Генерал-майор - Посняков Андрей - Страница 24

– Ну да, ну да, Воздвиженье, – вспомнил про праздник и Денис.

Нынче было четырнадцатое сентября, день Воздвиженья креста Господня и успения Иоанна Златоуста. В этот день по идее наступали первые заморозки. Говорили: «Воздвиженье тепло сдвигает, а холод надвигает», «Пришло Воздвиженье – кафтан с шубой сдвинулись, и шапка надвинулась». Этакий переход от почти что лета к настоящей золотой осени. Переход сей нынче что-то затянулся… Надолго ли?

– Эвон, карета! – Смотритель показал в окно и глянул на висевшие на стене ходики. – Нынче вовремя. Не запоздали…

Поднявшись, господин коллежский регистратор надел на голову фуражку и поспешил к дверям. На пороге, однако же, обернулся:

– Так кого вы, сударь, просили позвать?

– Девушку одну, госпожу Иванову…

– Ах, да, да, госпожу…

Волнуясь, как первоклассник, Денис со всей поспешностью встал у дверей. Чьи-то легкие шаги послышались на крылечке, вот скрипнула дверь, и на пороге возникла Танечка! Волшебное, грациозное создание с изумрудно-зелеными глазами в окружении пушистых темных ресниц! Из-под серой модной шляпки с лилией и небольшой вуалью кокетливо выбивались пепельные локоны, дорожное платье цвета озябшего апельсина – светло-бежевое украшали рюши и банты, на плечи красавицы артистки была накинута легкая пелерина, по такой-то теплыни вряд ли особо и нужная. Впрочем, еще не вечер и уж тем более не ночь. Воздвиженье! А что говорят? «На Воздвиженье шуба за кафтаном тянется».

– Ах, милая Танечка! – Придя в себя, гусар немедленно бросился целовать своей пассии ручку. – Как же я ждал, как я ждал! Давайте же, давайте же немедленно…

– Сейчас, – чуть покраснев, девушка довольно улыбнулась. – Я пойду и скажу кучеру, мол, встретила знакомых, они меня до Кабатеева на своей коляске довезут. Ну, скажу, сбегаю, чтоб слухи потом не ходили.

– Да, да, милая… – Денис махнул рукой. – А я пока тут… да…

Свою коляску и лошадь Давыдов оставил здесь же, на почтовой станции, наняв служку для доставки корзины с провизией и вином в покачивающуюся невдалеке от дома Ярыгина лодку. Ну не самим же тащить! Смешно.

– Ах, душа моя, Танечка, – счастливо радовался Дэн. – Какая погода чудесная! Как мы с вами отдохнем славно… Нет, право же, славно! Вот, смотрите, там, внизу – речка, лодочка…

– Мы что же, куда-то с вами поплывем? – Танечка вроде бы сомневалась, стоит ли, но в зеленых глазищах ее уже прыгали золотистые чертики, уже напевали: стоит, стоит, стоит! Ну не все же взаперти сидеть, под строгим надзором жуткого цербера Украсова? Надо когда-нибудь и развеяться, да вообще… Молодость-то проходит, ага…

– Сюда, сюда ставь, ага… – Забравшись в лодку, Давыдов пристроил корзину с провизией и галантно протянул руку даме: – Прошу, ма шер! Давайте-давайте… Не бойтесь же!

– Да я и не боюсь.

Опираясь на твердую руку гусара, юная красотка актриса уселась позади, на корме лодки, Денис же как раз примостился к ней лицом и схватился за весла…

– Ну, с Богом! Двинулись.

– Двинулись! – засмеялась Танечка. – Ой, можно я туфли сниму?

«Да хоть все снимай!» – хотел было предложить Давыдов, однако же постеснялся, счел, что еще рано. Ничего, еще выпадет удобный момент…

Юная красотка, сняв туфли, подоткнула подол платья, обнажив восхитительные ножки почти до самых коленок – вольность по тем временам неслыханная! Сглотнув слюну, Денис приналег на весла, глядя, как под воздействием жаркого солнца и всей этой природной красоты девушка начинает потихоньку раздеваться… оставаясь, конечно, в рамках приличия. Ну, почти… Первым делом Танечка сняла пелерину, подставив солнышку уже тронутые загаром плечи, потом положила рядом с собою и шляпку, распустив локоны, словно…

– Вы совсем как русалка, ма шер! – не преминул заметить Дэн.

– Ах, скажете тоже… Ой! Я, кажется, забыла веер! – Девушка охнула и принялась рыться в дорожной сумке… – Ну так и есть! Забыла.

– Так давайте подплывем к берегу и сорвем ветку. Будете веткой обмахиваться, – предложил Денис.

– Давайте подплывем. – Танечка согласно кивнула. – Что уж делать. Придется веткой…

Она сама же отломила веточку склонившейся к самой воде ивы. Не вылезая с лодки, привстала… Ах, какая талия… Какая… Денис закусил губу… Усевшись обратно, девушка еще больше задрала юбку и вытянула ноги… тоже уже загорелые. И где только успела-то? Хотя лето вообще-то только что кончилось… Но, с другой стороны, на пляжах в те времена никто голым не загорал, не расхаживал. Какие там бикини! Дамский купальный костюм представлял собой закрытое платье, еще и со штанами! А к подолу, чтоб не плавал, пришивались специальные железные грузики.

А вот интересно, ежели Танечка по такой-то жаре купаться захочет? Ну так и на здоровье! Тут же кругом нет никого, плескайся себе голенькой. Да и Денис бы присоединился… Запросто!

– Ой, Денис… – Девушка вздрогнула и пристально посмотрела на близкий берег, густо поросший ивняком и рябиною. – У меня такое чувство, будто кто-то на нас смотрит! Прямо пристально так зыркает из кустов.

– Да ну, – отмахнулся Давыдов. – Кому мы нужны-то?

– Нет, смотрит. – Красотка упрямо нахмурилась и поджала губки. – Я вот припоминаю… вот когда ветку сорвала… Там, за кустами, чья-то тень ка-ак бросится прочь!

– Так, может, зверь какой?

– Может, и зверь… – Танечка передернула плечами. – Только что-то не по себе мне. Как представлю: мы тут себе сидим, а он – там, по кустам пробирается…

– Да никто там не пробирается!

– А вот посмотрим! Ну, правда, посмотрим! Вон там и лужайка… Пристанем, Денис! Я цветов нарву…

Уговорила. Давыдов приналег на весла и направил лодку к берегу, к широкой песчаной отмели вблизи небольшой лужайки, густо поросшей травой и желтыми лютиками…

– Ну да, – выбравшись на берег, усмехнулся гусар. – Не велик тут и выбор. Одни лютики.

– Да нет! Вон и колокольчики… И фиалки, смотри-смотри… А там вон, где липы… Ура! Ромашки! Нет, правда, ромашки… Как они по осени-то? Как раз на венок… – Девушка бросилась туда, не надевая туфлей, босиком по траве… И, не добежав до золотистых лип, остановилась, обернулась с тревогою: – Ой… А там – дорога. Похоже, она рядом с рекой идет… Ну подойдите же, Денис, взгляните!

– И впрямь дорога, – послушно подошел Давыдов. – И что с того?

– Так, может, тот, кто подсматривал…

– Да не подсматривал за нами никто. – Вздохнув, гусар приглушенно засмеялся. – Экая вы, душа моя, мнительная. Кстати… Выкупаться не желаете?

– А пожалуй! – Легко согласилась девчонка. – Только вы, Денис, на бережку посидите. Посмотрите, чтоб не пришел никто.

– Хорошо, хорошо… – Дэн поспешно кивнул. – Вам это… с платьем-то помочь…

– Да, развяжите завязки… – Танечка повернулась спиною. – А дальше я уж сама.

Она так и побежала к реке: с обнаженной спиною, придерживая спадающее платье… А там уж дальше зашла за кусты… И послышался плеск… И довольный крик:

– Ах, ну до чего ж хорошо-то… До чего ж… А-а-а-й!

Крик тут же сменился визгом, и Денис со всей поспешностью бросился к реке… Выскочил, готовый ко всему… И облегченно расхохотался. На отмель, невдалеке от омутка, где купалась Танечка, выплыла из-за излучины большая лодка, из тех, что ближе к северу называют «соминками» или «тихвинками». Не лодка даже, а скорее баркас, какие местные крестьяне использовали для перевозки снопов. Правда, нынче снопы не везли – сидели сами. Молодые девушки, парни… Подплыли в един миг, выскочили на берег и, поскидав одежку, с веселыми криками бросились в омутку…

– Ай-ай… – Прикрывая грудь, Танечка бегом выбралась на берег…

Правда, кто-то из парней успел хлопнуть ее по попке да крикнул:

– Эй, милая! Купайся с нами-от. Небось, не забидим.

– Вот уж благодарствуйте! – Выбежав не берег, Танечка прильнула к Денису. Как была – нагая и мокрая…

Давыдов нежно прижал девчонку к себе и крепко поцеловал в губы… Та не отпрянула – наоборот, отзываясь на поцелуй, прильнула, взяла за руку, прошептала: