1924 год. Старовер - Тюрин Виктор Иванович - Страница 19

Вскочив на ноги, я быстро огляделся по сторонам, затем подскочил к двери:

– Как там?!

Из глубины аптеки мне ответил Коганович: – Трупы!

Снова осмотрелся и только сейчас краем глаза заметил, как в доме напротив дрогнула занавеска.

«Смотрят. Интересно им», – с раздражением подумал я, затем быстро перезарядил револьвер.

Прислушался, одновременно визуально контролируя пространство перед домом. Крики и беспорядочная стрельба в селе усилились, но, пока я стоял, раздумывая, что делать дальше, общий шум стал смещаться к железнодорожной станции, становясь все более приглушенным.

– Коганович!

Когда тот показался в проеме двери, я спросил:

– Слышите? Что сейчас происходит?

Он прислушался, потом сказал:

– Наши Вешателя бьют! Мне надо туда, к на роду!

– Надо, так иди. А как насчет документа?

– Сделаю! – бросил мне он уже на ходу.

Не успел он скрыться из виду, как раздался тяжелый топот мужских сапог. Из-за домов выбежали трое мордатых мужиков. Одного взгляда хватило понять, что это отец и сыновья. У папаши была роскошная борода лопатой, в руках винтовка, у одного из сынишек обрез, у второго – топор. Увидев меня, все трое резко затормозили, скользнули глазами по трупу и лошадям, после чего уставились на чужака. Не знаю, куда они бежали, на помощь сельчанам или грабить, но, судя по их бандитским рожам, я бы склонился ко второй версии. Вот только эти лошадки были моим пропуском в светлое будущее, а с другой стороны, столкновение с местными жителями при сложившейся ситуации могло привести к очень плохим последствиям. Меня просто убьют, заберут лошадей, и, как я понимаю, им никто слова не скажет по одной простой причине я тут никто и звать меня никак. Единственное, что их пока сдерживало, так это сам чужак, который, похоже, с наганом обращаться умеет и крови не боится.

На счету была каждая секунда, поэтому я постарался использовать временное замешательство семейства с максимальной пользой.

– Кац, выйди сюда! – крикнул я.

Спустя несколько секунд аптекарь с испуганным лицом выбежал на улицу.

– Что случилось?!

Но стоило ему увидеть троицу, стоявшую на улице, напротив меня, его лицо вытянулось. Похоже, и ему не нравились эти люди.

– Пока ничего, – ответил я. – Антип далеко живет?

– Нет. А что?

– Позови! Быстрее! Скажи, что я ему лошадь дарю!

– Лошадь?

– Да иди же!

Видно, в моем голосе было достаточно стали, потому что аптекарь с шага перешел в галоп.

– Абрам, это кто?! – спросил аптекаря бородач с винтовкой, когда тот пробегал мимо него.

– Мой хороший знакомый, – ответил тот, прибавляя шаг.

– Твой, но не наш! – сказал как отрезал папаша и взял винтовку наперевес, после чего обратился ко мне. – Ты кто, парень?

– Человек божий обшит кожей.

– Вот и иди, человек божий, отсюдова. И леворвер свой спрячь от греха подальше.

Не знаю, чем бы закончилось наше противостояние, ведь судя по решительному виду и жадному блеску в глазах мужиков, они не собирались отказываться от добычи и были готовы приступить к решительным действиям, но тут на крыльцо соседнего дома вышел мужчина.

– Эй, Петро!

– Чего тебе?! – не поворачивая головы, спросил его отец семейства.

– Этот парень троих бандитов положил. Как ты думаешь, что с вами будет?

– Не твоя забота! Или ты, Мишка, тоже на лошадок глаз положил?!

Судя по этим словам, Петр закусил удила и собирается идти до конца. Напряжение сгустилось до предела. Если я был готов убивать и умирать, и они это чувствовали, то сами не были готовы к смерти, поэтому оттягивали момент, после которого не будет возврата, а останутся только боль, кровь и смерть. Я уже прикинул, как буду действовать, и теперь цепко и внимательно отслеживал малейшие движения своего главного противника Петра, так как именно он должен начать перестрелку.

Секунда, две… – и вдруг послышались быстрые шаги, а в следующее мгновение из-за дома появился Антип в сопровождении старшего сына и аптекаря. Судя по скорости его появления, можно было предположить, что аптекарь перехватил его на половине дороги. Не доходя до нас, Антип остановился, потом осмотрелся и громко сказал:

– Здорово, мужики!

– Здорово, Антип! – вразнобой ответили сельчане.

– Чего вы тут собрались?

– Глянь, Антип, чужак какой-то тут. Левольвером грозит, – указал на меня стволом винтовки бородач. – Можа, бандит?

– Я его знаю, Петр, так что иди по своим делам.

– Ты его знаешь, а я – нет, – даже не сказал, а пробурчал мужик с винтовкой.

– Ты еще здесь? – полуобернулся к нему Антип.

В его голосе слышалось тихое рычание хищника, готового прыгнуть на свою жертву. Петр, видно тоже это почувствовал, потому что сразу закинул винтовку за плечо, скользнул по мне бешеным взглядом и быстро зашагал по улице. Вслед за ним потянулись сыновья. Судя по короткому разговору, Дорохова здесь очень сильно «уважали», или, проще сказать, боялись. Ведь мордатый Петр был мужиком «с гонором», и простым разговором наша стычка вряд ли бы закончилась, а стоило появиться Антипу, как конфликт был решен.

«Ох и непростой он мужик».

Антип Трофимович быстро огляделся. Бросил взгляд на лошадей, на труп, лежащий на земле, и только потом обратился ко мне:

– Ты чего задрался с Биркиными?

– Да я им слова лишнего не сказал. Это они…

– Пока вы тут говорите, пойду посмотрю, как там мои, – перебил меня Кац и торопливо зашагал к входной двери.

– Значится так, – сказал веско, по-хозяйски, Дорохов, заранее давая мне понять, что он сказал, то и надо будет делать. – Сейчас мы тут приберемся. Лошадей пока к себе во двор отведу, чтобы у людей не возникало лишнего любопытства. Винтовки тоже мы себе заберем, а насчет остального решай сам.

– Благодарствую за помощь, Антип Тимофеевич, – решил я прогнуться перед местным «вождем».

– Добро. Михаил, – обратился он к сыну. – Снимай с лошадей переметные сумки и заноси в аптеку, потом заведешь их домой. Еще скажешь Митрию, чтобы настороже был, мало ли что. После бери телегу и сюда.

– Понял, батя.

Мы перетащили переметные сумки, оружие и труп в аптеку, после чего Михаил увел лошадей. Антип бросил беглый взгляд на трупы, затем оглядел сидевшего на стуле аптекаря с бледным вытянутым лицом и спросил:

– Что, Абрам, досталось тебе сегодня?

– Досталось, Антип. До сих пор поджилки трясутся. Скажу честно: выжили мы только благодаря этому молодому человеку.

– Большевик твой где?

– Где этому поцу еще быть! Побежал советскую власть восстанавливать! Ведь без него там никак не могут обойтись! – злое ехидство так и сочилось из каждого слова аптекаря.

Антип не обратил внимания на его тон, только кивнул головой, что принял его слова к сведению. Подошел к трупам.

– Этих двоих не знаю, а вот Семена знал. Он не наш, но мы вместе с ним на германскую уходили, – поднял голову, посмотрел на меня. – Ты что, Егор, с лошадьми делать собираешься?

– Одного коня – Кацу. Второго вам, Антип Трофимович – за помощь. Третий мне нужен до Красноярска доехать, а там я его продам.

Мужчина на минуту задумался, потом сказал:

– Если все так, как я мыслю, то по железной дороге сейчас хода нет. Здешних мест ты не знаешь. Хотя если люди о тебе верно бают, что ты старовер, то лес тебе – брат родной. Или брешут?

– Не врут. Только я уже не тот человек. Жизнь заставила измениться.

– Ужель от веры отрекся?

– Нет! Вера это то, что у меня осталось, только в скит я уже не пойду, потому как нет у меня больше надежды на прощение господа нашего.

– Ты правда беглый, как говорят?

– Беглый.

– Как только в Красноярске об этом налете прознают, комиссары войска сюда пригонят, снова своих у власти поставят и повсюду врагов начнут искать. По-другому они не могут, не получается у них, все так и стараются подмять под себя простого человека, а ты для них и так уже враг. К тому же ты чужак, и за тебя никто тут говорить не будет. Да и слухи о тебе разные ползают по селу, опять же, не в твою пользу.