Доброволец - Марчук Николай Петрович - Страница 28

Идти к дому с карабином наперевес глупо, если в доме засада, то меня враз срисуют. Надо наблюдать и ждать! Долго ждать не пришлось, входная дверь распахнулась, и наружу вышел мужчина с «калашом» в руках. Из одежды на нем были джинсы, кроссовки и легкая куртка на голое тело, под курткой угадывались бинты перевязки. Тот самый подранок, которого вчера утром притащили Сеня и Артем. Оклемался? А почему с оружием в руках?

В то короткое мгновение, пока входная дверь была открыта, я успел заметить лежавшее на полу тело. Только не все тело целиком, а ступни ног. На одной ступне был тапочек с легкомысленным розовым пушком на носке, вторая была босая, но татуировку на щиколотке в форме розы я успел разглядеть, а может, и не успел, а предположил, что она там. Такая же была у Зины на правой щиколотке, и тапочки у нее были с розовым пушком на носке.

Мужик постоял пару секунд на крылечке, несколько раз тревожно зыркнул по сторонам, а потом медленно, тяжело хромая побрел к выжженному кругу. Я убрал бинокль в подсумок и перехватил карабин, вскидывая его к плечу. На СКСе был установлен коллиматорный прицел, красная точка марки легла на корпус мужика. В этот момент подранок неожиданно остановился, вздрогнул всем телом и неуклюже плюхнулся на землю, пытаясь уйти из зоны обстрела.

– Бах! Бах! Бах! – СКС выстрелил три раза, первые две пули ушли мимо, но вот третья попала в плечо мужику, он вскрикнул, выронил автомат и откатился в противоположную сторону, но тут же перекатился обратно, чтобы вновь схватиться за оружие.

– Бах! Бах! – Приклад карабина толкнул в плечо, пули легли туда, куда указывала красная точка прицела, – в голову подранка.

Из дома никто не выбежал, не пришел мужику на помощь. Может, он действовал в одиночку? Вполне возможно!

Сменив обойму в карабине на полную, я, опасливо озираясь по сторонам, побежал к дому. Рванул ручку входной двери на себя и тут же влетел внутрь, уходя с открытого квадрата дверного проема. Через распростертое на полу женское тело перескочил прыжком и юркнул в кухню. Посреди просторной комнаты, обмотанный скотчем, сидел на стуле окровавленный Степаныч. Я тут же бросился к нему и освободил рот.

– В доме есть чужие?

– Нет. Он был один, – едва шевеля разбитыми губами, прошептал фермер. – Всех убил, гаденыш, даже детей не пожалел. Сука!

– Как?! – только и смог прошептать я, плюхаясь на стул. Ноги враз стали ватными, а в голове раздался колокольный звон.

– А Маша с Сережей?

– Лежат в детской, во сне застрелил. Он всех во сне застрелил, только Зина проснулась, видимо, почувствовала что-то, ее он задушил. – Враз превратившись в древнего старика, Степаныч говорил тихо, едва слышно. – Это все из-за чемоданчика, там была флешка с ценной информацией, вроде касающейся безопасности первых лиц страны. Борода смог вскрыть чемоданчик и извлечь с флешки содержимое. Раненый, когда очнулся, узнал про это, но ничего не сказал, наоборот, говорил, что всех нас теперь отсюда заберут и поместят на секретной военной базе, где есть бункеры комфортного содержания и все необходимое, и мы теперь будем как сыр в масле кататься. А сам, поди, сразу задумал нас всех убить. Как все улеглись спать, он с Бородой закрылся в его комнате, потом зарезал его ножом, ну а дальше всех по очереди и убил.

– А ты откуда все эти подробности знаешь?

– Он мне их сам рассказал. Видимо, мужик по натуре не убийца, тяжело ему было, вот он все и рассказал. Если бы Борода флешку не открыл и чемоданчик не взломал, то нас, может быть, и пощадили бы, по крайней мере решение о нашей ликвидации принимал бы не он, а его командование, и, скорее всего, нас бы действительно перевезли в другое место. Но видишь, как все вышло. Раненый был сотрудником фельдъегерской службы, он перевозил важные сведения, но их машина попала в засаду. По формуляру он должен всеми силами и методами защищать секретность перевозимого груза и ликвидировать всех, кто представляет опасность для разглашения государственной тайны. Мужик действовал строго по инструкции, так что считай… – В этот момент Степаныч замолчал, так и не закончив свою мысль.

– А тебе как удалось выжить?

– Я рано утром пришел. Только зашел в дом, он меня по голове отоварил и к стулу примотал.

– Что было на флешке?

– Не знаю, он не рассказывал, да и Борода сказал, что все расскажет, только когда ты вернешься, дескать, только потом надо решать, стоит всем об этом знать или нет.

– Ясно. Во дворе выжженный круг – это сигнал для вертолета?

– Он самый. Этот крендель с нашей рации вызвал сюда подмогу.

– А тебя чего он мучил?

Выглядел Степаныч неважно, помимо рассеченной кожи на голове и запекшегося колтуна волос у фермера были разбиты губы, нос, а на груди красовалось несколько длинных порезов, которые уже перестали кровоточить.

– Допытывался, где тебя искать. Он понял, что ты задерживаешься, только не знал, почему, видимо, боялся, что ты ушел надолго или вернешься с кем-нибудь.

– Идти сможешь? Надо убираться отсюда. Если сейчас прилетят вертолеты, то нам лучше с ними не встречаться. Я подгоню грузовик и перетащу туда трупы, а ты пока собери все необходимое в дорогу.

– Нет! – неожиданно твердо ответил Степаныч. – Ты уходи один, собери все, что надо, бери Орлика и вали к старой каменоломне. Я здесь останусь и встречу вертолеты сам.

– Чего?! – опешил я. – Тебе жить надо, если твоя дочь была бы жива, не позволила бы мне тебя здесь оставить. Так что не гони, мертвых не вернешь!

– Я знаю. Леха, ты парень хороший, дочь мне призналась, что никогда так еще счастлива не была, как этот месяц, что провела с тобой. Ревела, дура, все спасибо мне говорила, что я тебя с ней свел, да и внуки тоже тебя полюбили. Я старый уже, всю жизнь жил ради детей, а потом и внуков. Их не стало, зачем мне жить? А ты еще молодой, тебе жить надо, я когда с дочкой встречусь, она же мне не простит, что я тебя не уберег. Поэтому давай без споров. Собирайся и вали отсюда как можно быстрее. Леха, поверь мне, выжить – это не зазорно. Живи, радуйся жизни, это самая лучшая плата за то, что кто-то погиб. Им там, на небесах, нужна наша радость, а не слезы. Понимаешь?! – Степаныч бормотал, сидя на стуле с закрытыми глазами. Из-под прикрытых век по его щекам стекали слезы, они перемешивались с запекшейся кровью и дальше текли алыми струйками.

Я постоял минуту перед ним, потом быстро прошелся по дому, собирая в несколько сумок все необходимое: карабин «Тигр» с оптикой, карабин «Сайга МК» калибра 5,45, помповое ружье с откидным прикладом и пистолетной рукоятью, приличный запас патронов ко всему этому. В рюкзак напихал теплые вещи, туристическое и походное снаряжение, припасы. За несколько ходок вытащил все это во двор, оседлал Орлика – гнедого жеребца со спокойным нравом, прицепил сумки к седлу, перекинув их через круп лошади.

Ходить по комнатам было тяжело, смотреть на мертвые тела тех, кого я хорошо знал, было трудно, практически невыносимо. Я хватал первое попавшееся под руки, не соображая, пригодится оно мне или нет.

Загадочный чемоданчик я брать не стал, скорее всего, в него вмонтирован маячок. Хотел взять ноут Бороды, но тот оказался разбит вдребезги. Кто-то по нему знатно прошелся молотком. Но на то мой старинный приятель и прослыл в определенных кругах знатным параноиком, что всю важную информацию он копировал по несколько раз. Под столом был тайник, где хранился выносной жесткий диск с резервной копией. Надеюсь, что Борода пароль к нему не сменил.

– Вот, держи, на память тебе! – Степаныч вышел меня провожать и сейчас протягивал фото, вытащенное из рамки, которое стояло у него в комнате. На фото Зина с детьми сидела на качелях и задорно смеялась.

– Вот тебе карта с отметками моих времянок, может пригодиться. Я тайник с оружием трогать не буду, обойдусь газовыми баллонами и своим ружьишком. Глядишь, повезет, и они его не найдут. Только ты сразу не возвращайся, выжди хоть пару недель, чтобы наверняка. Договорились?