Анжарская академия. Теория и практика любовных чар (СИ) - Княжина Елена - Страница 16

Тогда, десять лет назад, я тоже сбежала. Промолчала, но не потому, что боялась Криса и его «обширных связей в нужных кругах». Просто всякий несет ответственность за то, что совершил. И всякое решение имеет последствия…

Кристиан был лучшим целителем на курсе. Поистине, одаренным хирургом. Он жил своей работой, отдавался ей со всей страстью. При совершенно мерзком нраве, он спас немало жизней в Тарлине, а потом и в Хитане.

Разве могла униженная, уязвленная Эльза Хендрик взять и решить за весь Эррен, нужен ли мирутакойцелитель? Я оставила этот выбор за судьбой.

***

Звездносвод окрасился темно-синим, явив весенний вечер во всей красе. В закрытое окно неистово бился вихрь розовых лепестков. Словно ему нужно было срочно попасть именно в мою спальню. Вопрос жизни, Варх побери, и смерти!

Судорожно набрав воздуха в грудь, я решительно задернула штору. Хватит с меня липовой романтики и ненастоящих чувств!

Мне не двадцать лет, я уже не «малышка Эль», которой можно голову задурить. Я преподаватель «Теории магии», ответственный за несколько десятков учеников. В конце концов, я пример подавать должна, а не бросаться в первых рядах в омут Варх знает чего.

– Эльза, откройте! – вместо стука прикрикнул на дверь Граймс.

Видно, чтобы очередным боевым пульсаром стену не украсила.

– Сегодня я с вами никуда не пойду, – заявила мужчине, едва он вошел.

Глядела безотрывно в светло-серые глаза. Не пойду! Больше никаких секретных мест и личных территорий Альвара Граймса.

– Сегодня я вас никуда и не приглашал, – обидно выдал он, поджимая губы. – Принес вам кое-какие вещицы… на опознание.

– Какое еще опознание?

– Диагностическое! – раздраженно фыркнул целитель, потроша свои карманы на мою постель. –Этоваша расческа?

Помахал в воздухе деревянным гребнем, и я растерянно помотала головой. Что за нелепую игру он опять затеял?

– Нет, это гребень мисс Донован, – выдала скупо, созерцая бардак на покрывале.

– Тогда, может, это? – мне продемонстрировали чей-то медальон.

– Это вообще не…

– Или, Варх дери, вот это? – рявкнул, отбрасывая на подушку часы на цепочке.

– Что за спектакль, Граймс?

– А вы сядьте вот здесь, моя драгоценная, – свирепо ткнул на покрывало рядом с кучкой чужих вещей, – и подумайте хорошенько!

Граймс хлопнул дверью так, словно пытался сорвать ее с петель и навсегда разрушить границы моего личного пространства.

Я села, растерла похолодевшие плечи, почесала пяткой о пятку. Тишину за окном разрезало шумом отъезжающего вояжера, и я вздрогнула. Вышла из оцепенения. Причем тут чужие медальоны и часы? И моя пропавшая расческа?

Тем более, что искать я ее не просила. Знала уже, где она. Да все не решалась подняться в кабинет магистра и в открытую попросить свою вещь обратно.

На кровать запрыгнула черная каффа, проехалась по моему бедру огромным хвостом и улеглась на часах с цепочкой. Я даже не дернулась: настолько глубоко погрузилась в свои мысли. Отрешенно почесала одичавшую беглянку за ухом и повинилась:

– Прости, я теперь вижу, что расческу брала не ты.

Покосилась на каффу, поймала ее умный взгляд. В узких щелках зрачков имелись ответы, но едва ли мы могли обменяться мыслями.

Странная догадка коснулась сознания. Может, Граймс первым сходил к магистру? И это и есть вещи из пентаграммы?

Я порывисто встала и выбралась в коридор спального корпуса. Пошла вперед, в надежде, что ответ сам меня найдет.

Добрела до ученических комнат, по пути отчаянно вспоминая ускользавшую картинку. Ночь весенних даров, девушка и парень. Они спешат укрыться в темноте, поборов робость первого свидания… И прическа той студентки на диво хороша, волосок к волоску!

– Мисс Хендрик! – Танна выскочила из своей комнаты и вытаращила на меня огромные карие глаза. – Простите… Ох, Имира Сиятельная… Простите, я как раз собиралась вернуть!

В темных пальчиках она сжимала ее. Мою расческу. С гхарровой розовой инкрустацией.

– Мисс ди Маюрте… Вы осознаете, что за вторжение в спальню преподавателя и воровство его личных вещей вам полагается…

– Полагается, – всхлипнула девушка, с отчаянием во взгляде протягивая мне расческу. – Мои волосы… с детства… просто кошмарны…

– Меня это не должно…

– Будто проклял кто! Только помоешь – и они в разные стороны… пружинами… А Берроу на свидание позвал, и я… я слышала, что ваша расческа заговорена и поистине творит чудеса…

Ох, знала бы Танна, сколько «чудес» случилось из-за одной расчески! Непоправимых!

– Возьмите. И простите. Пожалуйста, – взмолилась девушка. – Я буду вам самой старательной ученицей, только не пишите на меня…

– Оставьте себе, мисс ди Маюртэ, – вздохнула с неожиданной теплотой.

Помнила я, каково это, отходить все курсы с непослушными волосами.

…Когда вернулась в свою спальню, каффы на постели уже не было. Она никогда долго не сидела на одном месте и, как водится, сбежала.

Я подошла к окну, отдернула штору. Глянула с грустной улыбкой на вихрь лепестков, рвущийся в гости. Схватилась за ручку и решительно потянула на себя.

И дышала, дышала, не в силах надышаться, наполниться ароматом весны. Которая всегда была рядом, да я не замечала.

***

Последний раз я с таким азартом искала мужчину… Боги Эррена, да никогда не искала!

Граймс не нашелся ни в диагностическом, ни в оранжерее-лаборатории, ни в палатах, ни у себя дома. Похоже, он сам решил потеряться. А если уж Альвар что-то решил…

Я мяла темный газон перед его домом новыми круглоносыми туфлями и кидала обреченные взгляды на Звездносвод. Где же он пропал?

Ежась от вечерней прохлады, куталась в тонкую кофту и наворачивала круги. Начинало моросить, и пребывание на анжарском воздухе становилось все менее комфортным.

Он упоминал, что иногда остается ночевать в деревне. Что нечасто радует свою спальню визитами. Но хотелось верить, что сегодня не тот день: мне нужно было сказать.

Сообщить, что я села, как он и велел. Подумала. И поняла. Дело вовсе не в виззарийском ритуале. Во всяком случае, у меня… Но и «Жетемии» я не пила.

Как так со мной вышло? Может, романтика Ахавы, а может, это не сегодня все началось.

Да, наверное, не сегодня.

– Мисс Хендрик, вы невозможны! – раздалось из-за кустов, и только потом на дорожку выплыла фигура целителя. В плаще и со знакомым чемоданом.

– Что?

– Я вас лечу, лечу, а вы снова заболеть норовите, – пояснил Альвар, приближаясь.

– Вы откуда так поздно? – я нервно уколола каблуком газон.

– Был в имении Кольтов, – Граймс тряхнул головой, смахивая с волос дождевые капли. – Осматривал юную миссис Кольт, ожидающую первенца.

– Надеюсь, она пережила диагностику, – сглотнула, рассматривая помрачневшее лицо.

– А я как надеюсь! – Граймс еще сильнее сдвинул брови. – Шутки с Грегори Кольтом плохи. Можете не верить, но в его доме даже я стараюсь держать рот закрытым.

– И больше им пригласить было некого?

– Есть определенная вероятность, что я лучший целитель в округе… Что вы забыли здесь в такой час, Эльза? Я устал. Невыносимо устал.

Он поставил саквояж на траву и выжидающе уставился на меня. В дом не приглашал и, видимо, моей компании этим вечером не желал.

– Я нашла свою расческу, – сглотнула соль, скопившуюся во рту. – Ее брала одна из моих учениц и забыла вернуть.

– Ясно. Я рад за вас и вашу расческу. Чудесное воссоединение, достойное Эрренских легенд!

– Выходит… Выходит это было все мое, – облизнула губы, чувствуя, как стремительно пересыхает в горле. Еще немного – и слова выдавить не смогу.

– Вас так удивляет, моя драгоценная, что вы способны испытывать влечение к циничному, язвительному, отравляющему все вокруг типу вроде меня? – он нервно поправил мокрый медный завиток и прошагал к дому.

Встал, вернулся за чемоданчиком, снова на меня пристально посмотрел.

– Меня удивляет, что я вообще способна испытывать влечение, – призналась шепотом. – А вас уже отпустило, стало быть? Эффект от «Жетемии» прошел?