Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept" - Страница 237

Я уже начала думать, что мне нужно уделять больше внимания Килиану, когда он рассказывал о магии после того, как мы заканчивали с развлечениями.

— Ты хочешь сказать, что единственная разница между нами и Богами — это сила, — сказала я.

Он покачал головой.

— Власть — это следствие, случайность, навязанная искусственно установленными законами. Знание — это сердце всего этого. И должен ли человек знать столько же, сколько Бог…

Он пожал плечами.

— А будет ли вообще какая-то разница?

Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это, в палатке стояла тяжелая тишина. Плачущие Небеса, а я-то думала, что мой учитель честолюбив.

— Это более чем богохульство, — наконец сказала я.

— К черту Богов, — спокойно сказал он. — Всех до единого. Я могу уважать то, что вы с дядей Амадеем пытаетесь сделать, я действительно могу — но вы смотрите на других заключенных, когда должны смотреть на решетку.

Мне нужно выпить, подумала я. Философия, которую он только что описал, могла быть взята прямо из одной из тех старых сказок Праэс, которых у меня была целая книга. Безумец с огромной силой пытается схватить что-то за пределами своего понимания, разрушая мир в своем высокомерии. Дьяволы и их преисподние. Я шла на этот разговор, надеясь, что мои непредвиденные обстоятельства не понадобятся, но теперь я не могла притворяться, что это не так. Был ли он таким до появления демона? Я не могла знать. Я снова проклинала себя за то, что не нашла времени получше узнать Масего после Саммерхолма.

— Я останусь с тобой до конца восстания, — заверил меня Подмастерье, неверно истолковав мое молчание. — Я взял на себя обязательство, и, увидев героев в действии снова, возможно, получу дополнительное понимание. Когда кампания закончится, я вернусь в Марчфорд, чтобы изучить прореживание там между Творением и Аркадией.

Я прочистила горло.

— Это все, о чем я могу просить тебя, Масего, — сказала я. — Ты уже очень нам помог, и когда ты уедешь, нам будет тебя очень не хватать.

— Льстица, — ответил он, но поправил очки, чтобы скрыть смущенное удовольствие.

— Я знаю, что официально ты не являешься членом Пятнадцатого, — продолжала я, — но я считала тебя одним из нас еще с Саммерхолма. Офицеры согласны, поэтому я сделала тебе это.

Я выудила из-под камзола маленькую брошь. Кость, грубо ограннёная в виде двух змей, заглатывающих хвосты друг друга по кругу, на которых выбиты миезанские пятнадцать.

— Это ты сделала? — удивленно спросил он.

— Я не умею резать, — призналась я, — но я убила быка и вырастила его. Я могу как бы придавать форму костям, когда в них заключена моя сила.

— Это объясняет следы твоего Имени в нём, — улыбнулся он. — Поможешь мне его надеть?

Я легко поднялась и встала позади него, собирая косу на его шее и осторожно продевая ее в волосы. Я поправилась в последний раз и отступила назад, только чтобы быть встреченной теплой улыбкой.

— Спасибо, — сказал он, касаясь моей руки. — Это значит больше, чем ты думаешь.

Потом он извинился, и я почувствовала себя грязной, наблюдая, как он раздвигает складки палатки. В брошке осталось немного моей силы, как он и сказал. Достаточно, чтобы активировать небольшой механизм внутри, созданный Разбойником, прежде чем он обработал и наполнил всю кость боеприпасами гоблинов. Во время военных игр в прошлом году я заметила, что алхимия бурно реагирует на силу Имени: если она когда-нибудь будет активирована, она снесет ему шею начисто.

— Непредвиденные обстоятельства, — пробормотала я себе под нос.

Пора идти искать дьяволову выпивку.

Том II / Интерлюдия : Заговор I ᵉᵡᶵ

— На этапе зарождения, Пятнадцатый находился в неловком положении, находясь на расстоянии плевка отсердца Империи, не будучи ее частью. Легат Верес, когда-то язвительно заметила, что, учитывая высоту их поместий, у них было больше шансов плюнуть на нас, чем нам на них. История не теряла времени даром доказывая ее правоту. — Выдержка из личных воспоминаний леди Айши Бишары.

Хакрам научился этому приему у мастера боя Воющих Волков, когда ему было девять лет. Захватите рукой запястье противника, задействуя большие мышцы, а с другой стороны хлопните раскрытой ладонью по его уху. Известно, что по меркам кланов пожиратели пшеницы обладали деликатным умом. Раздался хлопок, когда барабанные перепонки темнокожего мужчины лопнули: боль на мгновение остановила его. Адъютант зарычал, рванулся вперед и впился зубами в обнаженное горло. Длинные клыки вонзились в мягкую плоть, разрывая вены и артерии, пока он качал головой.

Незнакомец дернулся, кровь брызнула повсюду и покрыла лицо Хакрама приятным теплом, а затем опала. С совершенно спокойным взглядом он искал другого мужчину, который пытался пристать к ним, но обнаружил, что Айша уже позаботилась об этом: она воткнула нож по самую рукоятку в глаз сонинке. С размеренной элегантностью она вытащила нож, стряхнув с него какую-то прозрачную жидкость. Мгновение спустя из переулка выскочил Разбойник, качая головой.

— Их было только двое, — сказал желтоглазый трибун с необычайно серьезным лицом. Казалось, что даже Разбойник иногда серьезно относился к попыткам убить их. Проглотив остатки мяса, Хакрам шершавым языком очистил челюсти от запекшейся крови. Хорошо, что вокруг не было других орков, это считалось довольно наводящим на размышления о том, откуда он родом, — но ведь Воющие Волки сохранили многие традиции Малых Степей, несмотря на то, что жили в самом сердце Северных. Непрерывная линия шаманов и ведьм крови, восходящая к Золотому Веку, сделала многое, чтобы сохранить старые обычаи.

— Мишенью был ты, — решила Айша, небрежно обращаясь к нему, просматривая одежду уложеного ею. — Мой потратил половину боя, пытаясь добраться до тебя. Хакрам почти усмехнулся. Айша могла бы назвать этот небольшой эпизод дракой, но та часть, что он видел, была больше похожа на хладнокровную казнь. Подручная Адской Гончей не колебалась ни секунды, прежде чем одолеть своего противника, не то чтобы это удивило его. Тагребы не были милосердным народом, а их знать достигла своего положения потому, что была еще более ужасающе злобной, чем все остальные. Даже орки не ступали в Голодные Пески во времена их могущества. Единственные люди, покорившие племена пустыни были миезаны, и разве они не овладели всем миром?

— Не могу их винить, мой мальчик Хакрам — красивый ублюдок, — задумчиво добавил Разбойник. — По правде говоря, скорее ублюдок, чем красавец, но ему есть куда развиваться.

— Ваша моральная поддержка меня смущает, — мягко ответил Адъютант, потом снова обратил внимание на смуглую аристократку. — Если у них и была цель, то это были не два местных жителя, которые пытались встряхнуть солдат после получки.

Айша снисходительно подняла бровь. Ей еще не удалось избавиться от этой привычки, и не то, чтобы Верес чем-то помогала. Адская Гончая, по-видимому, находила забавным вид людей, насмехающихся над другими людьми.

— Это было покушение, Хакрам, — сказала аристократка. — Нет смысла пытаться притворяться иначе.

На самом деле высокий орк пришел к такому же выводу, хотя ему и не нравилось торопиться с суждением.

В таком городе, как Атер, действовать слишком быстро было опасно. Пятнадцатый стоял лагерем в половине дня пути от коварного сердца Империи, и это был далеко не первый раз, когда их прощупывали неизвестные силы. Он полагал, что если бы лорда Блэка не было в столице, все было бы намного хуже: правая рука Императрицы отбрасывала длинную тень, и немногие были готовы рискнуть гневом этого человека, напав прямо на его ученицу. До сегодняшнего дня, кажется. Хакрам не стал бы обманывать себя, думая, что как личность он добился достаточно, чтобы считаться попыткой убийства: целью убийства была его функция в Пятнадцатом Легионе.

— Босс будет в бешенстве, когда услышит об этом, — радостно сказал Разбойник.