Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 42

Впрочем, проверять этот момент Глеб не собирался, а просто отправился вниз, на первый этаж, где находилась комната Зои. И чем ближе он к ней подходил, тем всё сильнее ощущал, как волнительно сжимается сердце.

Господи, зачем ему нужно это дурацкое чувство? Какой от него толк?! Только запутывает жизнь ещё больше! И заставляет ощущать себя так, словно он уже изменяет Альбине, хотя у него с Зоей и не было ничего. Ну, кроме мыслей. А мысли считаются ли?..

Глеб подошёл к двери, ведущей в комнату Зои, и вместо того, чтобы сразу постучаться, поступил как подросток — припал к ней ухом. Слов не разобрал, но голос Алисы услышал явственно. Постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая, стоит ли прерывать откровения племянницы, но потом всё же пожалел Зою — в конце концов, у неё выходной — и постучался.

Дверь распахнулась быстро, Глеб едва успел отойти в сторону. Мало ли, а то вдруг станет понятно, что он подслушивал вместо того, чтобы сразу стучать?

— Добрый вечер, — вздохнула Зоя, улыбнувшись ему с какой-то обречённостью. — Алиса у меня, да.

— Я догадался, — буркнул Глеб, вновь чувствуя себя школьником. А возможно, даже дошкольником. Хорошо, что Зоя хотя бы не в ночной рубашке! — Где же ещё она может быть?

Зоя иронично хмыкнула и посторонилась, пропуская Глеба в комнату вместо того, чтобы просто позвать Алису. Хотя она наверняка не пошла бы. Судя по напряжённому и обиженному взгляду племянницы — наверняка не пошла бы.

— Ну, — произнёс Глеб, садясь перед Алисой на пол. — И в чём я виноват, что ты так на меня смотришь?

Видимо, что-то он сказал правильно, раз Алиса сразу как-то слегка смутилась. А Зоя, сев с ней рядом на постель — Глеб старался не коситься на её голые коленки, которые оказались буквально у него под носом, — усмехнулась и пробормотала:

— Лис, давай, признавайся. Тем более, что я тебе практически такой же вопрос задала.

— Не такой же, — возразил ребёнок, видимо, просто из чувства противоречия. — Ты спросила, что по этому поводу думает дядя Глеб. А дядя Глеб…

— А дядя Глеб не в курсе, по какому поводу, — перебил племянницу собственно «дядя Глеб». — Итак?

Алиса насупилась. Кинула неуверенный взгляд сначала на Зою, потом на него, и затем всё же призналась:

— Альбина сказала, что подобрала мне хорошую школу за границей… А я туда не хочу! Я…

— Лис, — Глеб остановил девочку, погладив её по руке. — Я тебе обещаю, что ты никуда не поедешь, если не захочешь.

— Правда? — Глаза у Алисы сразу засияли двумя звёздочками, и Глеб кивнул, ободряюще улыбнувшись.

— Абсолютная. А теперь пошли, а то тебе всё-таки спать пора. А Зое — отдыхать.

— Да уж, было бы неплохо, — хмыкнула девушка, и Алиса весело засмеялась. Теперь, когда Глеб пообещал, что она никуда не поедет в принудительном порядке, ей явно стало легко и весело.

А вот ему — не очень.

Поэтому Глеб, проводив Алису в её комнату и поцеловав племянницу на ночь, вместо того, чтобы вернуться к себе или пойти к Альбине, вновь отправился к Зое…

65

Зоя

Честно говоря, когда в дверь постучали во второй раз, я решила, что Алиса что-нибудь у меня забыла. Хотя я помнила, что девочка не приносила ничего и никого, кроме Фисы и Мафусаила, а их она вроде бы забрала с собой. Но мало ли? Вдруг серёжку потеряла или ещё что-то.

Хорошо, что я не успела переодеться в ночную рубашку — только собиралась отправиться в ванную, взяла вещи, и тут вновь услышала стук. Положила одежду обратно на кровать, подошла к двери и распахнула её, отчего-то не поинтересовавшись, кто за ней находится.

И тут же мои брови — да и глаза — резко взмыли вверх, поскольку за порогом стоял Глеб.

— Что-то забыли? — глупо буркнула я. Хотя что он мог забыть, не ботинок же, как Золушка туфельку?

Глеб смотрел на меня с каким-то странным выражением на лице. Если бы пятнадцать минут назад я уже не разговаривала с этим мужчиной, подумала бы, что он слегка пьян.

— Не хотите чаю? — поинтересовался вдруг Хозяин. Запнулся, скрипнул зубами и продолжил: — Я сам, конечно, сделаю. Если согласитесь.

Чаю, значит… То есть это как бы нормально — прийти в комнату к своему повару около одиннадцати вечера и предложить выпить чаю.

Точно нормально?.. А то есть у меня ощущение, что не совсем…

И предупреждение Николая сразу некстати вспомнилось. Или кстати?..

Блин блинский, и что ответить-то?.. Он же ждёт!

— Э-э-э… Ладно, давайте, — кашлянула я и уже после, услышав саму себя, едва не хлопнула по лбу кулаком: Зойка, твою квашеную капусту, ты что делаешь-то?! Надо было сказать: «Нет, спасибо, я уже собираюсь ложиться спать!». Тем более что это даже правда. А ты?..

Мозг бунтовал, сердце растекалось розовой и сладкой лужицей — потому что на лице Глеба появилось радостное облегчение. Дурдом какой-то…

— Тогда пойдёмте, — выдохнул он и, взяв меня за руку, отчего я окончательно обалдела и онемела, повёл за собой на кухню. Там аккуратно сгрузил на стул и отправился к чайнику. Налил туда воды, включил, а потом полез в шкафчик — за заварочным чайником. Я слегка оторопело следила за этими действиями секунд тридцать, а затем вдруг опомнилась.

— Может, мне…

— Не надо, я сам.

— Да я хотела предложить сделать гренки, а не чай! Знаете, такие, из хлеба. С сахаром. Или вы не любите?

Судя по мгновенно засиявшим глазам и улыбке, любит.

— А давайте. Если это недолго.

— Шутите? Что там может быть долгого…

Я быстро намешала кляр из яйца с сахаром, нарезала хлеб и пожарила несколько кусочков на сковороде со сливочным маслом. А потом ещё и сверху чуть сахаром посыпала, чтобы хрустели. Ам-ням, как в детстве у бабушки!

— Тысячу лет ничего подобного не ел, — признался Глеб, когда мы сели за стол с двумя кружками, наполненными чаем, и тарелкой с гренками. Пожарила я всего пять штук, но, посмотрев на Глеба, подумала, что, пожалуй, откажусь от половины своей порции. Мне и одной штучки хватит. — В детстве только мама делала, причём в самые голодные наши годы.

— Голодные годы? — удивилась я, погасив в себе желание оглядеться. Кухня, где мы сидели, со словосочетанием «голодные годы» не вязалась никак.

— Да. Хотите расскажу? — И Глеб утянул с тарелки гренку. Откусил и с таким блаженством закатил глаза, что я засмеялась. И развеселилась ещё сильнее, когда он признался: — Я их ещё с «Нутеллой» любил есть, но она у нас редко на столе появлялась.

А потом действительно рассказал о своём детстве — и я слушала с интересом и изумлением, потому что оно оказалось даже сложнее моего. Хотя у Глеба, в отличие от меня, были двое родителей, но он мало их видел. И отец, и мама пропадали на многочисленных работах, чтобы прокормить сыновей и дать им как можно больше. В итоге подорвали здоровье и умерли рано — оба не дожили даже до шестидесяти.

— Знаете, в свободное время, которого у меня, правда, было мало, но всё равно — я немного почитывала про различных бизнесменов. И наших, и зарубежных, — сказала я, когда Глеб закончил и потянулся за третьей по счёту гренкой. — И выяснилось, что у многих из них детство было трудное. Практически никто из успешных бизнесменов — ну, или я об этом не знаю — не родился в богатой семье. Видимо, трудности закаляют характер.

— У меня, несмотря ни на что, было счастливое детство, — Глеб тепло улыбнулся, и у меня из груди вырвался непроизвольный мечтательный вздох. Да блин, Зоя! Совсем в сироп превратилась. Но какая же у него красивая улыбка… — Мы с братом были дружны, вместе играли, родители нас любили и баловали по мере сил. Денег — да, было маловато, но не в них счастье.

— Ну, я бы с вами поспорила, — хмыкнула я, усилием воли пытаясь собрать растекающийся мозг. — Мне бы пригодилась ещё парочка миллионов… на квартиру. Отдельное жильё точно сделает меня счастливой.

Глеб засмеялся, с сожалением поглядел на последнюю оставшуюся гренку, и я махнула рукой: