По сути, он ведь заживо оказался заперт в гробу... И голод. Постоянный мучительный голод.

      Я понимала, что должна была испытывать только отвращение, когда речь заходила о жажде крови, но трудно так относиться к тому, с кем делила мысли.

      – Он мучился, Дюпон. Не день и даже не два, – произнес пес.

      Корабли из Старого света в Новый шли долго.

      – Читай дальше...

      «Сегодня он пришел ко мне. Вошел в дом в сумерках. Ему не потребовалось разрешения...       Легенды лгали.

      Он походил и одновременно не походил на моего брата. То же благородство черт, те же ясные глаза... Ни следа уродливого безумия, что так ужасало меня прежде. Но это был не человек, я это видел совершенно ясно. А он и не пытался скрывать от меня страшную истину.