Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Анжело Алекс - Страница 69

– Удивить тебя? – с сомнением переспросила Дарла и после уверенно добавила: – Это невозможно!

Губы мага энергии дрогнули.

Водница тоже едва не улыбнулась, но вовремя взяла себя в руки – она не собиралась так легко сдаваться.

– Но это не тренировка, Клайм, – неожиданно сухо сказала девушка.

– Да. Именно поэтому я буду рядом.

Дарла сглотнула и, помедлив, кивнула.

«Хорошо. Я полагаюсь на тебя», – говорил вид водницы. Она признавала его не как любимого, а как соратника, способного выручить в сложной ситуации.

Больше ни о чем поговорить они не успели – к особняку на улице подъехал очередной партландер, из которого вышла знакомая фигура. Девушка прошла вдоль многочисленной охраны и исчезла в недрах дома.

Тильда оказалась права – на нынешнюю встречу Райалины собрались практически в полном составе. Отсутствовала лишь пара человек из младшей семьи.

К главному залу вел длинный темный коридор с едва мерцавшими светильниками округлой формы, выступающими прямо из стены.

– Возможно, глава отметит тебя лично. Сохраняй достоинство, – напутствовал Картус, положив ладонь на плечо Конкордии. Со стороны могло показаться, будто надзиратель ведет заключенного.

Ни один мускул на лице девушки не дрогнул, но взгляд потяжелел, налился свинцом, и если бы отец увидел его, то вовсе не узнал бы свою дочь.

– Я постараюсь, – тем не менее сказала она.

Но Картус скривился – ответ пришелся ему не по душе. Мужчина склонился, собираясь приструнить свою непослушную дочурку, но ему помешали.

– Рада видеть вас вместе. Это так редко происходит! Порой мне кажется, что у моего брата и вовсе нет детей, – произнесла женщина с вишневой помадой на губах, что сложились в кривую улыбку. У любого, даже самого непроницательного человека возникли бы сомнения в ее искренности.

– Добрый вечер, Элиз. И мы тоже рады вас видеть. – Картус проигнорировал выпад сестры. Рядом с женщиной появилась Ивонна, отставшая и только что нагнавшая мать.

Конкордия, едва взглянув на родственниц, отвела взгляд, смотря прямо перед собой. Ивонна же, решившая смолчать в присутствии старших, наоборот, внимательно следила за ней.

Девушка словно сканировала каждую частичку тела сестры и, будто раз за разом что-то находя, улыбалась все шире – довольно, высокомерно, пугающе.

– Слышала, ты подыскиваешь жену, – опережала события Элиз. – У меня есть одна знакомая…

– Спасибо, обойдусь своими силами, – резко оборвал ее Картус.

– Ну как пожелаешь. Я всего лишь предложила свою помощь, – безразлично пожала плечами женщина. – Хотя кто знает, может, жена и не понадобится? Расположение отца – шаткая вещь. Сегодня – есть, завтра – нет.

– Не боишься? – неожиданно прямо спросил Картус, остановившись. Их процессия как раз достигла конца коридора.

– Почему я должна бояться? – фальшиво удивилась Элиз. – Это всего лишь забота, братец. Всего лишь забота…

Картус не мигая уставился на сестру, всем своим видом показывая, что он думает о ее «заботе».

– Ладно, мы пойдем к нашему столику. Прекрасного вечера, – помахала Элиз ладонью в причудливой перчатке с обрезанными указательным и средним пальцами. На первом виднелся санкровен с витиеватыми узорами на крышке.

– И вам. Прекрасного, – рублеными фразами, с неохотой отозвался Картус, резко отвернувшись.

По всему залу были расставлены столы – одни маленькие и круглые, а другие побольше и овальные. В центре каждого находилась статуэтка сарадала – золотого, серебряного и почти ржавого цвета. Так обозначалось, для какой именно семьи предназначалось место. Все старшие сидели поближе к главе рода.

Картус, словно ледокол, двигался вперед. Его дочь шла следом, привлекая к себе многочисленные взгляды – недоверчивые, а некоторые откровенно завистливые. Когда девушка прошла мимо Оберона, то едва заметно вздрогнула, но, кроме парня, этого никто не заметил.

Обстановка накалялась. В зале царило напряжение, как бывало всякий раз при подобных встречах. Гости прибывали не менее чем за полчаса, во избежание опозданий, а Сарманель появлялся ровно в назначенное время. Старик словно ожидал за дверьми и отсчитывал минуты для эффектного появления.

Каменный пол, колонны, прямоугольные окна, драгоценности и артефакты, надетые на гостях, – все сверкало благодаря очень яркому, порой слепящему освещению. Световые камни были в стенах и грудой болтались под потолком, собранные в серебряную металлическую сетку.

Конкордия, плотно сжав губы, рассматривала стол главы. Ее настроение менялось – девушку обуревали то страх, то решимость, то ненависть, то безразличие. Хотя чувства к отцу всегда оставались ровными и как не менялись на протяжении нескольких лет, так и теперь оставались теми же – отвращение и жажда мести.

Внезапно боковые двери распахнулись, являя советника, который посмотрел на присутствующих зорким сосредоточенным взглядом и отступил, пропуская главу рода вперед.

От Сарманеля Райалина всегда исходила какая-то пугающая, пробирающаяся под черепную коробку темная аура. В редкие моменты, когда Конкордия встречалась с главой, ее всегда поражала способность старика отдавать приказы – резко, мгновенно, почти не тратя времени на обдумывание и не изменяясь в лице, независимо от того, какой бы жестокий указ ни прозвучал.

«Он не человек. В нем нет души…» – отстраненно, без прежнего поглощающего страха подумала девушка. Она искренне надеялась, что боги «позаботятся» об этом чудовище.

Горидас затворил двери, оставшись по ту сторону. Сарманель махнул рукой, начиная ужин, и в полной тишине зазвенели столовые приборы.

Так было всегда – сначала еда, а потом суд. В прежние времена Конкордии и кусок в горло не шел, но теперь девушка справилась почти с половиной содержимого своей тарелки, несмотря на то что ей постоянно казалось, что глава смотрит на нее. Но она не пыталась подтвердить свои догадки, рассудив, что привлекать к себе внимание ей ни к чему. Его и так скоро станет слишком много.

Конкордия сглотнула. При мысли о том, что скоро произойдет, ее пробрал озноб, а аппетит, следуя давней традиции, пропал.

Уже несколько часов я не снимала рюкзак с плеч – такова была просьба Конкордии. Мы не знали, когда она исчезнет. Случится ли это сегодня, завтра, а может, через неделю? Но двойник хотела забрать скрытник и медальон матери с собой, а так как взять их в логово Райалинов не имелось возможности, я держалась поблизости, чтобы, в случае чего, каким-то чудом успеть передать их ей.

Бредовая затея.

И она так и не сказала, что написано на страницах артефакта. Это настолько личное?

– Грустишь? – Рядом со мной сел Клайм.

Пока все находились в гостиной номера, я ушла в спальню, не включая света, уселась на широком подоконнике и сняла маску, скрывшую мое лицо от коллег Тильды. Вид на особняк был не такой хороший, как в соседней комнате, но я могла побыть наедине с собой.

– Нет. Но чувствую себя бесполезной. Это меня удручает, – призналась я, удивившись явлению блондина.

– Я испытываю похожие чувства, – вздохнув и сложив руки на груди, холодно проговорил парень.

Тильда со своими подчиненными и Дарлой покинули номер несколько минут назад. Они должны были обогнуть особняк и пробраться в дом со стороны заднего двора.

– И каково это – знать, что она намного сильнее тебя? – То ли обстановка создавала определенную атмосферу, то ли мне было плевать на то, что я перехожу границы личного.

Но Клайм даже бровью не повел:

– У всех свои таланты. И она сильная для других, не для меня. Я знаю ее слабости.

– Говоришь, как манипулятор. – После краткого экскурса в их взаимоотношения с Дарлой у меня возникла именно такая мысль. И я видела, что за последние сутки их отношения переменились: ее ненависть обратилась осторожностью, его спокойствие – заботой.