Удиви меня (СИ) - Юнина Наталья - Страница 43

А вот я мысленно прибавила ему баллов чуть позже, когда приняла данную им больную. Счастью моему не было предела. Наконец-то я почувствовала себя не только самостоятельной, но и значимой. Никто даже не задумался в приемнике, что у двадцатилетней девушки есть что-то помимо пневмонии, а я — да. Кто молодец? Я — молодец. Герпес? Да плевать.

— Ты украла миллион?

— В смысле?

— В прямом. Неприлично так улыбаться, когда вокруг больные люди. Что там с новенькой, давай быстро расскажи.

— А я поэтому и улыбаюсь. И быстро не получится. Я нашла у нее помимо пневмонии — патологию щитовидной железы. Девочка частит и это не от гипертермии. У нее вообще субфебрильная температура. ЧСС реально выше сотни. Она похудела за последнее время, и вся такая дерганая, прям классика. А ну да, самое главное-то забыла, железа увеличена. И в правой доле я пропальпировала узел, но вот это не точно. Тут у меня мало практики, мне нужна ваша помощь. А в приемнике даже не смотрели, потому что там написано: щитовидная железа без видимых изменений. Кто так пишет? Чушь какая-то и вообще…

— Цыц. Я понял. Хватит тараторить. Пойдем вместе быстро посмотрим твои догадки.

— Это не догадки.

— Я сказал цыц.

Сказать, что я рада — ничего не сказать. Я все же оказалась во всем права. Вот только Алмазов и не думал меня хвалить. Ну и ладно, главное самой знать, что я молодец. Настроение настолько поднялось, что я напрочь забыла о проблемах в наших отношениях и вообще о том, как нужно себя с ним вести. А вот у моего потенциального любовника, если так можно сказать, настроение только ухудшилось. И виной тому снова Измайлов, а точнее результаты его ЭХОКГ.

— Без комментариев, Полина.

— Я вообще ничего не сказала.

— Но тебе этого очень хочется, своей фразочкой: А я же говорила, что он не жилец, да? — резко бросает он.

— Это вы сейчас сказали, а не я.

— Я озвучил то, что тебе не терпится сказать.

— Нет, я с вами не согласна. Да, с такими вегетациями он не жилец, но ведь никто не отменял оперативное лечение. Немного скорректируем ему анемию, получим результаты посева крови, начнем массивную антибиотикотерапию и если он перестанет курить, правда, непонятно, как он вообще это делает в палате, то может и доживет до операции.

— Святая простота, а не Полина. Никто не захочет его брать на операцию. Риски перекроют все остальное.

— Как это не захотят? Показания есть? Есть. Стабилизируется состояние и все.

— Заканчивай смотреть сериалы, они дурно влияют на людей. Все, иди принимай военкомат. Там один дрыщ остался.

— Одна? Без тебя? Без вас? — быстро поправляюсь, осматриваясь по сторонам.

— Одна, конечно. Что там принимать, блин. Давай, шевелись. У нас на все сорок минут. Живее.

Нехотя встаю из-за стола, краем глаза наблюдая за тем, как Алмазов продолжает гипнотизировать взглядом историю Измайлова.

Глава 26

— Может все-таки возьмем попкорн? — забирая большой стакан с колой, интересуется Алмазов. Наверное, мое лицо с гримасой лучше всяких слов. — Понял.

— И дрянь в стакане я тоже не буду пить.

— А я тебе и не предлагаю. У тебя же герпес, как мы будем пить с одной трубочки? Заразишь еще меня. Фи, — наигранно кривит лицо и отпивает напиток с трубочки, при этом издает неприлично громкий звук. И улыбается. Ему совершенно точно весело. Как он умудряется так быстро перестраиваться? — Я прям чую как стенки моего желудка разъедаются под натиском колы. Непередаваемые ощущения. Я, кстати, могу дать тебе отпить с трубочки, а я со стакана. Точно не хочешь?

— Чтобы и у меня разъело желудок? Нет, спасибо. В жизни и так хватает всякой дряни, чтобы еще и этим себя травить.

— Поскорее бы тебя затрахать, Поля, — приобнимает меня за плечо. — Поскорее бы, — бурчит себе под нос. — Может, тогда ты станешь проще относиться к окружающим вещам.

— Позвольте узнать, Сергей Александрович, каким образом минутное наслаждение в промежности изменит мое отношение к жизни?

— Етишкин сарафан, ну кто так вообще говорит?!

— Я.

— Действительно, о чем я вообще спрашиваю. Пойдем присядем, еще пятнадцать минут до сеанса.

Присесть не получилось, ибо свободных мест тупо не оказалось, одно свободное сиденье, больше напоминающее кресло, не в счет, так как нас двое. Кругом куча народа и шумно. Очень шумно. Вообще не понимаю, как я согласилась на поход в кино в такой час. Мне тут не нравится, единственное, что меня удовлетворяет, это как ни странно, сам Алмазов. Мне нравится с ним говорить, есть в этом что-то приятное, несмотря на то, что он открыто меня троллит. Мне хочется спросить его о многом и не только о работе. Почему-то я абсолютно уверена в том, что врать Сережа не будет. Даже спроси я снова что-нибудь о его хозяйстве.

— Давай ко мне, — неожиданно тянет меня за руку на себя, и я оказываюсь на его коленях.

— Совсем что ли свихнулся?! — я даже не уловила, когда Алмазов вообще присел. А теперь еще и я сижу на нем.

— А что не так? — отпивает колу, при этом крепко удерживает меня одной рукой за талию. — Глоточек? — сует мне трубочку в рот.

— Я сейчас своим герпесом об тебя оботрусь, если еще раз сунешь мне что-нибудь в рот.

— Конечно, суну. Зубочистку, трубочку, когда-нибудь и до Леопольда дойдет очередь…

Не знаю, что на меня находит, но я бесцеремонно тянусь к его губам и провожу по ним своими. Я не хотела его целовать и действительно собиралась потереться своим герпесом об его лицо. Просто, чтобы понял, что я не шучу, ну и сделать ему неприятно. А в итоге я не обтираюсь об него, а конкретно так задерживаюсь на его губах, и выглядит это как самый настоящий поцелуй, ну, разве что без языка, и то, только потому что я вовремя отпрянула.

— О, пошла-таки инициатива от тебя, — улыбаясь, произносит Алмазов и ставит стакан на столик. — Мне это нравится, — усмехается и тянется к моим губам.

— Что ты делаешь? — возмущенно бросаю я, обхватывая его подбородок одной рукой.

— А что не так?

— У меня герпес или ты слепой?!

— Ой, да ладно, я же пошутил про трубочку. Меня не смущает твой герпес, подумаешь, теперь у тебя губы как у некоторых особ, все равно скоро сдуются. Я не такая брезгля как ты. Можешь меня им награждать. Мне все равно. На паспорт фотографироваться не надо, свадьбы вроде в ближайшую неделю тоже не предвидится. А на остальных фото можно побыть и с герпесом.

— Прекрати. Мне это не нравится, — пытаюсь встать, но Алмазов удерживает меня на месте. — Пусти, я хочу встать.

— Рано еще. Минут десять подождем и пойдем. Что опять не так? Я еще даже ничего не сделал.

— Сидеть при куче народа у мужчины на коленях — вот, что не так. Так не ведут себя нормальные люди в обществе.

— Я тебя умоляю. Это нормальное поведение в обществе, тем более в нашем возрасте, ну в твоем точно. Вот, например, парочка, которая только что сидела напротив нас — пошли трахаться в сортир. Спорим? Как раз перед сеансом успеют.

— Не буду я ни о чем спорить, пусть трахаются, если им приспичило. Отпусти, тем более место освободилось, — пытаюсь встать, на что Сережа еще крепче фиксирует меня на месте, только уже двумя руками.

— Мы налаживаем телесный контакт. Тем более, на мне сидеть чище, чем на всяких там грязных диванах. Я забочусь о чистоте твоих оголенных безколготочных ног, между прочим. Кстати, какого хрена ты всегда в юбках?

— Это сарафан.

— Да какая разница, ноги всегда голые. Странно это. Ты же не можешь не понимать, что этим привлекаешь внимание мужчин. А если ты у нас против секса и отношений, зачем провоцируешь?

— То есть мне еще и платья нельзя надевать, только потому что у кого-то на меня может встать? Нет уж, увольте. Что хочу, то и надеваю. И я не против секса. Каждый волен делать то, что хочет. Просто не надо мне указывать на то, как жить и что надевать.