Крылья распахнуть! - Голотвина Ольга - Страница 64

Принести бутылку Лита забыла. Но ни она, ни ее слушатель даже не вспомнили про вино.

Лита пряла нить рассказа: детство, магический дар, мечты о небе, сватовство Каракелли… Она скомкала лишь часть истории: то, как команда сгоревшего «Облачного коня» раздобыла для себя шхуну. Тщательно подбирая слова, девушка сказала:

– Мы перехватили шхуну у эдона Манвела ду Венчуэрра, короля воров Порт-о-Ранго, и тем нанесли ему серьезный ущерб и глубокую обиду. Эдон Манвел – злопамятный человек, а потому, боюсь, мы еще не раз почувствуем его злобу.

Слово «контрабанда» девушка заменила на «рискованные торговые операции», да и вообще в подробности последних приключений не углублялась. Когда она закончила, глаза Неведомого Странника светились восхищением.

– Вы понимаете, сеорета, что прожили целый приключенческий роман? Вы так потрясающе, великолепно отважны!

– Отважна? Я? – искренне удивилась Лита.

– Вы куда смелее Бертрана. Бертран – бумажная плоть и чернильная душа, дитя моего вымысла. Он не рискует ничем: в самый опасный момент я его вытащу из любой передряги… Впрочем, вот в этом романе, «Тень Хребта Пророка», – Анри кивнул на стопку исписанных листов, – я, пожалуй, все-таки убью Бертрана. Издатели будут в ярости, но, по-моему, он надоел читателям.

– Кто надоел читателям? – взвилась Лита. – Бертран надоел?

– Ну, может, я неточно выразился…

– Простите, – смутилась Лита. – Я веду себя непозволительно. Но, знаете, хорошо, что вы это сказали мне, а не нашей пастушке Маре. Она бы здесь что-нибудь разбила… за Бертрана.

Анри весело хмыкнул:

– Мне приятно это слышать. Но все-таки Бертран отжил свое. И не в том дело, что он мне порядком опостылел. Просто пошла волна подражателей. Это, например, эрл Стевен Кэмрон с его Бенджаменом Внезапным. Или виктиец Беодульг, что сочиняет про Потомка Драконов… О Эраэнна, покровительница пишущих! Неужели хоть один виктиец прочел хотя бы один его роман? Или этот… как его… ну, у которого герой видит ночью так же хорошо, как днем… не припомните?

– Не читала, – отрезала Лита, выпрямляясь и поджав губы, словно чопорная старая дева, которую обвинили в непристойном поведении.

– Словом, книжные лавки скоро будут завалены Бертранами. И мне, чтобы не затеряться в толпе, приходится придумать что-то новое.

– И вы… придумали?

– Да. Героиню-женщину. Такого еще не было ни в одном приключенческом романе. Женщина, которая попадает в опасные переделки, встает на пути у злодеев, спасает себя и других. Не беспомощная жертва, а боец в душе, умная, бесстрашная… но не Бертран в юбке, нет! Бертран сам ищет приключений. А ей судьба посылает испытание за испытанием – и она встречает их с гордо поднятой головой.

Лите не очень пришелся по душе этот замысел: она была верной поклонницей Острой Шпаги. Но из учтивости девушка спросила:

– И как же вы думаете назвать эту бесстрашную даму?

– До сих пор я этого и сам не знал. Перебирал яркие имена: Дельфира, Арианелла, Эсферальда. Но теперь я прошу у вас позволения назвать ее Литой.

Девушка растерялась, смутилась:

– Я… ох, ну, что вы… Но если вам угодно, то, конечно, пожалуйста… Не кажется ли вам, что я засиделась? Вы позволите приоткрыть ставни?

Не дожидаясь разрешения, она скользнула к окну (от волнения едва не опрокинув бутылку с подоконника), стукнула крючком, толкнула ставню, выглянула в щель.

– Да, уже светает, заговорились мы. Я бы хотела уйти до прихода ваших слуг. Сами понимаете… сплетни…

– Я понимаю, но как же эти Каракелли? Что, если они подкараулят вас на улице?

– Днем? Не настолько они сошли с ума, чтобы гоняться за мной на глазах у прохожих!

Анри вздохнул:

– Кажется, закончилось мое единственное в жизни приключение…

– И я никогда его не забуду! – искренне и горячо отозвалась Лита.

И правда, чего утром-то бояться на улице тихого джермийского городка? Редкие прохожие хоть заспанны, но дружелюбны, учтиво улыбаются встречной девушке. Старик-метельщик поклонился ей, она радостно закивала в ответ: как же, знакомый повстречался! Несколько дней назад объяснял ей, как пройти к мастерской башмачника!

Лита простила Фейхштаду ночное равнодушие, наглухо запертые двери. В это утро ей нравилось все – и город, и прохожие, и даже хмурое небо с тяжелыми тучами, угрожающее снегопадом. (Лита, маг-погодник, знала, что снегопада не будет.) Сейчас ее занимала девушка со страниц ненаписанного романа. Какой она будет? Красавицей, разумеется. И никто-никто не узнает, что эта великолепная героиня названа в честь повара со шхуны «Миранда»…

– Простите, сударыня, можно вас на минутку?

Какая славная девушка остановила Литу! По виду – чья-то служанка. Под наброшенным на плечи тулупчиком – аккуратное платьице, белый фартук.

– Моя сестра Минна родила. И меня послали за ворота – заговорить с первой встречной женщиной. Ну, вы же знаете… обычай…

Да, Лита знала этот обычай. Если рождалась девочка – останавливали первую женщину, проходящую мимо дома, если мальчик – мужчину. Спрашивали имя – и называли этим именем младенца. «Второй раз за такой короткий срок у меня просят мое имя!» – усмехнулась про себя сеорета, а вслух сказала:

– Счастья и богатства новорожденной Лите!

– Прошу, скажите это сами над колыбелькой! – взмолилась девушка. – Это рядом, зайдите на минуту! Вам это ничего не стоит, а девочке принесет удачу!

– Ну, хорошо, – сдалась Лита. – Но только на минуту: меня ждут на шхуне…

На шхуне Литу не дождались.

4

– Это вы называете безупречно порядочным городом? Этим гордитесь? За это берете деньги с тех, кого должны охранять? – Голос Бенца был негромок, но страшен.

Бургомистр Фейхштада с трудом пытался противостоять его напору:

– Но позвольте, капитан…

– Не позволю! Когда я ставил шхуну на зимовку в гавани, вы похвалялись, что во всей Джермии нет более спокойного города. Вы говорили, что улицы патрулируются бдительными и неподкупными стражниками… я правильно повторяю ваши слова, геер Вестерхост? Как же могло случиться, что в вашем благополучном городе бесследно исчезла девушка?

– Может быть, она сама… с кем-нибудь… – вякнул геер Вестерхост. Но оборвал фразу, взглянув в бешеные глаза небохода. Бургомистр понял: еще одно неосторожное слово – и его начнут бить, да так, что никакая стража не выручит.

– Прежде чем порочить доброе имя девушки, – сжал и разжал кулаки Бенц, – примите к сведению, что говорите о сеорете из старинного иллийского рода, имеющего вес при дворе короля Анзельмо!

Круглое лицо бургомистра стало бледным, как ломоть сыра. Он даже не подумал спросить, что делала сеорета на борту шхуны. В панике он воспользовался средством, которое всегда выручало его в трудные моменты: обернулся, ища глазами секретаря.

И Петер Зельц, как всегда, не подвел хозяина. Неприметный, тощенький человечек, не поднимая взора, вклинился в разговор бургомистра с капитаном:

– Установлено, что улицы между лавкой галантерейщицы Маргеты Штуур и Зимней гаванью в эту ночь должны были патрулировать стражники Ян Шугман, Михель Добермейер и халфатиец Ахмар. В начале дежурства они зашли выпить по кружке пива в трактир «Копченая селедка». Некий незнакомец заявил, что почтет за честь угостить стражников. То ли угощение было обильным, то ли, как утверждают стражники, незнакомец что-то подсыпал в пиво… Так или иначе, все трое уснули прямо в «Копченой селедке» и проспали дежурство.

– Уволить мерзавцев! – взревел бургомистр.

– Уже уволены, геер Вестерхост.