Чуть больше мира (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 36

На хозяйку вечера Грех старался не смотреть. Слишком уж она… Из колеи выбивала — лучше не скажешь. И откуда что взялось? Ну, платье, ладно. Видимо, с герронтийских времён осталось. Ну, причёска. Честь и хвала её горничной. Драгоценности? Не удивишь Натери цацками. Но ведь не в обёртке дело! Едва-едва успел привыкнуть к Волчице из Ис’Кая, а тут!.. Да духи знают, что тут! При всём своём — без скромности — богатейшем опыте не доводилось Даймонду с таким встречаться.

Нет, то, что Лан красива, он всегда знал. И даже видел её таковой — в той же Герронте или при дворе Арики. Да и не меняются черты лица ни от манеры держаться, ни от одежды. То есть, никуда красота Кайран не девалась. Просто в глаза бросалась не она, а сбивающая с толку самоуверенность да замашки, больше подходящие мужчинам.

И сейчас это всё никуда не делось. Но только Огонь знает в каком горне сплавилось женское и мужское, выплавив что-то… А, духи! Ошеломляющее — тоже очень верное слово. Госпожа. Не пародия на господина, а Госпожа — вот так, с большой буквы. Ну а дальше сплошная романтика и щенячье повизгивание в духе: «царственная», «прекрасная», «сильная», «подавляющая», «прекрасная». Хотя нет, последнее уже было.

Новое амплуа элвы Натери раздражало. Заставляло нервничать, елозить на жёстком сиденье, судорожно соображая, чтобы такое умное сказать. И чувствовать себя полным и окончательным идиотом. Да ещё и неполовозрелым. Потому как желания грохнуться на колени, лепеча тоже что-нибудь в стихах, и завалить прямо тут, на стол, между остатками телячьего бока, запечённого в соли, и свиных рёбрышек, обладали одинаковой силой. И только добавляли раздражения.

— Натери, ты язык прикусил? — насмешливо спросила Кайран.

Оказывается, красномордый уже закончил со своими стадами-снопами, уступив место тихо лопочущему, озаряющему весь зал полированной лысиной, эру.

— Да вот раздумываю, чтобы такое сказать, — отозвался Грех болтая в бокале остатки обильно пенящегося эля. — Экзотично, конечно. Но надолго ещё это чествование?

— Не слишком, — Лан подняла тяжёлый, наверное, вместимостью с полведра, кубок, приветствуя лысого. А, заодно, и собственное лицо прикрывая. Правильно, нечего хозяйке на отвлечённые темы болтать, пока ей всех благ желают. — Ещё пять-шесть поздравлений, потом я ответное слово скажу и подарки раздам. Затем торжественно съедим кабана…

— А его ещё не съели? — тоскливо протянул Натери.

Долг сидящего за хозяйским столом обязывал хоть понемногу, но пробовать каждое блюдо. А от хлебосольства Кайран аэра уже слегка мутило.

— Примета такая: чем больше в ночь на новый год съешь, тем урожай будет богаче, — наставительно сообщила элва.

Кажется, над Даймондом тут откровенно посмеивались. Грех покосился на Лан — так и есть. Улыбка ехидная, подведённые глаза прищурены, брови чуть приподняты. Оставалось себя поздравить: девчонка, которой лет в два раза меньше, а опытом она раз в десять уступает, всё поняла. И искренне дуростью аэра наслаждалась.

Хотя какая она, к духам, девчонка?

— Помянем всех кабанов в округе, — буркнул в свой бокал Грех. — И что там дальше будет?

— А дальше станем искать достойного.

— Для чего?

— Новый огонь в очаге зажечь, — Кайран в очередной раз подняла свою грандиозную чашу.

Кстати, так ни разу её даже и не пригубив.

— Только не говори, что мне придётся по всему замку с собаками бегать, — проворчал Даймонд.

— Не скажу, — усмехнулась Лан. — Собственно, это дети будут искать. Пряники. В одном из них монетка. Кто найдёт — тот и огонь зажжёт. Разве у вас так не делали?

— Может, и делали, — неохотно отозвался Натери, сумрачно оглядывая зал. — Я с пяти лет при герронтийском дворе воспитывался. Там такого обычая точно нет.

— Мне мерещится или аэр действительно детей недолюбливает? — приподняла брови элва.

Но вроде бы, по-настоящему не удивилась. Да и вообще, смотрела аэра на Греха как-то странно, словно чего-то разглядеть хотела. Знать бы, что у неё в голове.

— Не то чтобы недолюбливаю. Скорее не понимаю, что с ними делать нужно. У меня не слишком большой опыт нянченья и тетёшканья. Примерно нулевой, — поморщился Даймонд, начиная подозревать, что мутит его не от обилия съеденного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скорее, тошноты вызывало это слишком уж паточно-пасторальное празднество, в конце которого ещё и детишки намечались. Негаданное преображение Лан. Непонимание, что с этим всем делать. А ещё ощущение собственной дурости, которое только усиливалось. Или, может, это не он сам, а из него дурака делали? Сообразить бы только в чём.

— Поверить не могу, что у тебя нет пары деревень бастардов, — хмыкнула Кайран.

— Если и есть, то мне ничего о них неизвестно. Знаешь, предпочитаю избегать проблем, а не разгребать их. Ну, или, по крайней мере, создавать трудности другим, а не себе.

— Это точно, — непонятно с чем согласилась аэра и улыбнулась довольно.

— Чем я тебе так угодить успел? Скажи, может, повторить сумею? — Натери потёр лоб, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить раздражение. — В конце концов, у вас же принято в эту ночь подарки дарить.

— Да нет, спасибо. Одного раза вполне достаточно, — хмыкнула Лан вставая.

Видимо, настало время ответной речи. Даймонд очень надеялся, что хоть она не в стихах будет.

* * *

Знатоки утверждали, будто идеального плана взятия крепости никогда не существовало, и разработать его в принципе невозможно. Просто нереально учесть все сопутствующие потери, непредвиденные мелочи, форс-мажорные обстоятельства. Но Грех был уверен: отныне «золотое решение» имеется. На укрепление всего-то и нужно выпустить стаю — или стадо? — детей. Предварительно пообещав, что за стенами много интересного. Этих мелких гоблинов никакие сопутствующие потери не смутят, на непредвиденность они наплюют, а форс-мажоры попросту не заметят. Защитникам же останется только побыстрее ноги унести. Иначе затопчут.

После того как двери открыли, впуская орду недоросликов, благолепие, и пасторальное празднество моментально закончилось, превратившись в хаос. Взрослые за столами притихли. Никто со своего места подниматься не рисковал. Но шум стоял такой, будто прямо в зале битва развернулась. Собственно, она и развернулась. За пряники.

— Терпеть не могу, — буркнул Натери, растирая глаза, в которых немилосердно — до боли — рябило.

Вроде не так много гоблинов и внутрь-то проникло. Но с тех пор они, кажется, успели размножиться, увеличив свою численность раз в десять.

— Вроде бы речь шла о том, что ты просто не знаешь, как с ними обращаться? — удивилась Лан.

— Да не детей. Вот эту вот традицию, — неопределённо мотнул головой Даймонд.

— А кто-то говорил, будто впервые о ней слышит?

— Я соврал, — без всякого чувства вины, покаялся Грех. — Не самые приятные воспоминания на свете.

— Почему? — пожала плечами Кайран. — Мы это дело любили. Конечно, без расквашенных носов не обходилось, но… Весело же.

— Весело. Если ты не самый младший в семье, — проворчал Натери. — Мой папаша, чтоб ему грустно стало, крестьян не приглашал. Но и без них хватало кузенов, сродственников[25] и просто детишек прихлебателей.

— Никак блистательный Грех ноет? — усмехнулась Лан.

— Имею право, — огрызнулся Даймонд. — У тебя со старшими братьями разница в три года, а не в десять. Поэтому, думаю, в нос нечасто получала. Скорее уж, сама выдавала. И, насколько я помню, дочку Ланара никто не называл болезненной и слабенькой.

— А ты был болезненным и слабеньким?

— Представь себе. Я ещё и родился на месяц раньше срока. Если, конечно, моя мать не соврала об отцовстве. Но у неё не спросишь. В этих же родах она и умерла.

— Извини…

— Не стоит, — хмыкнул Грех, — трагедией всей жизни это не стало.

На Лан Натери не смотрел — из-под ладони, на которую лбом опирался, наблюдал за детьми, кажется, решившими дружно приступить к разборке по кирпичу камина. Но в этом, несомненно, увлекательном занятии, принимали участие не все.