Ростов-папа. Часть 2 (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 4

— Ещё что-то говорил?

— Нет, но я его бандитское прозвище знаю. Краем уха услышал, как его другие звали.

— Так-так… — заинтересовался я. — И что это за прозвище?

— Вроде как Шлейка, — сказал машинист.

— Рейка, — поправил его Паша. — Тоже наша ростовская знаменитость. Душегуб известный. Только не слышал я прежде, чтобы под ним столько народа ходило. Видать, объединился с кем-то.

Состав грабили по классической схеме: сначала напугали пассажиров выстрелами, затем в каждый вагон ринулась своя штурмовая группа опытных налётчиков. Чтобы их не опознали, бандиты нарочно испачкали лица сажей.

Брали только деньги и ценные вещи, на мелочи не разменивались. Награбленное сгрузили на подводы и увезли.

— И знаешь ещё, Жора, — взволнованно произнёс Паша, — среди пассажиров было аж девятнадцать человек с оружием, и ни один не открыл огонь… Все перетрусили!

— Не гони лошадей, Паша! — попросил я. — Представь, сколько бы мирных людей погибло, если бы кто-то стал отстреливаться! Себя не жалко, так других пожалей: тут ведь и женщины, и дети…

Он взволнованно махнул рукой.

— Всё равно это как-то неправильно!

— Всё правильно! Это наша работа бандитов ловить, так что все претензии к нам, а не к пассажирам. Не надо шашкой без разбора махать.

Судя по презрительной мине на его лице, мои слова его не убедили.

— Эх, молодой ты, Паша, молодой и горячий! — сокрушённо произнёс я.

Он фыркнул.

— Можно подумать, ты меня старше!

— В какой-то степени — да, — тихо произнёс я.

Между нами была разница лет в пятьдесят, только сказать об этом ему я не мог. А если б и сказал, он всё равно бы не поверил.

Глава 3

Уже вечером Художников собрал нас у себя в кабинете. Настроение у ребят было откровенно паршивое: все понимали, что бандиты вошли в кураж и ограблением поезда не ограничатся. А значит, жди беды.

Хорошо, что на сей раз обошлось без трупов. Физически пострадал только один пассажир, который в момент налёта сидел в вагоне-ресторане. Он стал артачиться и его оглушили прикладом винтовки.

Врач осмотрел пострадавшего и сообщил, что серьёзного урона здоровью не нанесли, так что мужчина ещё сравнительно легко отделался.

— Что ж, товарищи, думаю, каждый из вас понимает: дело громкое, можно даже сказать всероссийского масштаба. И спуска нам теперь по нему не дадут. Со мной уже связывался товарищ Дзержинский, он приказал, чтобы я регулярно докладывал ему о ходе расследования. Паша… — позвал Художников.

— Да, товарищ Художников, — поднялся Рыженко.

— Да ты садись, в ногах правды нет.

Павел послушно опустился.

— Информация насчёт Рейки подтвердилась?

Рыженко кивнул.

— Да. Сразу несколько человек уверенно его опознали. Сомневаться не приходится — грабил Рейка.

Я успел прочитать в уголовном деле описание внешности бандита: «среднего роста, широк, плотен, лицо круглое, красное, моложавое (отталкивающего вида), растительности на лице нет, глаза презрительные, руки всегда в карманах». В миру Рейку звали Андреем Матвеевым, было ему чуть больше тридцати, но за его плечами висело обвинение нескольких десятках убийств и вооружённых налётов.

— Странно, — задумчиво произнёс Художников. — Ограбление было продумано до мелочей, проделано быстро, аккуратно и без трупов. На Рейку это не похоже. После него обычно крови по колено. Может, ошибка? Кто-то другой?

— Да Рейка это, товарищ начальник! — твёрдо заявил Паша. — А в остальном вы правы: для Рейки всё слишком мудрено, он на такие комбинации не способен.

— Есть соображения?

— Имеются, — кивнул Рыженко. — Всё указывает на то, что план придумал кто-то другой, и этот другой подтянул Рейку.

— Думаешь, было две банды?

— Скорее всего. На это указывает и тот факт, что налётчиков было около тридцати, а под Рейкой даже в лучшие времена столько не ходило. Так что на дело пошли сразу две шайки.

— Какие будут идеи, товарищи? Как станем искать Рейку? — повернулся Художников к остальным.

— Разрешите? — попросил слова оперативник с наголо стриженым черепом и широкоскулым лицом.

Мы с ним редко пересекались, и потому толком познакомиться не успели.

— Говорите, товарищ Реязов, — кивнул Художников.

— Есть информация, что бандиты могут собираться в столовой «Приятель».

— Это та, что на Первой Соборной?

— Она самая. Гадюшник первостатейный, немудрено, что нормальные люди её за версту обходят. Так вот, у меня в той столовой есть надёжный человечек. Есть план внедрить его в банду. Если не возражаете, начну над этим работать.

— А вы уверены в своём человеке? — прищурился Художников.

— Уверен. Мы вместе всю гражданскую прошли. Не подведёт.

— Хорошо. Даю добро на операцию. Если удастся нащупать ниточку к Рейке — считай, полдела сделано. Когда планируете приступать?

— Да хоть сегодня.

— Тогда можете отправляться к вашему человеку. Я вас больше не держу, товарищ Реязов.

— До свидания, товарищи. — Оперативник встал и направился к выходу.

У Художникова зазвонил телефон. Он поднял трубку и поднёс к уху.

— Начальник ДонОблУгро… Вас понял. Буду через полчаса.

Закончив разговор, Художников вздохнул.

— Совещание окончено, меня вызывают в обком.

Мы стали расходиться.

Возле дверей нашего кабинета стояла понурая Варвара.

— Меня ждёте? — вопросительно поднял бровь я.

— Да, товарищ Быстров.

— Зачем так официально? Можете звать меня Георгием…

Мы отошли в сторонку, чтобы нам никто не мешал.

— Слушаю вас, Варя.

— Товарищ… То есть Георгий, — поправилась она, — я пришла, чтобы вас предупредить.

— О чём?

— Я узнала, что вчера Навойтов приходил домой у Ивану Никитовичу, чтобы его убить.

— Было дело. Но у него ничего не вышло.

— Да, но только благодаря вам.

Я усмехнулся.

— Хочу вас предупредить: я решила признаться во всём Ивану Никитовичу, а там пусть решает, что со мной делать, — продолжила она. — Арест так арест. Я заслужила.

— Ты хорошо подумала?

— Всю ночь не спала… Надеюсь, вам из-за меня не достанется?

— Как пойдёт. Я ничего не сказал Художникову.

— Вы — настоящий мужчина, — всхлипнула она.

— Вот что, Варя… Давайте сделаем так: с Иваном Никитовичем у вас всё равно не получится поговорить сегодня: его вызвали в обком, он очень спешит, а когда вернётся — неизвестно. Давайте мы с утра подойдём к нему вдвоём. Думаю, вам так будет легче…

Она взволнованно кивнула, а потом коснулась моей щеки губами.

— Спасибо, Георгий. Вы такой хороший…

Я промолчал: сейчас она так походила на мою Дашу, которая осталась там, в прошлой жизни.

Рабочий день был законен, перед тем как пойти домой, я отправился в больницу, чтобы навестить раненых друзей.

Первым делом заскочил к Лёве.

Он уже вовсю разгуливал в коридоре, облачившись в больничную пижаму. Увидев меня, расцвёл:

— Жорка!

— Привет! — пожал ему руку я. — Как ты?

— Иду на поправку. Врачи говорят, что на следующей недели выпишут, так что ждите — скоро выйду на работу.

— Про Петю Михайлова слышал?

— Сказали уже… Что ж вы так неаккуратно?

— Ну извини, в следующий раз будем осторожней…

— Да ладно тебе, Жора! Я ж всё понимаю, на каждом шагу соломку не подложишь. Какие новости?

Я рассказал о вечернем визите Навойтова в квартиру Художникова.

— Ну вот, — расстроился Лёва. — А я до последнего думал, что ошибочка с ним у чекистов вышла, человек порвал с прошлым, решил начать жизнь с чистого листа, потому и не рассказал ничего про своё уголовное прошлое…

— Не ты один, — вспомнил я про Варю.

— Ага. У нас многие так считали. Всё-таки Навойтов много пользу на своём посту принёс: отчаянная голова был, мог на банду в одиночку выйти…

— Видать, стержень в нём всё равно гнилой оказался, — заметил я и осторожно похлопал Лёву по плечу: