Удиви меня (СИ) - Юнина Наталья - Страница 13

— Давайте закончим эту тему. Я вам не подружка и не друг, чтобы делиться столь интимными вещами.

— Давай закончим, но предложение пойти в бар остается в силе.

— Мы знакомы с вами… ну скажем, второй день. Вы, грубо говоря — мой преподаватель, а я ваша — студентка. Посмотрите в словаре, что такое субординация, а потом подумайте стоит ли предлагать такое. И к тому же, идти с вами в бар и смотреть, как одиннадцать кривоногих мужчин пинают мячик, у меня нет никакого желания.

— Не любишь футбол?

— Не люблю кривоногих мужчин, получающих за пинание мячика баснословные деньги. Когда они будут получать такую зарплату как врачи, я с удовольствием приду на матч, в бар или куда угодно, ради того, чтобы посмотреть, как они играют. А знаете почему?

— Потому что они не будут играть за такие копейки, стало быть тебе не придется смотреть на кривоногих бездарей.

— Бинго.

— А ты всегда была такой… дотошной занудой?

— Такая я уже лет пять — шесть. А дотошной занудой я никогда не была.

— И все же — я буду есть гренки с чесноком, как ты завтра будешь со мной… работать?

— Не волнуйтесь, я поем сегодня на ужин пасту с помидорами и чесноком. Или любое другое блюдо с чесноком.

— Слушай, а чего ты сейчас такая милая? Мстить мне что ли не будешь за Мудаченкова и труселя?

— Буду, конечно, но не сейчас. Надо, чтобы было неожиданно, вот как вы сегодня. А то так неинтересно.

— Ну, да. Значит еще удивишь меня, да?

— Думаю, да.

Молчали минут двадцать, при этом я упорно чувствовала на себе его взгляд. Как будто раздевает, сукин сын. А зачем я вообще согласилась его подвезти?

— Парня у тебя значит нет.

— Это вопрос или утверждение?

— Хрен его знает.

— А что я говорила про это в пятницу?

— Про это ничего. Про Симбу много говорила. Кис-кис-кис. Мяу-мяу-мяу. Звала своего кота повсюду. И меня за него принимала.

— Странно, вы на него не похожи. Он красавец. Просто нереальный красавец.

— Конечно, не похож, он же трехногий, а я, к счастью, двуногий. Ну так что там с парнем?

— У меня нет парня и не надо ко мне подкатывать, — как можно серьезнее произношу я. — Меня не интересуют отношения в каком бы виде вы их не расписали. Секс меня тоже не интересует, так что ищите другой источник. И нет, я не лесбиянка. Я просто человек, который хочет посвятить себя медицине. А любые отношения в ближайшие лет десять — это потерянное время.

— Ты, блин, робот, Полина.

— Мне монопенисуально на ваше мнение. Смотрите, мне кажется, ваш бар где-то рядом. Правильно? — поворачиваюсь к нему.

— Правильно. Остановись в конце переулка.

Как только я торможу у бара, Алмазов достает из дурацкого пакета маленькую коробочку.

— Я обещал тебе подарок, — протягивает его мне. — Держи. Откроешь дома. Там нет ничего плохого. До завтра. И поешь чеснок, — подмигивает мне и быстро выходит из машины.

Проходит пару метров и, о счастье, выбрасывает драный пакет в мусорный бак.

Не знаю, что я жду от подарка. В голове нет ни единой идеи. Единственно, что я ожидаю, так это подвоха. Симба смотрит на коробочку с подозрением, не меньшим, чем у меня, но все же, борясь с приступом необоснованного страха, я открываю коробку и достаю оттуда… маленькие розовые трусики с живописной надписью сзади «Шлепни меня». А на дне коробочки — записка.

Глава 9

Казалось бы, после такого «подарка» и разговоров, я, как минимум, должна чувствовать себя некомфортно, ведь не могла же я не понимать, что это прямой подкат, пусть и с долей специфического юмора, который несомненно должен сказаться на нашей совместной работе. Непонятно, правда, на что рассчитывает Алмазов. Неужели реально думает, что у нас может быть секс, еще и в течение двух недель? Откуда, черт возьми, у людей такая наглость и простота? Мне бы хоть чуточку такого микса. Но, как ни странно, стоило только войти на следующее утро в отделение и пробежаться по палатам, как я сразу же забыла о вчерашнем дне, не испытывая ни капли дискомфорта или волнения перед встречей с Алмазовым. Наверное, все дело в занятости и внезапно возникшей проблемы у известного нам больного. Проблема прям такая… мощная и очень деликатная.

А я «милого» узнаю по… пакету и заднице. Хорошо хоть сегодня пакет не драный. А походка у него странная, точнее какие-то огромные шаги, как будто куда-то спешит. Забегаю в ординаторскую вслед за Алмазовым, чуть не врезаясь в дежурного врача. Быстро извиняюсь и мельком смотрю на часы — без двадцати девять. Вот ведь брехун обыкновенный, «опаздывать» он любит.

— Сергей Александрович, доброе утро. У нас проблема. Большая такая проблема. Прям масштабная.

— О мой Бог, Полина. Что случилось, радость моя?! Размер не подошел? — копируя мою интонацию, издевательски произносит Алмазов, и тут же переводит взгляд на ухмыляющегося позади меня врача, имя которого я так и не удосужилась запомнить — то ли Александр Иванович, то ли Иван Александрович, то ли какой-то еще Иванович. А в бейджик открыто и не посмотришь.

Алмазов тянет руку, чуть задевая мое плечо, и пожимает ладонь этого мужчины. Дурацкое мужское правило — здороваться, пожимая друг другу руки. Самое дебильное мужское антисанитарное действие. Как можно подавать кому-то руку, не зная, где она была?

— Вот видишь, как мне повезло, Ваня. Моя Полина приходит раньше всех и уже знает, где случилась «ОПА» на букву «Ж». Ты можешь таким похвастаться?

— Нет, моя студентка приходит без двадцати десять и неотрывно смотрит в мобильник, — отшучивается, как оказалось, все же Иван Александрович. — Я в реанимацию сгоняю, если задержусь, подкинешь моих выписных?

— Подкину, — соглашается Алмазов и направляется к шкафу с одеждой. — Ты чеснок вчера ела? — скидывая с себя рубашку, как бы невзначай интересуется пакетолюбитель. Спина у него, в общем-то, как и руки… подкачанная. Не перекачан и не хлюпик. Этакая золотая середина. И это не генетический подарок, это — результат работы над собой. Знаю, плавали и видели, Дима с папой — яркий тому пример. — Полина Сергеевна, я к тебе вообще-то обращаюсь. Ела или нет?

— Ела. Только причем тут чеснок, вы вообще меня слышите? Я говорю у нас проблема, ну точнее не у нас, а у нашего больного.

— Слышу. А трусы? Трусы мои надела? — поворачивается ко мне лицом, и, как в ни в чем не бывало, скидывает с себя джинсы.

— Конечно же… не надела.

Машинально оборачиваюсь назад, смотря остался ли кто-нибудь в ординаторской. Нет — никого. А этот стоит в одних трусах и носках, выставив обе руки с одеждой в стороны, и переводит взгляд с одного медицинского костюма на другой. Наверное, нормальная девушка сделала бы две вещи, мельком осмотрела его, чего уж греха таить, красивое тело, и быстро ретировалась из ординаторской. Ну или отвернулась для приличия. Я же стою как вкопанная, рассматривая его, как будто вижу впервые. Хотя если призадуматься, кроме задницы я ничего толком и не рассмотрела в первый раз. Ну ладно бы я акцентировала внимание на его торсе, так нет же, перевела взгляд на трусы. Это просто охренеть и не встать. «Не перечь самцу», именно такая надпись набита красным цветом на белых боксерах, а посредине в важном стратегическом месте — желтым цветом нарисована корона.

— Тебе какой больше нравится костюм голубой или белый? Оба чистые, кстати.