Последний герой - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 9

— … хранит ключи на большом крюке на поясе так, чтобы их легко можно было стянуть! — сказал Коэн. — Классика. Мастерство. А еще у тебя есть тролль, как я посмотрю.

— Энто я, — сказал тролль.

— … норк, норк.

— Энто я.

— Ну, так же положено, верно? — сказал Злобный Гарри, — но он умнее, чем хотелось бы, но у него напрочь отсутствует чувство направления и не помнит, как его зовут.

— А это кто? — спросил Коэн. — Настоящий старый зомби? Где же ты его откопал? Мне нравятся люди, которые не боятся потерять пару конечностей.

— Гак, — отозвался зомби.

— Языка нет, да? — спросил Коэн. — Не волнуйся, парень, леденящий кровь вопль — все, что тебе нужно. И немного проволоки. Это все стиль.

— Энто я.

— … норк норк.

— Гак.

— Энто я.

— Ты Подмышка.

— Ты можешь гордиться. Не помню, чтобы я встречал более тупую команду приспешников, — Коэн был совершенно очарован. — Гарри, ты прямо как освежающий пук в розарии. Ты бери их всех с собой. Я рад слышать, что ты держишь планку.

— Приятно, когда тебя хвалят, — сказал Злобный Гарри, покраснев и потупившись.

— А чего тебе еще делать-то? — спросил Коэн. — Кто теперь в состоянии оценить хорошего Темного Властелина? Мир теперь такой сложный. Он уже не принадлежит таким, как мы… и это шокирует нас до смерти от курнишонов.

— А что вы собираетесь сделать, Коэн? — спросил Злобный Гарри.

— … норк, норк.

— Ну. Я думаю, настало время завершить все так же, как оно было начато, — ответил Коэн. — Просто последний бросок кости, — он снова постучал по бочонку. — Настало время, — сказал он, — вернуть кое-что.

— … норк, норк.

— Заткнись.

Ночью лучи света пробивались в дыры и прорехи в парусине. Лорд Ветинари спрашивал себя, высыпается ли Леонард. Вполне возможно, что нет, раз он придумывает свое изобретение.

Но сейчас его беспокоило другое.

Дракончики путешествовали на отдельном корабле. Брать их на борт к кому-нибудь еще было слишком опасно. Корабли были деревянными, а дракончики, даже в хорошем расположении духа, выпускали в воздух небольшие огненные шарики. Когда же они бывали перевозбуждены, то взрывались.

— С ними все будет в порядке, да? — спросил он, стараясь держаться подальше от клеток. — Если с ними что-нибудь случится, то у меня будут большие неприятности с Храмом Солнечного Света в Анк-Морпорке. А это совсем не радостная перспектива, уверяю вас.

— Господин Щеботанский уверяет, что не видит причин, по которым они не должны вернуться в целости и сохранности, сэр.

— А вы, господин Тупс, доверили бы себя устройству, ведомому драконами?

Думминг сглотнул.

— Я не принадлежу к числу героев, сэр.

— И что же вас не устраивает, могу я узнать?

— Думаю, у меня слишком живое воображение.

Неплохое объяснение, размышлял Ветинари, когда тот ушел. Разница была в том, что, пока все остальные люди мыслят идеями и картинками, Леонард мыслит формой и пространством. Все его грезы имеют спецификации и инструкции по сборке.

Лорд Ветинари поймал себя на том, что все больше и больше уповает на свой другой план. Когда больше ничего не останется, кроме как молиться…

— Ну все, ребята, спокойно, угомонитесь, — Хьюнон Чудакулли, Верховный Жрец Слепого Ио, оглядел множество жрецов и жриц, сгрудившихся в Храме Мелких Богов.

У него было много общего с его братом Наверном. Он также рассматривал свою работу главным образом как организационную. Множество людей хорошо умели верить, и он позволял им заниматься этим. Но для некоторых вещей требовалось намного больше, нежели молитва, например, чтобы убедиться, что белье забрали из стирки или что ремонт продолжается.

Теперь было так много богов… около двух тысяч. Большинство, конечно же, были совсем мелкими. Но и за ними надо следить. Боги очень зависят от моды. Взять того же Ома. Вот он был кровожадным мелким божком в одной придурковатой жаркой стране, а вот он уже один из лучших. Это все делается не ответами на молитвы, а деятельностью, направленной на то, чтобы все думали, что в один прекрасный день он может взять и ответить, и тогда можно будет запускать фейерверки. Хьюнон, десятилетиями выживавший в интенсивных теологических дискуссиях, будучи подлым человеком, размахивающим тяжелым кадилом, был впечатлен такой непривычной тактикой.

И конечно же, были и настоящие новички, типа Эмджер, Богини Раздавленных Животных. Кто мог подумать, что новые дороги и быстрые экипажи приведут к этому? Но боги становятся сильнее, когда к ним взывают в нужде, и достаточно умов догадались воскликнуть «О господи, кого это я сбил?».

— Братия! — воскликнул он, утомленный ожиданием. — И сестрия!

Гул стих. С потолка осыпалось немного штукатурки.

— Благодарю вас, — сказал Чудакулли. — Теперь прошу вас выслушать. Мои коллеги и я… — тут он указал на уважаемых священнослужителей позади него, — провели, уверяю вас, некоторое время, работая над этой идеей, и, без сомнения, это божественный звук. Пожалуйста, позвольте продолжить!

Он все еще ощущал недовольство среди духовенства. Прирожденные лидеры не любят быть ведомыми.

— Если мы не попробуем, — рискнул он, — безбожники волшебники преуспеют в своем деле. А мы выставим себя дураками.

— Это все очень здорово, но все дело в форме! — огрызнулся жрец. — Мы не можем все взывать к одному и тому же! Вы знаете, как боги не любят экуменизм! И какие слова вы собираетесь использовать в молебне?

— Мне кажется, что если мы немного подождем со спорами… — Хьюнон Чудакулли замолчал. Перед ним были жрецы, которые запрещали святыми указами есть брокколи, жрецы, которые приказывали незамужним девушками закрывать уши, чтобы их не распаляли проявления чувств мужчинами, и жрецы, которые поклонялись маленькому бисквиту с изюмом. Нечего и думать о том, чтобы избежать споров.

— Знаете, кажется, мир близится к своему концу, — слабо сказал он.

— Да ну? Некоторые ждали этого довольно долгое время! Грядет Судный День и человечество покарают за его злодеяния!

— И брокколи!

— И девчонок со стрижками!

— Только бисквиты спасутся!

Чудакулли начал неистово вращать своим посохом, призывая к тишине.

— Но это будет не божий гнев, — сказал он. — Я же говорил! Это работа людей!

— Да, но они могут быть руками господними!

— Это все Коэн Варвар, — сказал Чудакулли.

— Ну и что, он может быть…

Говорящего толкнул локтем стоящий рядом с ним священник.

— Держись…

Раздался рев возбужденной беседы. Была пара храмов, которых не грабили в пору приключений, и жрецы быстро согласились, что ни один бог не стал бы брать в руки что-то, похожее на Коэна Варвара. Хьюнон посмотрел на потолок, украшенный симпатичной, но ветхой панорамой из богов и героев. Быть богом — намного проще, решил он.

— Замечательно, — надменно сказал один из недовольных. — Тогда, я думаю, мы можем, в свете непредвиденных обстоятельств, на этот раз собраться за столом и все обсудить.

— О, это хорошая… — начал Чудакулли.

— Но, конечно же, нам понадобится крайне серьезно отнестись к выбору формы стола.

Чудакулли на мгновение смутился. Выражение его лица не менялось, пока он наклонялся к одному из своих поддьяконов и сказал:

— Ракушк, пожалуйста, пошли кого-нибудь сбегать ко мне домой и сказать жене, пусть она соберет мою ночлежную сумку, хорошо? Думаю, это все надолго…

Центральный пик Кори Челести казалось, так и не стал ближе.

— Вы уверены, что у Коэна все хорошо с головой? — спросил Злобный Гарри, помогая Малышу Вилли везти по льду каталку Хэмиша.

— Эй, ты что, пытаешься посеять недовольство среди людей, Гарри?

— Ну, я тебя предупреждал, Вил. Я же Темный Властелин. Мне надо практиковаться. А мы следуем за человеком, который регулярно забывает, где оставил свои вставные зубы.

— Чиво? — спросил Стукнутый Хэмиш