Шесть голов Айдахара - Есенберлин Ильяс - Страница 41

И вот теперь, через двадцать пять лет, Кельдибек вернулся в Золотую Орду. В Сарай-Берке на троне сидел Бердибек и уничтожал всякого, кто являлся прямым потомком Узбек-хана. Юноша, не желая оказаться в числе несчастных, скрылся в низовьях Жаика, где жила его дальняя родня.

Родственники хорошо приняли Кельдибека. Они выделили ему земли под пастбище, дали скот, юрты и разрешили жить отдельным аулом. Не только внешне был похож Кельдибек на своего отца. Он унаследовал его ум, обаяние, и вскоре к юноше потянулись те, кто был недоволен жестоким правлением Бердибека.

Однажды на тое, устроенном Наурузом Мухаммедом, Кельдибек встретился с Тайдоллой. Произошло это неожиданно, потому что юноша не знал, что она находится в этих краях.

Гости давно были в сборе, давно подали на низенькие круглые столики бесбармак, сваренный из мяса молодой яловой кобылицы, и ароматный кумыс лился рекой. Что и говорить, эмир Науруз Мухаммед любил увеселения, а жены его были одна красивее другой. Кельдибек залюбовался ими. Но когда в юрту вошла молодая женщина и произнесла традиционное приветствие: «Мир вам!» – юноша потерял дар речи.

Много видел он красавиц, но подобная встретилась ему впервые. Тайдолла, несмотря на то, что совсем недавно пережила страшное горе, была прекрасна. Молодость брала свое, и тело ее было стройным, гибким, а губы снова налились алым соком жизни.

Сразу померкла в глазах Кельдибека красота жен эмира. Подобно редкой жемчужине, излучала сияющий матовый свет Тайдолла. И, когда глаза их встретились, юноша больше не мог ни о чем думать, кроме как о ней. Ему хотелось остаться наедине с молодой женщиной, но до конца тоя этого не удалось сделать.

И только тогда, когда гости стали садиться на коней, чтобы разъехаться по своим аулам, Тайдолла сама подошла к Кельдибеку. Она, видимо, не знала, что он сын Джанибека, а считала его двоюродным братом погибшего хана.

– Кайным[12], – сказала Тайдолла, – я не смогла сегодня поговорить с тобою.

От звука ее голоса сердце Кельдибека задрожало и сладко обмерло.

– Страшные наступили времена. Даже близкие люди стали бояться друг друга, и никто не уверен, доживет ли он до завтра. Возьми вот это кольцо,-Тайдолла сняла с пальца серебряное колечко. – Пусть оно напоминает тебе, что есть на свете несчастная женщина, жена твоего старшего брата, сына которой убил кровавый хан Бердибек.

Кельдибек видел, что те, кто еще не уехал, внимательно прислушиваются к их разговору. И, как полагается настоящему мужчине и воину, он не позволил себе сказать лишнего слова. Когда женщина дарит кольцо со своей руки мужчине – это значит, что она верит в него и сердце ее расположено к нему.

– Я буду помнить, – твердо сказал Кельдибек и неторопливо тронул своего коня.

Никто не догадывался, что творилось в душе юноши, никто не знал, что самым сильным желанием его в этот миг было повернуть коня и снова увидеть прекрасное и печальное лицо Тайдоллы. Но он пересилил себя и, хлестнув камчой коня, помчался в степь.

Четыре желания движут поступками человека, четыре желания, подобно вечно не гаснущим кострам, согревают его. Приходя в жизнь, человеку хочется быть счастливым, богатым и любимым. И о славе Кельдибек мечтал. Счастье представлялось ему в виде золотого трона, на который он рано или поздно сядет, одолев Бердибека. И если до нынешнего дня все помыслы были связаны только с этим, то отныне в его жизнь властно вошла любовь к Тайдолле. Он искал встречи с молодой женщиной, а тот, кто ищет, найдет непременно.

Снова, совершенно случайно, увиделись они в ауле Науруза Мухаммеда. По обычаю степняков, Кельдибек не стал откладывать разговора и сразу же сказал Тайдолле о своих чувствах.

Женщина словно ждала этого разговора. На щеках ее вспыхнул легкий румянец, она открыто и прямо посмотрела в лицо Кельдибека.

– И я полюбила тебя с первого взгляда, – сказала Тайдолла. – Но я не могу выйти за тебя замуж, потому что дала клятву…

– Кому ты дала клятву и о чем она?

Женщина помолчала.

– Я поклялась себе. Замуж отныне я могу выйти только за того, кто убьет ненавистного Бердибека.

– А если его убьет другой?

– Его должен убить ты.

– А вдруг аллах не захочет, чтобы это совершил я?

– Значит, он против нашей любви… – упрямо сказала Тайдолла.

– Но ведь ты сказала, что любишь меня!

– Да. Но ради того, чтобы увидеть Бердибека мертвым, я пожертвую и собой, и своей любовью!

Кельдибек понял, что убеждать, спорить с упрямой горянкой бесполезно, тем более что их желания видеть хана Золотой Орды мертвым совпадали.

– Хорошо, – сказал он. – Я сделаю все, чтобы ты была довольна.

Ох как трудно осуществить задуманное! И все-таки пора было начинать. Вокруг достаточно людей, готовых поддержать Кельдибека в его борьбе против хана. Промедление могло обернуться поражением, потому что в степи очень часто люди меняют своих хозяев и не гнушаются совершить донос, если кто-то заплатит больше.

Можно было попытаться напасть на ставку Бердибека ночью и совершить убийство тайно, но не случится ли так, что смертью хана воспользуется кто-нибудь из чингизидов другой ветви и не займет золотоордынский трон раньше.

Нет. Убить Бердибека надо днем, так, чтобы все знали, кто это сделал и на чьей стороне сила. Тогда, увидев в Кельдибеке человека смелого и решительного, его поддержат многие эмиры, беки и бии.

Решив для себя, как ему надо действовать, Кельдибек с этого дня начал подстерегать хана. Его отряд из отборных воинов теперь постоянно кружил близ ставки хана, надеясь встретить того, когда он будет возвращаться с охоты или из какой-нибудь поездки.

Бердибек словно почувствовал надвигающуюся на него опасность. Он почти не выезжал из своего аула, а если и делал это, то его сопровождали многочисленные воины. Кельдибеку приходилось откладывать месть.

Но, видимо, так устроено: от того, что предначертано судьбой, нельзя убежать, нельзя укрыться в высоких горах, спрятаться на дне глубокого моря.

Бердибеку стало известно, что Тайдолла-ханум скрывается в ауле Науруза Мухаммеда. Снова встала перед глазами хана красавица горянка, и в больном его мозгу смешались два желания – овладеть ею и мстить. Неведомая сила заставила Бердибека торопиться, и он велел седлать коней.

Новость в степи летит быстрее, чем самая быстрая птица. Скоро Наурузу Мухаммеду было известно, что к его аулу идет отряд во главе с ханом.

Эмир хорошо знал, приютив в свое время Тайдоллу, чем это ему грозило. Но ненависть к Бердибеку победила благоразумие. И вот теперь выбора не оставалось. Хан заберет женщину и в отместку разорит аул, а самого эмира предаст смерти.

Науруз Мухаммед срочно послал гонца к Кельдибеку, велев передать ему: «Встреть хана в степи и убей. Второго такого случая не будет». Сам же, не надеясь на благоприятный исход, вместе с женами и детьми укрылся в камышовых зарослях Жаика, велев приближенным, если Бердибек придет в аул, сказать тому, что он уехал на охоту.

Неожиданной, но желанной оказалась для Кельдибека весть, которую принес гонец. Решили встретить хана в глубокой низине, заросшей кустами таволги. Здесь можно было спрятаться и до поры до времени оставаться незамеченными.

Нападение было внезапным. Многие воины из отряда хана даже не успели схватиться за оружие, как на головы их обрушились тяжелые дубинки и кривые сабли. Недолгой была битва. Обезумевшие кони, волоча за собой застрявших в стременах мертвых воинов с пронзительным ржанием уносились в степь.

Нахлестывая своего иноходца Тулпаркока, мчался прочь от поля битвы Бердибек. Не было в степи коня, равного Тулпаркоку, и не страшна была ему любая погоня, но на быстроногом коне сидел человек, участь которого была предопределена судьбой. Угодив передней ногой в сурочью нору, ударился о землю Тулпаркок, и хан, вылетев из седла, долго катился среди кустов, обдирая в кровь руки и оставляя клочья одежды на острых колючках. И едва он вскочил на ноги, налетел на него широкогрудый конь Кельдибека, и снова Бердибек оказался на земле. Он поднял руки, пытаясь закрыть лицо, но Кельдибек, привстав на стременах, с силой опустил на его голову сверкнувшую на солнце саблю. Рыжая голова Бердибека глухо стукнулась о землю и откатилась в сторону. Большие льдисто-зеленые глаза хана подернулись мутной дымкой…