Кукла вуду (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 16

- Ты правда выполнишь любой мой приказ? - спрашиваю я тихо, старательно изучая рисунок пледа. Коричневые и зелёные цветы и линии красиво изгибаются на восточный манер, переплетаются и завораживают. - Антон?

- Да, госпожа, - тут же отзывается он. Потом поправляется:  - Прости, Оля.

Неужели это правда?

Мне катастрофически не хватает знаний. Вуду, гипноз? Нужен компьютер или планшет, чтобы выйти в Интернет. Мой телефон не потянет, а планшет остался у тёти…

Антон ведь живёт здесь? То есть, жил. Живёт… А, чёрт, какая разница! У него должен быть ноутбук или планшет, верно? Если я им сейчас воспользуюсь, он же не обидится?

Я бросаю осторожный взгляд на Антона, по-прежнему застывшего у стены. Он тут же вопросительно смотрит на меня, и я поскорее отворачиваюсь.

Ну да, конечно не обидится. Уже. Я понятия не имею, что с ним сделали, и это точно была не я, но ему, похоже, действительно нужно сейчас моё внимание. Он всем своим существом это выражает. Даже когда не говорит, не заметить сложно.

Ладно…

- Т-тогда м-можно тебя поп-просить? - Я сильно-сильно сжимаю пальцы в “замок” для храбрости. - П-пожалуйста?

- Конечно, Оля.

Нет, радость в его голосе мне не чудится. Какой гипноз, это и правда похоже на магию!

- П-принеси мне, п-пожалуйста, свой п-планшет. Или ты не п-помнишь?..

Он молчит немного, потом тихо говорит:

- Помню. Как пожелаешь.

Я закрываю глаза, собираюсь с духом.

- И м-можно ещё… Антон, тебе нужно… Ты д-должен… - Господи, как же сложно отдавать приказы! - Переоденься, пожалуйста. И… ну… прим-ми душ… что ли… - Не знаю, как он слышит, потому что я выдыхаю всё это шёпотом. - Ты устал, т-тебе н-нужно отдохнуть. Ты п-понимаешь?

Он серьёзно смотрит на меня и кивает.

- Сделаю, Оля. - И тихо добавляет: - Пожалуйста, не бойся меня.

Ха! Я всего на свете боюсь.

Отвернувшись и рассматривая вычурные часы на каминной полке, я тихо говорю:

- Прости. Я трусиха.

Его руки осторожно ложатся мне на плечи, и я, полностью оправдывая свои слова, от неожиданности вскрикиваю. Он тут же отступает.

- Прости.

Да уйди уже.

Словно прочитав мои мысли, он кивает и наконец исчезает за дверью. А я, конечно, остаюсь. Меня трясёт, но на душе отчего-то становится легче. Взглядом я нахожу свой рюкзак, думаю, что в нём наверняка уже покопались. Ещё бы, усопший сын главы ФСБ принёс в дом девицу в отрубе. Надо же узнать, что это за девица. И Анатолий Николаевич уже знал моё имя, когда я проснулась, так что…

Но странно: когда я, снова выбравшись из кокона на диване, проверяю вещи, всё лежит на своих местах. И ни одного звонка на телефоне. Ну ещё бы, если тётя обо мне и вспомнила, то только из-за выпивки, которая наверняка закончилась ещё до полуночи. Но звонить мне? Ну да, щас! Одиннадцать утра, она и сёстры наверняка ещё дрыхнут, как и их гости. На мгновение я даже рада, что могу прямо сейчас к ним не возвращаться. Но потом оглядываюсь, и радость увядает.

Наверное, как-то так должна выглядеть гостиная в доме моего отца. Хотя, говорят, он любит модерн… Здесь, похоже, предпочитают прованский стиль: гостиная вся в бежевых тонах, аж светится на солнце, и эти фиалки на обивке кресел и дивана, журнальный столик под цвет потолочных балок, закрытый белой ширмой камин и зелёный прихотливый узор на тканевых обоях… Тут точно поработал дизайнер, даже корешки книг в шкафу попадают в цвет, и, конечно, оконные рамы (в тон всё тех же балок), и шторы цвета жёсткого на вид паласа…

Я здесь как муха в дорогом кофе. Бедные хозяева!

Открывается дверь, но заходит не Антон и не кто-то из его семьи, а серая кошка. Заходит она не спеша, помедлив на пороге, внимательно изучает меня. Потом, подняв хвост трубой, степенно шагает к дивану. Настоящая хозяйка!

Сидя в коконе одеяла, я наблюдаю за ней.

Кошка суёт нос в мой рюкзак, тонко фыркает и снова смотрит на меня. В её глазах мне чудится упрёк: “Что за гадость ты притащила в мой дом?”

Я кусаю губу, вспоминаю брезгливые рассуждения тётиной подруги всё о том же рюкзаке (слишком серый, не стильный, бедный), ложусь и думаю, что уйти отсюда нужно поскорее. Мне здесь не место. Даже кошка осуждает.

А та, окинув меня длинным взглядом, неожиданно прыгает мне сначала на живот, а потом перешагивает на грудь. И, жмурясь, принимается топтаться по мне передними лапками, звонко мурча. Мнёт, обмахивает хвостом, толкается лбом в подбородок.

Кто-то однажды сказал, что кошка – тепло в доме. Мне действительно становится тепло, и напряжение постепенно исчезает. Я расслабляюсь под кошачье мурчание… Которое резко прерывается, когда в комнату заходит Антон.

Кошка юркает под одеяло, а Антон подаёт мне айпад в сером кожаном футляре.

- Оля, что-нибудь ещё?

Его покорность пугает.

- Н-нет, - с трудом отвечаю я. - Отдохни. П-пожалуйста.

Звучит это как “убирайся”, и Антон, кивнув, послушно уходит. Кошка тут же выныривает из-под одеяла и мнёт мне ключицы и плечи, пока я включаю планшет.

С заставки на меня смотрит сам Антон. Улыбаясь, он обнимает сестру в ярко-алом платье, накрашенную, как модель. Она хохочет, жмурится и салютует бокалом. Они оба выглядят такими счастливыми…

Я смотрю на закрытую дверь и снова кусаю губу. Эта заставка невольно приводит меня к мысли… Каково семье Антона увидеть его таким? Они (по крайней мере его мать) уверены, что я это сделала. Как же они должны тогда меня ненавидеть!

Кошка чувствует мою дрожь и принимается тереться о мой подбородок и щёки сильнее, упорнее. Я осторожно чешу её за ухом и жму на значок браузера. Вуду, значит. Что ж, поглядим…

Время проходит незаметно, пока я читаю статьи и главы из книг. Вопреки ожиданию эта информация только сильнее меня запутывает.

Например, я узнаю, что моя татуировка – точь-в-точь знак Барона Субботы, и сам Барон, кажется, мне снится. Про ритуал зомби известно не много: только что на Гаити в него верят, есть даже какой-то пункт об этом в Уголовном кодексе. Книги и статьи о зомби пестрят историями о пропавших без вести и чудом вернувшихся к родным, потому что какие-то ведьмы их якобы “отпустили”. Как можно, хм, “отпустить” зомби, нигде точно не написано, но в описании обряда якобы большую роль играет яд тетродотоксин, который добывает в рыбе фугу и какой-то лягушке. Этот яд вызывает паралич, похожий на отёк лёгкого, а после похорон жертву выкапывают и дают противоядие, лишающее её воли. Такой зомби может выполнять простые приказы, например, работать на плантации. Антон на зомби не похож совершенно. Правда, в одной статье есть короткая заметка про так называемого астрального зомби или “зомби третьего типа” (какие первые два, я не поняла). Такой зомби похож на живого человека, но обладает невероятной физической и ментальной силой, а также выполняет все приказы колдуна. Именно колдуна, а не кого-то третьего – теперь я понимаю, почему Анжелика, явно осведомлённая о вуду, подозревает во всём меня.

Но я же ничего не умею! Какая из меня… эта…как её… мамбо?

В ритуале зомбирования постоянно упоминается Барон Суббота. Так и должно быть – он же дух смерти, этакий гробовщик, проводник в мир мёртвых. Но меня смущает другое: моя татуировка всё-таки его знак. И сам обряд – приношение в жертву чёрного кота, кровавый круг, даже алкоголь (теперь я уверена, что это был ром) – очень меня смущают. Кто-то явно готовил эту церемонию. Кто-то знавший и веривший в эту вудуистскую ересь. И наверняка что-то подмешал в ром, что-то, заставившее меня выполнять его волю, как Антон выполняет мою. Возможно ли это, Интернет не в курсе – ни в одной статье ничего подобного я не нахожу. Но читаю достаточно, чтобы… нет, не поверить в магию, но начать сомневаться.

Миша Чиханов, которого я встретила в парке – он-то как раз был похож на обычного зомби…

Колдуны вуду, бокоры, те, кто проводят обряд зомбирования, в статьях представляются прямо-таки злом во плоти. Особенно они любят свежевать людей, чаще детей, чтобы накормить духа, с которым связаны. Наверное, Барона Субботу. Это якобы даёт им чуть не всесилие, и если правда хоть половина прочитанного, то я совсем не горю желанием с таким колдуном встретиться. Что он забыл в России? В Гаити или в той же Америке ему должно быть и теплее, и привычнее…