Убийство на станции (СИ) - Филатов Валерий - Страница 18

— Не кричите, Елена Васильевна, — спокойно отреагировала Инна. — Я вам не девочка. И не ваша дочь, чтобы вы смотрели за моим моральным обликом.

Плотников мысленно поаплодировал Рубцовой, беря бокал и поблагодарив её самой очаровательной улыбкой на которую был способен. Синичкина начинала надоедать своей стервозностью. Он, вообще, стал подозревать доктора в причине происшествий. Вела она себя не совсем адекватно.

— Скажите, Елена Васильевна, — поспешил проверить свою последнюю версию Николай Иванович. — А где вы были в момент предварительного запуска приборов для эксперимента?

— А какое это имеет значение?!

— Имеет, если я спрашиваю. Хотяя могу и посмотреть на файлах базового интеллекта. Кеша справься у Прометея — шла ли запись охранного комплекса в момент предварительного запуска.

— К сожалению, нет, шеф. Приказом доктора Фроловой и подтверждением командира Хромова, базовый интеллект не вёл запись.

— Вот как?! — Плотников аж подскочил. Из бокала на пол выплеснулось пара капель напитка. — И как это понимать? Не пора ли на станцию вызывать спецназ ВКС! А то тут много чего происходит. Вызови в медблок Сенникова и разбуди Хромова, немедленно!

— Стойте! — вскрикнула Синичкина. — Не надо будить полковника, пожалуйста…

— Кеша, обожди, — Плотников выжидающе смотрел на Синичкину. — Я слушаю вас, доктор.

— Это Наташа упросила Хромова не вести запись, — глухо сказала Елена Васильевна. — Она взяла всю ответственность на себя. Сами понимаете… Неудача могла навредить её репутации, как учёного.

— Скачкова тоже была против записи?

— Да. Марина поддержала Наташу.

Плотников удивленно повёл подбородком в сторону.

— Что это за эксперимент такой?! Он что, не был настолько подготовлен, чтобы скрывать какие-то подробности? Что, вообще, творится на станции?! Для чего отправлена эта экспедиция? Отвечайте, или я иду на КП и вызываю спецназ. Мне осточертели здешние тайны!

— Погодите, — поморщилась Синичкина. — Я всё расскажу…

Эксперимент

— Уж извольте рассказать, доктор, — скривил лицо Плотников в гримасе, но потом мотнул головой, приобретая нормальный вид. — Поймите меня, я буквально клещами вытягиваю из всех вас информацию и потерял уйму времени. Если бы сразу мне рассказали последовательность событий, то, возможно, преступник уже сидел бы в отдельном отсеке, дожидаясь отсылки на Землю.

Синичкина кивнула и начала рассказывать, посматривая на Инну и Плотникова, хлебавшего из бокала кофебенди.

По её словам выходило, что экспедиция была отправлена на станцию по настоятельной рекомендации отца Фроловой. Скачкова в неё попала в качестве прикрытия — военных заинтересовала её теория и они хотели использовать эксперименты Марины в разработке психотропного оружия, которой занимался майор Сенников. Он был дружен с генералом ВКС Фроловым и ещё на Земле сблизился с доктором Скачковой. Хотя та была замужем за профессором физико-математических наук МГУ. Её муж и рассчитывал технические характеристики капсул, нужных для эксперимента.

Сам эксперимент Скачковой заключался в том, чтобы отправить трех добровольцев на шаттле, собранном в ангаре станции, на орбиту Сатурна. Шаттл должен был туда долететь и вернуться обратно приблизительно через пятнадцать лет. На корабле были установлены приборы, которые должны были следить за состоянием «экипажа». По официальной версии шаттл был беспилотным, предназначенным для облёта колец Сатурна.

На самом деле три добровольца были обучены управлять шаттлом с помощью сознания, отделённого от тела. Тела помещались в капсулы, а сознание, отделённое с помощью специальной сыворотки, в хитрый прибор на подобии человеческого мозга.

Шаттл должен был пролететь в непосредственной близости от Титана — спутника Сатурна. Доктор Скачкова считала, что именно на этом планетоиде может обитать часть вселенского разума. И главным аргументом, подтверждающим данную гипотезу, считались «родственные связи» Титана и Земли. Например, практически одинаковая правильная форма орбиты и наличие рек, озёр и атмосферы. То, что озёра наполнены жидким метаном, и атмосфера не приспособлена к дыханию человека, для Скачковой не имело значения. Главное — принцип устройства некой углеводородной экосистемы, под воздействием солнца и магнитных полей в которой происходит образование биологически активных сложных химических элементов.

— Человек же не может общаться с муравьями, — говорила доктор. — Для контакта нужны равные биологические и химические условия. Если какие-то инопланетяне и будут контактировать с землянами, то они обязательно должны быть похожи на землян. Иначе контакт теряет смысл. А вот природа разума, скорее всего, одинакова.

Два года назад до начала этой экспедиции Марина Скачкова провела ряд закрытых экспериментов. Был изъят разум из тела крысы и «пересажен» в тело енота-косухи, тоже «лишенное» разума. Разум не прижился. Как и в случае пересадки наоборот.

В другом эксперименте приборы с разумом соединили. И какое-то время разум крысы «гостил» в разуме енота — датчики показали возросшую активность именно в приборе, в котором «хранился» разум енота. По «возвращении» разумов в тела, крыса с енотом стали друг друга понимать, хотя до эксперимента жестоко конфликтовали.

Это произвело фурор в закрытом научном обществе. К сожалению, электрические сигналы, считываемые на датчики и записанные при эксперименте, расшифровать не удалось.

Скачкова же предполагала, что если разум землянина войдет в контакт с иным разумом, то по возвращении на Землю, землянин сможет рассказать о том, как они контактировали. И такое предположение не выглядело пессимистичным.

Наталья Фролова со своей гипотезой «притягивания» слоёв пространства на Земле эксперимент поставить не могла. Никто не знал, чем это может закончиться. Четыре мощных генератора, по её гипотезе, должны были сформировать четырёхмерное силовое поле с направленным лучом. Такая штука тоже заинтересовала военных.

Генераторы были собраны на Земле и доставлены на станцию, где были подключены к главному реактору. Для эксперимента Фроловой был выделен на станции отдельный отсек, в котором инженеры собрали очень сложную конструкцию, напичканную интеллектами шестнадцатой степени. Они должны были поддерживать равномерную подачу энергии на генераторы силового поля. Фроловой и Хромовым было принято решение провести предварительный запуск при выходе на десятипроцентную проектную мощность. В ходе запуска один из генераторов дал сбой, и мощность стала неконтролируемо расти. Больших усилий стоило остановить начавшийся запуск, грозивший развалить всю станцию.

Фролова после этого сильно занервничала. Она вместе с Синичкиной, Хромовым и Сенниковым потратила много времени для анализа неудачи, но тут командира поторопила Скачкова. Для запуска шаттла тоже требовалась энергия. На КП станции разгорелся жаркий спор на тему выделения энергии для экспериментов. Учёные переругались и разошлись по каютам.

На следующие сутки Хромов вынес решение, что нужно готовить эксперимент Марины — его теребило начальство. Он собрал всех в кают-компании и объявил планы на ближайшие дни, отдав распоряжение готовить к проведению эксперимент Скачковой.

И после этого произошло три нападения…

— М-да, — буркнул Плотников, выслушав Синичкину. — Скажите, а могла ли ситуация с неудавшимся предварительным запуском повлиять на сотрудников станции?

— Все очень сильно испугались. Станцию трясло, как в лихорадке.

— А что же интеллекты контролирующих запуск приборов? Они не могли повлиять на ситуацию?

Синичкина покусывала губы и молчала.

— Наташа не давала указания задействовать интеллекты, — наконец призналась. — Инженеры выполняли запуск вручную.

— А что так? Если интеллектам дать чёткие указания, то они могли бы предвидеть возникающие отклонения.

— В том-то и дело. Фролова стремилась получить результат, а машины бы действовали по инструкции. Достигнув десятипроцентной мощности, и не увидев опасности, Наташа увеличила мощность силового потока. Немного — на четверть. Но когда появились признаки образования луча, приказала дать полную мощность. Конечно, Хромов был против. Станция на тот момент не была готова к эксперименту.