Страсть Зверя Пустыни (ЛП) - Хард Леона - Страница 64

Не договорила. Я не дал договорить, потому что даже сейчас  не желал слушать оскорбления в отношении ЕЁ. Где-то на подсознательном уровне выработался рефлекс защищать ее и сыновей от других людей.

Слезы еще стекали по ее щекам, в тот момент, когда я прислонил меч к ее шее и легко, без сожалений провел им, вспарывая жертве глотку от одного уха до другого. Кровь забурлила во рту Тиль, а из открывшейся раны брызнула красная жидкость мне на пальцы и залила меч.

Умерла Тиль довольно быстро.   Находясь в моих объятиях, при этом держа меня за локти, и глядя все такими же влюбленными глазами, как и двадцать лет назад.

Безумие окрашивает мир цветом крови и запахом разлагающихся трупов. Все становится вновь предельно простым и понятным. Не надо анализировать и догадываться о человеческих чувствах. Надо лишь знать, что они посмели нарушить установленные мной правила, а за это следует незамедлительное наказание!

Когда руки Тиль ослабли и отпустили меня, а ее ноги подогнулись, я отпустил ее и позволил ей упасть на пол трупом, после чего перевел внимательный взгляд на следующего человека, совершившего смертельный проступок. Родной младший брат! Ярин, впившись пальцами в волосы, смотрел мне под ноги, где лежала изворотливая интриганка, предавшая меня и бросившая своего сына ради глупых амбиций и своих неуемных желаний.

Меч я примирительно убрал в левую руку, на что Ярин излишне громко и с облегчением выдохнул. Наивно подумал, что я дарую прощение и милость?  Преждевременный вывод.

- Клянусь честью,  я думал, она -  галлюцинация, я бы никогда так с тобой и с ней не поступил! - глупо попытался объяснить свои поступки, но бессмысленно, ведь я ненавидел жалкие оправдания.

Вместо слов я прислонил палец к своим губам, требуя немедленного молчания. Для полноты эффекта покачал головой, ибо нет необходимости в жалких оправданиях.  Я предлагал эмоционально успокоиться и понести ответственность за свое предательство!

Медленно направился к нему, наслаждаясь настороженностью брата. Остановился на расстояния шага до него и тогда немного дал волю себе.

Шарахнул с кулака по роже, отчего брат окончательно протрезвел. Он взвыл и прислонил руки к пострадавшему лицу, а когда убрал пальцы, то оказалось что его челюсти неестественно сместились, нижняя приоткрылась и не поднималась вверх. Вот так лучше. Со сломанной челюстью он не мог жалко оправдываться. При попытке пошевелить челюстями он лишь жалко хватался за лицо и издавал стоны. А с его разбитых губ закапала слюна, смешиваясь с кровью. Уродливое зрелище особенно в сравнении с некогда прекрасным лицом брата.

В тот же момент я трезво объявил ему приговор:

- Ты предал родную кровь. Но отмечаю тот факт, что ты находился под влиянием психотропных препаратов и я сам виноват в их создании. По этой причине я не убью тебя, а дарую шанс на спасение. Тем не менее отныне ты больше не Бонифаций.  Я отрекаюсь от тебя! Сейчас же я отведу тебя к воротам в оазис. В твоем наличии будет двадцать четыре часа на попытку спрятаться или уйти с моей земли. Ровно через сутки я вывешу в каждой деревни твой портрет и предложу огромное вознаграждение за твою голову. Самые алчные головорезы начнут охоту за твоей шкурой! Желаю удачи, браааат!

Ему дал одеться. ЕЁ пока запер в покоях гарема приходить в себя. Дабы скрыть происходившие события, брата провел по тайному коридору, находившемуся в подвалах гарема. Давным давно я сделал под землей огромный лабиринт и, только ориентируясь по надписям на стенах, можно найти правильный безопасный путь на выход. В каждом из коридоров под потолком написаны буквы. Правильный выход состоял из букв "О. Т. Р.О.Д.Ь.Е".

Подземный проход привел за пределы оазиса. В деревню. Брат не сопротивлялся, шел рядом. Всё время молчал. Возможно не протрезвевший от таблеток и не веривший до сих, что это не сон, а явь. Бок о бок в полном молчании. На протяжении тридцати минут.  Перед прощанием я последний раз повторил на бледное лицо родного брата и вновь повторил свое предупреждение о награде за его поимку.  Ярин пошевелил сломанной челюстью, намеревался что-то сказать, но вышло лишь непонятное шипение. Когда не получилось сказать, он сделал  шаг ко мне и раскрыл руки в разные стороны. Собирался обнять, но я выставил меч острием ему в грудь, не давая приблизиться. Ни на шаг ближе. Перед тем, как развернуться и уйти, я увидел, как брат опустился на красный песок коленями передо мной и в отчаянии прикрыл лицо ладонями.

 Я без сожаления оставил его умирать там. Возле стен нашего родного оазиса. Во мне не осталось ни капли жалости или эмоций.

Людские связи и личные чувства - это удел слабаков. Они делали нас уязвимее, а такое не позволительно для человека, отвечающего за здравие и благополучие огромного числа людей. Нельзя было позволять чувствам брать вверх над собой. От этого люди нашли мою слабость и ударили по ней.

Я вернулся тем же путем и вошел обратно в покои к "той" женщине. Я пока не мог определить, как правильно ее назвать. Что это за женщина присела на кровать и прикрыла свое нагое тело одеялом, при этом трясясь то ли от ужаса, то ли после воздействия препарата.

- Скажи мне что-нибудь. Не молчи, - она первая, не выдержав нашего молчания и напрягающей тишины, заговорила. -  Я до сих пор плохо понимаю, что происходит. Клянусь, я думала это ты со мной! Не молчи, разозлись, отреагируй! Отлупи по заднице, как любишь! Только не молчи и не смотри так на меня!

Откуда она могла знать, как я смотрел, если склонив голову, трясущимися руками поправляла одеяло на груди. Тем самым скрывала свое обнаженное тело. Никогда не думал, что доживу до того момента, когда ее светлая кожа и выемки ключиц, нежный разворот плеч будут вызывать...а ничего не вызавать. Разве что желание отвернуться.

Всё это более не доставляет удовольствия, лишь жалость и разочарование. Глухое разочарование.  "Она" не такая прекрасная, какой казалась.

Она все-таки перестала бороться с одеялом и посмотрела мне в глаза. И на долю секунды я увидел в них вину и сожаление.

Тогда же я подошел к третьей участнице отвратительного события:

- Приступим к тебе...как это обожают называть женщины? Любовь моя. Наверное, ты - любовь моя?  Была ею... теперь, как лучше тебя назвать? Отродье? Нет. Отродье - это чистая и гордая женщина, которая иногда совершала глупые поступки, но всегда действовала по совести и чести. Тебе подходит больше звание грязной потаскухи!

Глава 56

POV Лилия

Последнее, что отчетливо вспоминалось - это стакан с лекарством, который выпила перед сном, а последующие события поразительно размыты. Даже сейчас я не понимала: спала или бодрствовала. В голове слишком мутно, мысли тревожные, беглые. Стучатся внутри о костяной череп. И от болезненности этих ударов хотелось впиться ладонями в виски и заскулить раненной тварью о пощаде. Взмолиться. Не помню прежде настолько чудовищных по силе головных болей. Мне хотелось закрыть глаза и больше не просыпаться.

Но вопреки желаниям меня решительно разбудило столкновение моей головы со стеной. Удар выбил из меня крик, а затем пробудил внезапную рвоту.  Освобождение желудка мне помогло. Стало легче дышать и вспоминать.

Тиль…Ярин…всё, как в бреду.

Едва я осталась наедине с мертвой Тиль, как я впала в состояние похожее на замерзание, окаменение, после чего неуклюже поползла к кровати, намереваясь немного согреться, закутавшись в теплое одеяло. Ползла до кровати очень медленно, забиралась на локтях на саму кровать еще дольше.

Мой разум был не готов воспринимать страшную реальность: кажется, я и Ярин каким-то образом почти трахнулись на глазах Артура. Целовались и ласкались у НЕГО на глазах. От омерзения и ужаса меня бросило в холод, затем в жар.

Много минут я просидела, уставившись в одну точку на стене и, моля Красные пески сделать этот вечер моим ночным кошмаров. Мне почти удалось уверить себя в этом. Почти…