Мaздaк - Симашко Морис Давидович - Страница 38

-- Огонь вынесли из храмов, и стал он ветром. .

-- Те, кто в красном, сделали это... Азаты молчали. Говорили люди, пришедшие из ближайшего селения, и казались безразличными их голоса...

Потом все меньше становилось городов и селений, ярче разделялись свет и тьма, кончалась жизнь. Из горячих каменных долин попадали они в узкие ледяные ущелья, и звезды среди дня загорались в небе. И сразу опять пылало солнце, а камни сверкали, как раскаленные звезды Горы Мидии были все время слева, и вечно высилась на краю их белая глыба Демавенда. Царь Заххак, змей-отцеубийца, висел там, прикованный царевичем Фаридуном

Да, здесь порожден он, железнотелый Ростам, которого не минует ни одно из сказаний! Нет больше людей, только голые скалы, оплавленная земля и пустое, беспощадное небо над головой

Когда при помощи Кузнеца приковал к скале Заххака и сел на отцовский трон царевич Фаридун, то мощно-телый воитель Сам из рода саксаганских царей был его опорой И родился от Сама сын Заль с солнечным лицом и полный благодати Не имело изъяна тело младенца, но голова его была седой Устыдился старый Сам и велел отнести сына-урода в глухое ущелье Птица Симург с железным сердцем вскормила Заля и вернула увидевшему вещий сон отцу, когда пришло время

А Заль полюбил чистую Рудабу -- дочь кабулского царя Михраба, ведущего свой род от змееподобного Заххака И никого не хотел больше видеть из женщин седоголовый юноша. Тогда и предрекли мобеды, что родится от Заля и Рудабы неслыханный воитель...

Все происходило, как сказали мобеды, прочитавшие в небе судьбу Ростама. Тахамтаном -- "Железнотелым" стал он, опорой Кеева трона и мстителем Турану Высокое чувство верности было присуще ему, а честь была дороже жизни. Прямо смотрел он на мир и знал только арийские "да" или "нет"

Но рок тяготел над благородным Ростамом, потому что смешана была его кровь. В бою, не ведая о том, убивает он сына. Потомок Кеев -- меднотелый воитель Ис-фандиар гибнет от его руки, хоть не желает Ростам его смерти И сам он умирает от руки брата

Ускакав от каравана, посреди слепящего безмолвия въехал на одинокую скалу Авраам. Соль проступала сквозь камни, и в алмазах была пустыня до горизонта. Где-то там, справа, угадывались горы Систана и Забул -- вотчина великого воителя. А слева все стояла синяя стена Страны Дивов -Мазандерана, где совершил Ростам семь своих великих подвигов. Поганое летающее чудище, самого Акван-дива, сокрушил он и навечно изгнал силы зла из каменной твердыни. Страну Волков -- гургасаров он покорил, что начинается сразу за Демавендом...

Кто же такой был этот вечный воитель, уже много тысяч лет не знающий смерти? Что олицетворял он?.. Минувшее?.. Будущее?.. Изначальное?.. Взметнулся и дико, на всю пустыню, заржал конь под Авраамом. Дрогнуло, забилось сердце, беспредельно расширилась грудь, красная пелена наползла на белые камни.

Мои трон -- седло, моя на поле спава, Венец мой -- шлем, весь мир -моя держава '

Не дав опуститься передним копытам коня, бросил его Авраам со скалы в галоп. Буйно свистнуло в ушах, качнулся горизонт, бронзовые сполохи побежали по всему небу. И заревели карнаи, заметался в тоске Туран...

Впереди он был, Тахамтан, и земля неслась под копыта его коня. Затмевая день, опять плыли в небе знамена витязей Эрана. Могучий слон на знамени -это Туе, от каждого удара которого плачет целое туранское селение. Солнце и луна на знаменах, под которыми Фарибурз с Густахмом. Хищнопенного барса голову везет Шидуш, похожий на горный кряж. Полные грозной отваги, мчатся они: Гураз, чей знак--кабан, доблестный Фархад со знаком буйвола, Ривниз с зеленоглазым тигром, открывшим пасть. Как жемчужина светла ромейская рабыня на ратном знамени удалого Бижана. Волк матерый с капающей изо рта кровью венчает стяг его отца -- старого Гива. И лев золотой -- знак дома неистового Гударза -- здесь...

Плачет Туран. Негде спрятаться его коварному царю Афрасиабу. Быками под лапой эранского льва валятся туранские витязи. И вот уже в который раз горячей кровью благороднейшего из них -- Пирана наполняет чашу старый Гударз. И выпивает всю чашу в память павших сыновей и внуков...

Снова дымом и кровью пьяны всадники. Сам Кей-Хосрой ведет теперь их. Быстрее мысли настигают ту-ранцев доблестные мечи, быкоголовые палицы вбивают их в землю...

Брызгал, искрясь, соленый прах из-под копыт. Конь нес его по пути древних воителей, и не надо было больше сдерживаться. Заново рождались, набегая, слова и ритмы, послушно укладывались в бронзовые формы -- двустишия. Прямой арийский меч с расширяющимся книзу лезвием ощущал он на боку. Желобок для стока вражьей крови шел от самой рукояти. И черный точильный брусок висел на его поясе справа. Одной крови был Авраам с бессмертным воителем...

Теперь он знал, что напишет "Книгу Владык". Ничто земное, слабое, повседневное не отуманит больше его мозг, никакие путы не лягут на руку. Чадит и меркнет, отравляя первозданную чистоту природы, тусклая жалость. Она противоестественна этим скалам, песку, солнцу. Здесь, среди пустыни, понял он величие неукротимого духа. Все предопределено, даже страдание, и не надо уклоняться. Полет коня над землей, кровь, песня -- и есть жизнь. Пусть кружится от стихов голова и взрываются страсти...

Авраам нашел под курткой шнур от креста, брезгливо дернул. Но был этот шнур из грубой шерсти, скрученной с конским волосом, и больно стало его пальцам. Темная комната в Нисибине представилась на миг. Маленький старец с ниспадающей бородой лежал в глубине на высокой кровати...

А конь все несся по завороженной земле. Изломанные столбы соли поднимали в небо горячие вихри, и двигались они вместе с ним, не отставая и не обгоняя. Ничего реального не осталось в мире. Смутным видением выплыл в оцепенелой, засыпающей памяти Ктесифон... Дасткарт... Остановившиеся ноги эрандиперпата... И склад товарищества, где все передавали друг другу папирусы с бесчисленными цифрами: дядя его Авель бар-Хенанишо, экзиларх мар Зутра, Зиндбад-мореход. Тени это были из другого мира...

Бам... бам... бам... бам... Конь остановил свой бег, осел на задние ноги, заржал негромко, обыкновенно. От толчка открыл глаза Авраам. Неглубокая долина была впереди,, и совсем близко шли через нее верблюды с аккуратно уложенными тюками. Они выходили из-за неровного горизонта, проходили через всю долину и расплывались в прозрачной струящейся мгле. Люди на лошадях ехали по бокам каравана, и лошади встряхивали подвязанными хвостами. Высокую фигуру дяди явственно различил Авраам...