Последний герой - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 8

— Я не сильно ударился, аркканцлер…

— Сотни часов работы впустую! Теперь мы не сможем следить за полетом. Вы слышите, господин Тупс?

Думминг не слушал. Он поднял две пластины и разглядывал их.

— Я думаю что мог бы споткнуться, хаха, on an amazing piece of serendipity, аркканцлер.

— Что?

— Кто-нибудь ломал вездескоп раньше, сэр?

— Нет, молодой человек. И знаете почему? Потому что прочие люди осторожно обращаются с дорогостоящим оборудованием!

— Эм… вы не взглянете на этот кусочек, сэр? — настойчиво сказал Думминг. — Думаю, это очень важно, чтобы вы посмотрели на него, сэр.

Над нижними склонами Кори Челести еще царили старые времена. Сидевшие в засаде и их жертвы разожгли костер.

— Ну и как же ты перестал быть Зловещим Темным Властелином, Гарри? — спросил Коэн.

— Ну, вы ж знаете, сейчас времена такие, — сказал Злобный Страшный Гарри.

Орда кивнула. Они-то знали, какие сейчас времена.

— Теперь люди, когда нападают на твою Зловещую Темную Башню, сначала перекрывают твой подземный ход для бегства, — сказал Злобный Гарри.

— Сволочи! — ответил Коэн. — Так надо, чтобы Темный Властелин сбежал. Это все знают.

— Точно, — сказал Калеб. — Чтобы было, чем заняться завтра.

— Как будто я играю не честно, — сказал Злобный Гарри. — Я же убегаю по секретному ходу в свою Гору Страха, нанимаю тупейших охранников в темницу…

— Энто я, — гордо сказал громадный тролль.

— …это ты, да, и я всегда убеждаюсь, что у всех моих приспешников шлема закрывающие все лицо, чтобы предприимчивый герой мог замаскироваться под одного, а это, скажу я вам, влетает мне в копеечку.

— Мы с Гарри давно знакомы, — сказал Коэн, скатывая самокрутку. — Я знал его, когда он начинал только с двумя парнями и его Амбаром Рока.

— И Рубакой, Конем Ужаса, — добавил Злобный Гарри.

— Да, но он был ослом, Гарри, — парировал Коэн.

— Он страшно кусался. Он мог отхватить тебе палец, как только взглянет на тебя.

— Мы случайно не бились с тобой, когда ты был Роковым Паучьим Богом? — спросил Калеб.

— Может быть. Тогда многие приходили. Это было великое время, — сказал Гарри. — Гигантские пауки, они всегда понадежнее, чем спруты, — вздохнул он. — Но оно, конечно, все поменялось.

Они кивнули. Все действительно поменялось.

— Они говорят, что я — злобное пятно на лице мира, — сказал Гарри. — И ни слова о том, что я даю работу безработным. А затем, конечно, приезжают большие парни, и ты уже не можешь конкурировать с местами за городом. Все слыхали о Нинге Необщительном?

— Типа того, — сказал Малыш Вилли. — Я его замочил.

— Ты не мог! Как же он говорил? «Я сюда еще вернусь!»

— Ну, это нелегко исполнить, — сказал Малыш Вилли, доставая трубку и принимаясь ее набивать, — когда у тебя башка приколочена к дереву.

— А Пэмдар Королева Ведьм? — спросил Злобный Гарри. — Теперь тут осталость…

— На пенсии, — сказал Коэн.

— Она не могла уйти на пенсию!

— Замуж вышла, — настоял на своем Коэн, — за Стукнутого Хэмиша.

— Чиво?

— Я ГОВОРЮ, ТЫ ЖЕНИЛСЯ НА ПЭМДАР, ХЭМИШ, — закричал Коэн.

— Хахаха, было дело! Чиво?

— Заметь, это было некоторое время назад, — сказал Малыш Вилли. — Не думаю, что это продолжается до сих пор.

— Но она была настоящей дьяволицей!

— Все мы не молодеем, Гарри. У нее теперь магазин. Буфет Пэм. Делает мармелад, — сказал Коэн.

— Что? Она же сидела на горе черепов, когда была королевой!

— Я не говорил, что у нее такой уж хороший мармелад.

— А ты, Коэн? — спросил Гарри. — Я слышал, ты был Императором.

— Это только звучит хорошо, — печально сказал Коэн. — Но знаешь как это? Это скучно. Все вокруг так и лебезят, все такие вежливые. Подраться не с кем, а от этих кроватей спина болит. Денег до фига, а тратить некуда, только разве что на игрушки. Эта цивилизация всю жизнь из тебя высасывает.

— Она убила Старого Винсента Разрушителя, — сказал Малыш Вилли. — Он задохнулся насмерть, слишком увлекшись куртизанкой.

Повисла тишина, нарушаемая только шипением снега над огнем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Думаю, ты имел в виду курнишон, — подал голос бард.

— Точно, курнишон, — сказал Малыш Вилли. — Длинные слова мне никогда не давались.

— Это две большие разницы, когда делаешь салат, — сказал Коэн. Он повернулся к Злобному Гарри. — Герои теперь не умирают, они жиреют на больших обедах. А герой должен умереть в бою.

— Да, но твои ребята никогда не собирались умирать, — заметил Злобный Гарри.

— Ну, это потому, что они отбирали не тех врагов, — ответил Коэн. — Теперь-то мы идем навестить богов, — он постучал по бочонку, на котором сидел, отчего прочие члены Орды содрогнулись. — У нас есть кое-что, что принадлежит им, — добавил он.

Он оглядел группу и отметил несколько незаметных кивков.

— Почему бы тебе не пойти с нами, Злобный Гарри? — спросил он. — Ты можешь взять своих злобных приспешников.

Злобный Гарри поднялся.

— Эй, я же Темный Лорд! Как это будет выглядеть, если я буду якшаться с шайкой героев?

— Это никак не будет выглядеть, — резко сказал Коэн. — И знаешь, почему? Мы последние, видишь ли. Мы и ты. Больше никого. Больше героев нет, Злобный Гарри. Как, впрочем, и злодеев.

— О, злодеи будут всегда! — сказал Злобный Гарри.

— Нет, всегда есть злые, жестокие хитрые сволочи. Но теперь они прикрываются законами. Они никогда не будут звать себя Злобный Гарри.

— Люди, которые не знают Кодекс, — сказал Малыш Вилли. Все кивнули. Ты можешь не жить по законам, но ты обязан жить по кодексу.

— Люди с бумажками, — сказал Калеб.

Все кивнули еще раз. Особых любителей чтения в Орде не наблюдалось. Бумага была врагом, так же как и люди, размахивающие ей. Бумага окружает тебя со всех сторон, и начинает править миром.

— Ты нам всегда нравился, Гарри, — сказал Коэн. — Ты играешь по правилам. Так чего… ты идешь с нами?

Злобный Гарри был смущен.

— Ну, я бы с удовольствием, — сказал он. — Но… ну я же Злобный Гарри, точно? Вы не должны ни на дюйм мне доверять. При первой же возможности я предам вас, ударю в спину и все такое… Я должен, понимаете? Конечно, если бы я был на вашем месте, все было бы по-другому… но у меня репутация такая, понимаете? Я Злобный Гарри. Не зовите меня с собой.

— Хорошо сказано, — сказал Коэн. — Мне нравятся люди, которым нельзя доверять. С ненадежными людьми знаешь, как себя вести. Не надо думать, кто во всем виноват. Ты пойдешь с нами, Гарри. Ты один из нас. И твои парни тоже. Новенькие, как я посмотрю? — Коэн поднял брови.

— Ну, ты ж понимаешь, каковы эти все действительно тупые приспешники, — сказал Злобный. — Это Слиз…

— … норк, норк, — сказал Слиз.

— А, один из старых Тупорылых Людей-Ящериц, — сказал Коэн. — Рад видеть, что хоть он не изменился. Эй, двое не изменились. А это…?

— … норк норк.

— Это тоже Слиз, — ответил Злобный Гарри, похлопав по второму человеку-ящерице, стараясь не напороться на шипы. — Ничего хорошего нет в том, чтобы помнить больше одного имени своих людей-ящериц. А еще с нами… — он кивнул на нечто, смутно похожее на гнома, который умоляюще посмотрел на него.

— Ты — Подмышка, — подсказал Злобный Гарри.

— Ты Подмышка, — с благодарностью повторил Подмышка.

— … норк, норк, — сказал один из Слизов, видно, решив, что последняя фраза была адресована ему.

— Неплохо, Гарри, — сказал Коэн, — чертовски трудно найти гнома тупее этого.

— Да уж, непросто, скажу я, — гордо согласился Гарри и продолжил, — а это — Мясник.

— Классное имечко, — сказал Коэн, глядя на чертовски толстого человека. — Твой тюремщик, точно?

— Я его долго искал, — сказал Злобный Гарри, глядя, как Мясник тупо лыбится неизвестно чему. — Верит всему, что ему говорят, не в состоянии распознать самую тупую маскировку, пропустит мужика, переодетого прачкой, даже если у него будет такая борода, в которой ты можешь спрятаться, легко засыпает на стуле у решетки и…