Девочка, которой не было. Мистические истории - Мацейчик Гаянэ - Страница 24

Папу я не видела. Наверное, он ушел за угол, разыскивая меня. Но вдруг его голос раздался совсем рядом, хоть и звучал глухо. И по голосу я поняла, что папа волнуется и злится.

– Ну что за непослушная девчонка! Я же просил никуда не уходить!!

Это было очень-очень удивительно и даже уже страшно. Эта темнота, из-за которой я совсем не могла рассмотреть папу. И его странно далекий, тихий голос.

– Ушла домой… – пробормотал папа, и эти его слова я едва различила.

– Я здесь! Я здесь! – закричала я и попыталась найти папу на ощупь, но руки трогали только воздух.

Ах, как тревожно и жутко мне стало. Я не видела его, он не видел меня. Я одна в каком-то темном и страшном месте, и это место ни капельки не похоже на мой город.

Папа, конечно, решил, что я не дождалась его и ушла, ведь от нас до дома с привидениями было рукой подать. А решил он так потому, что я, признаюсь, частенько так поступала. Вот вчера, например, ушла из магазина: обиделась на то, что он не стал покупать лимонад. И сейчас, понятное дело, не найдя меня, он тоже так подумал.

Стало совсем тихо. Папу я не слышала, и шагов его. Наверное, он ушел. И я его больше никогда-никогда не увижу! И что же мне делать теперь?

Первым делом я, конечно, заплакала. Сидела на корточках и плакала, и то, что подол моего платья лежит прямо на земле, меня уже совсем не заботило. Потом я подумала, что если еще раз зайти в ту крошечную комнатку, закрыть дверцу и открыть ее, то, возможно, мир снова станет прежним – солнечным и привычным.

Возвращаться было невероятно страшно. «Это просто дом. Старый дом. Дом-развалюха», – шептала я. Но даже выход из комнаты не могла найти, тыкалась в шершавые стены. А водить по ним руками было очень и очень неприятно. Я боялась нащупать паутину, или паука, или… Или кто-то в это время нащупает меня?

Ой, как билось сердце. Но тут я вспомнила про спички! Как хорошо, что я взяла с собой спички. Почти целый коробок!

А вдруг они не работают здесь? Я торопилась, спичечная головка без толку терлась о боковину коробочки, но после нескольких попыток все же загорелась.

И все преобразилось за секунду. Огонек спички был не просто маленьким пламенем на тоненькой палочке, хотя и им тоже. Он словно был отсветом настоящего мира – тьма, скрутившись, уползла за порог комнаты. Солнце пробилось в окна, и я мгновенно увидела и кусочек двора сквозь прорезанную в сетке щель, и грязные пыльные обои, и выход, который я так долго искала, шаря по стенам.

Я вернулась? Пока я осматривалась, не веря своим глазам, спичка догорела до пальцев, и я уронила ее. Огонек еще недолго светился на пыльном полу, мигнул и погас. И, спустя несколько секунд, тьма полезла из щелей, заполняя собой комнату. Как чернила, разлитые в воде. Я видела ее клубы, медленно парящие в воздухе. И совсем скоро все вновь было заполнено темнотой до краев.

Я достала еще одну спичку, пальцы дрожали. Главное сейчас – не рассыпать остальные, они могут еще пригодиться. А вдруг это была случайность? Вдруг не сработает?

Но сработало. Маленький огонек свечи разогнал мрак, и я, не мешкая, побежала вверх по лестнице, к маленькой каморке. Забралась внутрь, захлопнулась, подождала несколько секунд, зажмурилась крепко-крепко и распахнула дверцу.

Глаза открывать было страшно. Пока я сидела с закрытыми глазами, можно было верить, что все удалось. Все получилось. Я вернулась! Я верну…

– Ай! – крикнула я и снова стала реветь. Сидела прямо на грязном полу – плевать на платье, и ревела. Темнота обступала со всех сторон.

Что же делать? Что же мне теперь делать?

Папа, зачем я не послушалась тебя!

Городской театр, собор, мост через речку, здание бывшей учительской семинарии и бывшего торгового дома, вокзал… Я все помню! Куда он пойдет сначала? Наверное, к театру, он ближе всего!

Я осторожно спустилась по лестнице – не хотелось тратить спичку, вылезла из окна, потом с трудом нашла доску, которая отодвигалась. И припустила вдоль по улице, туда, где располагалось здание театра.

Город был пустым и темным. Я смутно видела очертания домов, скорее угадывая, куда надо идти. Хорошо, что мы с папой так часто ходили по его делам и я изучила улицы. Людей я не видела. Но иногда до меня словно бы доносился шепот, шорох шагов, шум машин. Они все были где-то рядом… Вернее, я была где-то совсем рядом. Вот только где?

Театр я увидела издалека. Встала у входа, приготовилась. Сейчас зажгу спичку, и папа меня заметит. А как иначе – ведь я на самом виду. Главное, чтобы он сам был уже здесь.

И вновь, пока горела спичка, мир стал привычным, светлым и солнечным. Улицы наполнились людьми, шумом и ветром. Я только сейчас поняла, что до сих пор не ощутила ни одного движения воздуха. Оказывается, рядом со мной стоял мальчик и позировал для фотографии. Я увидела и его маму с телефоном в руках. Я думала, что она скажет: «Девочка, отойди!», но она молчала.

А вот и папа! Вот он! Мой папа! Навел на меня фотоаппарат. Как же я вовремя!

– Папа, папа! – закричала я, замахала руками. Спичка вырвалась из пальцев, погасла.

Папа продолжал снимать как ни в чем не бывало. Даже в те секунды, когда город проявился для меня и я видела людей и его так ясно, как всегда, он все равно меня не замечал.

Тьма сгустилась, поглотила все.

Плача, я достала еще одну спичку. Увидеть хоть еще на одну секундочку. Хоть на один миг.

Мальчик рядом. Я почти уже обожала этого мальчика. Он так близко и такой живой! И мама его чудесная. И солнце! И зеленые деревья. И папа. Папочка! Куда ты уходишь! Не уходи, пожалуйста.

Собор.

Мост через речку.

Вокзал.

Я знаю все эти места. И спички еще есть. Я вижу тебя, папа. Но ты меня – нет. Появлюсь ли я на тех фотографиях? Различишь ли ты меня?

Я стараюсь не плакать, но и улыбаться сил нет. Я злюсь, а еще мне ужасно грустно.

Но я буду здесь, чтобы ты смог меня найти. И даже когда последняя спичка догорит – я буду здесь.

Убийственные фотографии

Виктор Зорин

Мистическая история

В один погожий летний день я вошел в тихий полумрак красноярского фотоателье с загадочной вывеской «Ф.Е.А.». Меня привлекла в витрине фотография выпуска одной из женских гимназий – нескольких девочек, лица которых отражали целую радугу эмоций, от искрящейся радости до тихой грусти. Пожилой хозяин-фотограф, вышедший на звон колокольчика, радушно приветствовал меня и поинтересовался, какое фото я желаю заказать:

– Совершенно любые услуги: могу выехать к вам домой, чтобы с супругой и детишками, портреты высочайшего качества с ретушью, есть прекрасные задники, – он протянул руку в сторону сменного щита, изображавшего Медного всадника на фоне тропического заката.

– Нет, у меня другой вопрос… Скажите, а что означает «Ф.Е.А.»?

– Ах, это… – старик сник. – Имя моей покойной жены, Феодоры Евгеньевны Аникиной. А я – Иван Терентьевич Аникин, приобрел фотоателье на ее приданое и, как видите, процветаю. Так вы – из любопытства?

– Нет… То есть – спросил из любопытства. Но я по делу: хотел бы арендовать у вас на день-два фотоаппарат с треногой, а потом воспользоваться вашей фотолабораторией.

Старик потрогал очки в металлической оправе и воззрился на меня.

– Зачем такие странные хлопоты? Я могу снять что угодно, сделать фото, а вам останется только оценить мое старание. Да так и дешевле выйдет. Точно-точно!

– Нет. Меня интересует именно аренда. Зовут меня Михаил Иванович. Сам я – фотограф-любитель, но не тащить же через всю страну в Сибирь свой аппарат из Санкт-Петербурга?

– Столичные причуды? – улыбнулся хозяин, потерев лоб ладонью. – Что ж: пять рублей за пользование аппаратом, пять за лабораторию (в стоимость входят препараты), бумагу посчитаем, когда вы решите, сколько будет снимков. Но попрошу вас внести залог за фотоаппарат, – страховка за порчу, – двести рублей.