Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Анжело Алекс - Страница 70

– Возможно. Но я просто очень хорошо ее знаю. Я разбираюсь в людях.

Я кивнула, принимая к сведению. Но маг энергии до сих пор оставался для меня загадкой без ответа.

Окна в особняке Райалинов горели так, словно светились сами по себе, а не пропускали через себя освещение изнутри. Партландеры не прибывали уже больше часа, а главные ворота закрыли, выставив снаружи охрану, разбредшуюся вдоль всего ограждения.

Как крепость.

– Что это? – спросила я, когда Клайм протянул ко мне ладонь с лежащим на ней металлическим, немного выпуклым, как тарелка инопланетян, диском.

– Артефакт, довольно популярный, но дорогой.

– И что он может? – По магической вещице прошла вибрация, и она чуть запрыгала.

Клайм не ответил, лишь поднес ее ближе ко мне.

Я взяла диск, и в то же мгновение вибрация словно прошла внутрь меня, по запястьям, плечам и шее, сосредоточиваясь в районе ушей и давя на перепонки. Буквально через пару секунд я услышала голоса и догадалась, что они идут из недр того особняка.

– Как?! – спросила, широко раскрыв глаза.

– Артефакт действует лишь на коротком расстоянии. Он парный: один передает, другой принимает. – Голос Клайма едва пробивался через шум, транслируемый диском, и поэтому мне пришлось положить вещицу на подоконник.

– Ты передал вторую половину Конкордии? – Неизвестность понемногу давила на нервы, а теперь у меня появилась возможность понять то, что творилось по ту сторону дороги, за высоким забором и толстыми стенами.

– Да, и Дарле тоже.

– А Даниэлю?

– Он не взял.

Ну конечно! Почти уверена, что он отказался от артефакта из-за меня. Не оставляет мне поводов вмешаться.

Я запустила пальцы в волосы, обхватывая голову. Громко выдохнула, испустив бессильный стон. Не думала, что оставаться в стороне будет так сложно!

– Спасибо, – посмотрев на парня, сказала я.

Клайм едва заметно улыбнулся, а я вновь схватила артефакт, полностью обратившись в слух.

Постепенно звук столовых приборов стихал, уступая место шепоту. Райалины напоминали осмелевших мелких животных, выползавших на поверхность в присутствии тигра.

Конкордия оглянулась, осматривая помещение вокруг.

Чем дальше от Сарманеля находились столики, тем ближе они теснились друг к другу. Младшие семьи сидели практически спина к спине, их разделяло настолько малое расстояние, что порой подняться из-за стола казалось проблематичным.

«Вот вся суть отношений в моем роде…» – отстраненно подумала Конкордия, чувствуя тоску и горечь за потерянное детство.

Если ты слабее, тебя ущемляют и унижают при любой возможности. А если шанс не выпадает сам, для него создают условия… Доверие? Его не существует! Поддержка? Бред! Куда лучше нож в спину. Любовь? Очередная чепуха! Есть только выгода, и ничего больше!

Взгляд девушки остановился на Обероне, не в силах сдвинуться дальше. Парень смотрел на Конкордию не мигая, будто догадываясь – она настоящая, и она все помнит.

Они познакомились около пяти лет назад. Конечно, виделись и раньше, но впервые заговорили именно в тот вечер в саду, после очередного сборища и прилюдного унижения девушки. Она чувствовала себя сломленной и разбитой, птицей, крыльям которой не суждено было раскрыться. Райалин ожидала от брата новой порции насмешек и издевательств. Но этого не произошло.

Они разговорились, скрывшись вдали от других. Конкордия почувствовала себя лучше, ведь впервые кто-то остался к происходящему неравнодушен. Оберон и она находились в похожей ситуации – парня сковывало положение, ему завидовали и поэтому нападали, ведь еще в детстве уровень его целительского дара был намного выше среднего, а с ней не считались из-за откровенно наплевательского и пренебрежительного отношения отца.

Картус никогда этого не скрывал, об этом все знали, как и о том, что мужчина не пошевелит ради дочери и пальцем. Поэтому, когда началась вся эта история с некромантом, Конкордия старалась вовсе не для родителя, а ради Оберона. Она намеревалась передать всю добытую информацию ему и его родной сестре, тоже обучавшейся в Холиральской академии.

Возможно, это было глупо, а может, и нет. Конкордии было наплевать, ею двигало лишь отчаянное желание помешать отцу, насолить, разозлить, хоть как-то запечатлеться в его памяти.

И похоже, вскоре ей действительно выпадет такая возможность. Она почти не боялась, лишь по телу порой инстинктивно прокатывалась волна дрожи. Но душу грели теплые, как весенние лучи солнца, воспоминания о семье, ожидавшей ее в другом мире.

Чужие люди, ставшие родными, и она собиралась сделать все, что угодно, чтобы не подвести ни их, ни Эмму.

Конкордия отвернулась от Оберона с несвойственной ей уверенностью в том, что этой ночью доиграет свою роль до конца.

– Думаю, пора начинать, – раздался скрипучий голос Сарманеля. Смяв тканую салфетку в крупной морщинистой ладони, он отбросил ее на край стола. – Сегодня мне доставили целых пять писем, похвально.

Письма-доносы писались перед каждым собранием и отправлялись главе, а потом он зачитывал их вслух при всех членах рода. Вот так Райалины год за годом следили друг за другом, чтобы отыскать компромат и выделиться в глазах Сарманеля. Главное, писать правду и иметь доказательства, старик строго наказывал, если его попусту беспокоили.

Вскоре по обжигающему взгляду Сарманеля, направленному на нее, Конкордия поняла – старик добрался до нужного письма.

– Ивонна, Конкордия, подойдите, – властно позвал глава.

Обе девушки одновременно поднялись.

– У нас интересный случай, – заговорил Сарманель, когда сестры приблизились к нему. Лица присутствующих загорелись любопытством. – Моя внучка, дочь Картуса, добилась немалых успехов в последнее время. Вы все это заметили. За подобные достижения всегда следует награда, но кое-кто считает, что нас всех нагло обманули и выставили дураками, утверждая, что в теле этой девушки обосновалась другая душа. А душа настоящей Конкордии давно покинула наш прекрасный мир. И сотворили это боги, ведь у малышки есть знак предназначения на теле.

Старик покачал головой. Невозможно было понять, как он отнесся к содержимому письма, но что-то в его манере говорить и во взгляде определенно поменялось.

– Это шутка такая? – с недоумением спросила Конкордия у Ивонны. Голос прозвучал негромко, но его услышали все.

– Не притворяйся. Не поможет. – Лицо целительницы ожесточилось.

– Помолчите, – тяжело взглянув на них, властно бросил Сарманель.

Глава не стал полностью зачитывать письмо, пробежался по основным доказательствам выдвинутого обвинения, упомянул миссис Ладин и ее подробный рассказ о поведении Конкордии после пробуждения, отметил необычное изменение перема на занятиях в академии. А в завершение, словно восклицательный знак в конце предложения, – новость о знаке предназначения, о котором Сарманель уже говорил ранее.

Тишина, разлившаяся по залу, стала осязаема.

– Конкордия, теперь можешь сказать, что ты думаешь о выдвинутых обвинениях, – проявил неожиданное благодушие Сарманель.

– Ивонна пытается меня подставить и унизить, как делала это постоянно, – возмущенно ответила Конкордия.

– Постоянно? – сделал акцент глава.

Конкордия сглотнула:

– Да. Мои воспоминания понемногу возвращаются.

– Почему же ты об этом никому не сказала? – лукаво проговорил глава.

Ивонна с недоверием уставилась на сестру, но почти сразу успокоилась, подумав, что благодаря рассказам Оберона иномирянка могла притвориться, чтобы отвести подозрения от себя. У целительницы не оставалось сомнений, что отбросы из средней семьи заодно с Конкордией. Скорее всего они даже не понимают, что перед ними фальшивка, помогая ей по старой памяти.

Целительнице пришлось припереть сестру Оберона к стенке. Именно так она узнала о Холирале и именно тогда добыла ключ от номера в «Голубой крови».