Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept" - Страница 236

— Укрепления во всех крупных городах Кэллоу имеют вплетенные в них узоры, — внес свой вклад Подмастерье. — Но они не нерушимы, и если другая сторона не использует магов, чтобы противостоять нам, у нас будет свобода действий.

— Что касается Одинокого Мечника, — сказала я. — С ним буду разбираться я. Вор и Бард имеют ограниченную боевую ценность, хотя, когда мы приблизимся к Льесу, у нас будет еще один брифинг, на котором мы рассмотрим их.

Теперь, когда все были в курсе последних событий, пришло время покончить с этим.

— Есть еще вопросы? — уточнила я.

Мастерящая подняла голову.

— Разбойник на задании уже больше двух недель, — сказала она.

Я посмотрел на Верес, которая кивнула.

— Вы можете считать его когорту саперов отстраненной от других обязанностей на обозримое будущее, — сказала я. — У меня есть для них работа.

— Что-нибудь связанное с процеранами, которые сегодня утром оказались мертвыми? — спросила Хун.

— Мы держим эту операцию в секрете, — проворчала Верес. — Верховное командование должно как можно дольше сохранять правдоподобное отрицание.

Учитывая конкретные приказы, которые я отдала трибуну, это было преуменьшением. Мы нарушали и закон Башни, и устав Легиона, и не в той степени, чтобы быть оштрафоваными ударами кнута по ладоням. Больше никому не о чем было говорить, поэтому мои офицеры вскоре разбежались. Хакрам хотел было задержаться, но я покачала головой — Подмастерье остался сидеть напротив меня, ссутулившись и закрыв глаза. В последнее время он спал почти по десять часов в сутки, часто дремал в повозках с припасами, когда мы шли. Я подождала, пока мы не остались одни в палатке, прежде чем заговорить снова.

— Масего, — заговорила я.

Темные глаза моргнули и уставились на меня сквозь зачарованные очки.

— Кэтрин, — ответил он, потирая пальцами левое запястье, где кровь демона коснулась его кожи, а теперь осталась обожженная плоть. — Я думаю, ты сейчас выплюнешь всё, что почти говорила мне последние две недели.

Он заметил это, не так ли? Сначала я держалась на расстоянии, чтобы посмотреть, не ведет ли он себя странно. Независимо от того, повлиял ли на его суждения внешний источник. Проблема была в том, что я не очень хорошо знала Масего. Я пила с ним, часто разговаривала наедине, но у меня не было с ним такой дружбы, как с Адъютантом. Заметила бы я, если бы он вел себя странно? Чернокнижник очистил его от порчи, но я помнила, что человек сделал паузу, прежде чем сделать это. Возможно, дело было в том, как произносилось заклинание… или в чем-то совершенно другом. Я чуть было не заговорила об этом с Блэком, но уже знала, каким будет его ответ: он поверит слову Чернокнижника. Писец как-то сказала мне, что главным недостатком Блэка как злодея была личная преданность. Чернокнижник был его первым и самым старым другом. Вывод напрашивается сам собой. Какие бы меры предосторожности я ни предприняла, они должны быть моими собственными.

— Мне очень жаль, — сказала я, хотя и не по тем причинам, о которых он подумал.

Он выглядел озадаченным.

— Из-за чего?

Я постучала по своему левому запястью, и он вздрогнул. — Я взяла тебя в бой с демоном, плохо подготовленным и не знающим, какие последствия это может иметь.

Масего вздохнул, и безделушки в его дредах мягко зазвенели, когда он покачал головой.

— Это действительно то, что грызло тебя все это время? Я бы выступил с тобой или без тебя, Кэтрин.

Я изо всех сил постаралась скрыть свое удивление.

— Ты никогда не казался мне человеком, который встает на защиту незнакомцев, — осторожно сказала я.

Я не хотела обидеть его, хотя и верила в то, что только что сказала. Масего на самом деле не заботился о людях в более широком смысле. Возможно, несколько человек ему нравились, но даже в этом случае самопожертвование не входило в планы Подмастерья. Оно просто не входил в круг его мировоприятия. Темнокожий мужчина фыркнул.

— Слава Богам, что нет, — сказал он. — Посмотри, в какие неприятности ты все время попадаешь. Нет, дело было не в людях. Речь шла о демоне.

Я приподняла бровь.

— Это что, колдовская штука? Ты считаешь своим долгом сдерживать демонов? —

Это может быть полезно, хотя и возникает из ниоткуда. У меня никогда не возникало впечатления, что дьяволизм и демонология были чем-то иным, кроме его преходящих интересов. Конечно, он знал способы справиться с демоном, но это не было его личной специальностью.

— Я никому ничего не должен, — сказал Масего, обнажая белые зубы в жесткой улыбке. — Сам демон не имеет значения, важно то, как их вид влияет на Творение, и это стоит увидеть воочию.

— Ты вступил в битву с таким чудовищем ради научной цели? — недоверчиво повторила я.

Его лицо в мгновение ока из веселого стало серьезным.

— Может так это звучит для тебя, — согласился он. — Я воспринимаю это по другому.

— Тогда помоги мне понять, — попросила я, — потому что это не имеет для меня никакого смысла.

Пухлая рука отодвинула назад непослушную косу, не обращая внимания на вплетенный в нее серебряный осколок зеркала.

— Я не помню своей жизни до того, как мои отцы усыновили меня, — признался он. — Мои первые воспоминания — это игры в разросшемся саду под теплым солнцем, спотыкание в куче нарциссов.

Я не перебивала, хотя изображение заставило мои губы дернуться от удовольствия.

— Я вырос в этом саду и спал на улице чаще, чем в башне, где Отец проводил свои эксперименты. Папа обычно закапывал меня в одеяла и рассказывал истории, пока не появлялась луна. Зима так ни разу и не наступила.

Управление погодой? Это была почти абсурдно дорогая ветвь магии, и она редко вела себя так, как должна была. Кроме того, я бы услышала об этом, если бы какая — то часть Империи сопротивлялась смене времен года в течение нескольких лет подряд — это было то, что привлекало внимание. Масего улыбнулся, увидев любопытство на моем лице.

— Это было какое-то заклинание. Когда мне исполнилось девять лет, отец решил, что я достаточно взрослый, чтобы мы могли вернуться в Атер. Поэтому он отшвартовал кусок земли, украденный у Аркадии, и позволил ему рассыпаться.

Мои глаза расширились.

— Это было не в Творении?

— Между ним и Аркадией, — пояснил он. — Ты знаешь, что её полное название Аркадия Блистательная? Для этого есть причина. Блистательная и близко не описывает её.

Он рассмеялся, но в его смехе не было радости.

— Мне было девять лет, и я видел конец света, — сказал он. — Не думаю, что отец понимал, чему учит меня. Творение точно названо, Кэтрин: оно было создано Богами, Выше и Внизу. Очевидно, чтобы уладить какой-то моральный спор, но меня это не интересует.

Он поднял ладонь и прошептал что-то на языке магов. Над его рукой появился шар света, внутри которого вращались маленькие частички энергии.

— Все, что мы есть — это заклинание, а заклинания… — он закрыл рукой шар, и тот погас, — могут быть отменены. В любое время. По любой причине. Все, что требуется — захотеть.

— Дело не только в этом, — сказала я.

— Неужели? — улыбнулся он. — Хотелось бы верить. Я всего лишь насекомое на крупинке космической грязи, или моя бессмертная душа делает меня чем-то большим? Это вопрос, который преследовал меня всю мою жизнь.

— Значит, ты наблюдаешь за местами, где Творение распадается, — медленно проговорила я. — Чтобы понять, что заставляет его работать?

Глаза Масего за стеклами очков горели настоящей страстью, впервые с тех пор, как мы встретились.

— В магии есть закон, называемый Пределом Разумности, — сказал он мне. — Маг не может создать нечто более высокого порядка сознания, чем он сам. На протяжении тысячелетий маги и волшебники пытались выяснить, является ли этот закон творческим или изначальным, но безуспешно. Изначальный закон применим и к самим Богам, Кэтрин. Подумай о последствиях этого.