Президентский марафон - Ельцин Борис Николаевич - Страница 73

Теперь немного о том, чего у меня нет совсем.

Ценных бумаг, акций, векселей — нет.

Недвижимости за рубежом (вилл, замков, дворцов, ранчо, ферм, фазенд и асиенд) — нет.

Счётов в зарубежных банках — нет.

Отдельных драгоценных камней — нет.

Золотых рудников, нефтяных скважин, алмазных копей, земельных участков за рубежом — нет.

Яхт, самолётов, вертолётов и прочего — нет.

Моя жена, мои дочери, Лена и Таня, не открывали банковских счётов ни в швейцарских, ни в английских, ни в каких-либо ещё зарубежных банках, у них нет замков и вилл, земельных участков за границей, нет акций зарубежных компаний, заводов или шахт. Нет и никогда не было.

Так, ну а сколько у меня денег? Тут должно быть все точно, до копеечки. Для этого нужно взять мою последнюю декларацию о доходах. На счетах в Сбербанке России (валютном и рублёвом) по состоянию на 1 января 1999 года у меня находилось восемь миллионов четыреста тридцать шесть тысяч рублей. За 98-й мой доход составил сто восемьдесят три тысячи восемьсот тридцать семь рублей.

… Да, я не бедный человек. Мои книги издавались и продолжают издаваться во всем мире. Деньги российского президента лежат в российском банке. Так оно и должно быть…

Никогда ни я, ни члены моей семьи не получали никаких доходов от приватизации, от каких-либо сделок, связанных или с моей должностью или с моим влиянием. Все наши доходы абсолютно открыты и прозрачны.

А то, что я могу поехать со всей семьёй в любую точку земного шара, отдохнуть и попутешествовать, — мне кажется, я это заслужил.

Необходимое дополнение: все сведения взяты из декларации, поданной в Министерство по налогам и сборам 31 марта 1999 года. Это моя последняя декларация, которую я заполнял как президент.

Надеюсь, на эту тему — достаточно?

… На Новый год у меня всегда одна и та же роль — я Дед Мороз. Всегда собираемся всей семьёй: я, Наина; Лена и её муж Валера; Таня и её муж Лёша; три моих внука, дети Лены, — 20-летняя Катя, 17-летняя Маша и двухлетний маленький Ванька; два внука, дети Тани, — 19-летний Борис и четырехлетний Глеб. Итого пять внуков и один правнук, сын Кати, Санечка.

В этот последний Новый год Катя впервые пришла со своим мужем, Шурой. Я ещё раз внимательно к нему присмотрелся: отличный парень. Катя учится на историческом факультете МГУ, а Шура — там же, в университете, на факультете психологии. Познакомились, между прочим, ещё в школе. А говорят, романтики больше нет.

Недавно у Кати родился сын. Я стал прадедом, а Наина — прабабушкой.

… Кстати, Катина самостоятельность проявилась не только в этом раннем браке. Она вообще у нас девушка своевольная, с моим характером.

На Катиной свадьбе я, к огромному сожалению, присутствовать не мог: лежал в больнице с пневмонией. Катя и Шура сами приехали ко мне, я их поздравил, пожелал счастья. Говорят, свадьба была совершенно необычная: весёлая, без официоза и помпезности, заводная. Мама Шуры — учитель русского языка и литературы в той же школе, где они и учились вместе. На её глазах весь этот роман происходил. Не каждая мама проявит столько выдержки и понимания — дети же!

А на свадьбе был забавный случай. Внук Борька, который слегка опоздал, да и вообще оказался не совсем в курсе происходящего, потому что примчался на свадьбу из Англии, увидел Шуру, которого знал по Катиной компании, и удивлённо спросил: «Шур, а ты что здесь делаешь?» На что Шура ответил: «Как что? Я жених!»

С подарками и поздравлениями вообще бывали некоторые казусы. Году в восьмидесятом сделал Тане шикарный подарок: фирменные горные лыжи и ботинки. Это тогда был жуткий дефицит, а я знал, что Таня мечтает о настоящей горнолыжной экипировке. Купил ей лыжи «Элан» — так горнолыжная фирма называлась. Таня поехала в зимние каникулы на Домбай. И тут выяснилось, что подарить-то я подарил, но и лыжи, и ботинки чуть ли не на мой рост и размер. Лыжи длинные, ботинки на ноге болтаются. В общем, каждый съезд с горы стал для неё настоящим мучением. Но зато потом, когда она купила себе лыжи нормального размера, уже не каталась, а просто летала.

Вообще все даты и дни рождения членов нашей семьи я запомнить, конечно, не в состоянии. Наина всегда мне подсказывает. Мы договариваемся о подарке от всей семьи. В последнее время «проколов» почти не бывает.

Порой посреди семейного торжества, посреди шума, смеха, праздничной суеты вдруг наступает тишина. Тогда ко мне подходит кто-нибудь из дочерей: «Папа, ты здесь?» Это значит, я застыл на полуслове, задумался. Мне очень неудобно за такие внезапные паузы перед своими домашними, я изо всех сил пытаюсь себя контролировать — но… ничего не выходит. Вроде бы я весь погружён в эту домашнюю жизнь, в эти счастливые минуты покоя — и вдруг откуда-то из глубины, из подсознания выплывает мысль о том, что было вчера, или о том, что будет завтра. Политика, который мирно прогуливается в воскресный день с семьёй по дорожке парка, многое может заставить оцепенеть — то, чего уже не поправишь, и то, что завтра ждёт своего решения. То, что необходимо сделать сейчас или через месяц. То, что ждёт страну после очередного политического решения. И я застываю на месте, замолкаю, ухожу в себя.

Лена, моя старшая дочь, как я уже сказал, окончила Уральский политехнический институт. Как и мы с Наиной, выбрала профессию строителя. Но переехала в Москву, и по семейным обстоятельствам пришлось уйти с работы. Посвятила себя семье, дому.

Честно говоря, я немного переживал из-за этого. Да и она переживала. У неё были прекрасные способности. Она в школе, в институте легко и хорошо училась. Но… сидела с маленькой Катей, потом с Машей, устраивала дом, быт. И увлеклась этой стороной жизни.

Лена, например, потрясающе вяжет. Причём только руками, никаких вязальных машин она не признает. Может одновременно читать, смотреть телевизор, разговаривать и… вязать. За день, по-моему, может связать любую вещь. Её кофты, свитеры, шарфы я ношу не просто как мягкую тёплую одежду. Это для меня нечто большее, как… пироги Наины… Как стихотворения Маши. Это мои жизненные талисманы. Они защитят от всех страхов и тревог.

Лена — человек, который любит во всем порядок, гармонию, красоту. Сейчас занялась своим садом (хотя поначалу не очень-то любила садово-огородную жизнь), и в саду у неё появилась экзотическая «альпийская горка»: цветы, камни. Кусочек альпийских лугов в Подмосковье. Лена не пропускает ни одной крупной выставки, обожает импрессионистов, интересуется старинной архитектурой, историческими памятниками. В общем, отвечает в нашей семье за эстетику.

Но когда началась моя предвыборная кампания 96-го года, Лена тоже по-настоящему включилась в политику. Она помогала в организации поездок по стране Наины, вычитывала и помогала править все её интервью, готовила выступления, короче, работала в предвыборном штабе. И ни разу не пожаловалась, не попыталась отстраниться.

Господи, сколько же было связано страхов, тревог, даже страданий с появлением на свет Ваньки!

Как мы с Наиной волновались!

Лене было уже около сорока, когда она решилась на третьего ребёнка. По-моему, смелый поступок.

Впрочем, смелый поступок Лена совершила уже тогда, когда вышла замуж за штурмана гражданской авиации Валеру Окулова. Проводы — каждый день. Несколько часов дома — и снова в небо. Лена стала разбираться в моделях самолётов, выучила все их технические характеристики, стала различать самолёты даже по звуку. И мы все понимали — почему. Лена волновалась за мужа, который летал по всей стране, а потом и по всему миру.

К тому же Валера был любителем совершенно уникального вида спорта — спускался по горным рекам на катамаранах, причём по рекам шестой, высшей категории сложности. И ждать его — тоже было непросто.

Пешком Лена с Валерой исходили Камчатку, на катамаранах проплыли почти по всей Карелии. А в тяжёлые спортивные походы Валера ходил с друзьями, без Лены.

Однажды Валерии катамаран перевернулся, и товарищи искали его целые сутки. Он все-таки выплыл, чудом остался жив. С трудом представляю себе, что пережила Лена.