Девятый для Алисы (СИ) - Волкова Дарья - Страница 1

Дарья Волкова

Девятый для Алисы

Глава 1. Человек я простой

Никто бы не назвал жизнь Мишки Девятова скучной. Но все то, что случилось с ним этим летним днем, стало даже для него событием из ряда вон выходящим. И, возможно, в каком-то смысле, выдающимся.

А ведь с утра ничего, как говорится, не предвещало. Миша занимался обычным для себя летним делом. Сегодня он мыл фасад в элитном жилом комплексе. Дело уже шло к одиннадцати, августовское столичное солнце начало показывать себя во всей красе — и Михаил решил сделать перекур. Курил он только летом. Брился, кстати, тоже.

Зафиксировав себя в районе девятого этажа, Миха полез в карман за сигаретами. В этот момент глухо задернутые шторы на огромном французском окне начали разъезжаться в стороны. Это было настолько похоже на занавес в театре, что Миша так и замер с пачкой в руке.

Шторы разъехались. За ними стояла девушка. Красивая. И обнаженная. Совсем. То есть, вот абсолютно.

Пачка выскользнула из Мишкиных пальцев и полетела вниз. А следом за ней кувыркнулся и сам Михаил.

— Молодой человек! Молодой человек, вы в порядке?! Вы… вы живы?

Мишка подтянулся на стропах до перил балкона.

— Кажется, да.

— Господи, как вы меня напугали!

— Простите, ради бога… — прохрипел Миша, цепляясь пальцами за перила. — Я не специально, я тут работаю.

— Я думала, вы упали! И… и разбились!

— Не, — рискнул улыбнуться Миша. — Упали только сигареты.

— Ну, это дело легко поправимое. Могу угостить. Будете дамские тонкие ароматизированные?

— Буду, — решительно ответил Миша.

Девушка исчезла за балконной дверью, а спустя минуту вернулась. И протянула Михаилу пачку сигарет. Прикурив и затянувшись вишневым дымом, Мишка рискнул попристальнее рассмотреть свою… благодетельницу.

Девушка оделась. Правда, светло-голубой халат укрывал ее только до середины бедра и льнул к телу как вторая кожа. И, в общем-то, всей красоты ее фигуры нисколько не скрывал. Мишка даже головой помотал, прогоняя ненужную сейчас картинку в мыслях. Нет, это он потом будет вспоминать, при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас Михаил решил занять даму светской беседой.

— А балкон тоже ваш, да?

Оригинальность вопроса, кажется, девушку удивила. И даже слегка развеселила — судя по тому, что губы ее дрогнули. Красивые, крупные, светло-розовые. Такие целовать бы… Ну и гадость эти вишневые сигареты!

— Да, вот эти два окна и балкон — моя квартира, — девушка махнула рукой. От этого движения халат слегка распахнулся и… И она его тут же запахнула и слегка порозовела.

— А я тут… фасад мою, — пробормотал Михаил. «А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся», — почему-то добавил внутренний голос.

— Какие плюшки?! — уставилась на него оторопело девушка.

Так. Вишневых сигарет больше не курить. У него от них голова совсем не соображает.

— Да это я… — Миша не знал, как объяснить, но она его не дослушала.

— А хотите, я вас кофе угощу?

— А? — Мишка решил, что он ослышался.

— Плюшек нет, но есть макаруны.

— Нет, спасибо. В смысле, макарон не надо, а кофе я выпью. С удовольствием. Пожалуйста. Спасибо. Тьфу, черт!

Она рассмеялась — звонко, запрокинув голову и показав красивую белую шею.

— Никуда не уходите! Я быстро.

Мелькнул и исчез голубой халатик. Мишка несколько раз крепко приложился к стене лбом. Ну а что, можно. Уже помыта. Остается надеяться, что это поможет перестать себя вести как идиот. Как будто впервые увидел красивую девушку.

«Такую красивую и голую — впервые», — пискнул внутренний голос. Мишка лишь вздохнул. Это все от того, что работает второй месяц без продыху и личной жизни. У него летом всегда в личной жизни простой. У обычных людей лето — время отдыха, расслабона и секса. Но у Мишки все не как у людей. Летом не до личной жизни. И вообще, летом жарко, душно, пыльно и ничего не хочется. Кроме, разве что, пива. Но ничего, уже август, не за горами осень, а там… там и зима. И снег.

— А вот и кофе!

Мишка с подозрением покосился на крошечную тонкую чашку. На блюдце лежала пара кругляшей — зеленого и розового цвета.

— А это пирожные, — с мягкой улыбкой добавила девушка. — Они так называются — макаруны. Почти как макароны.

Точно. Девчонки в альпийских кафе по ним всегда с ума сходили. А он, идиот, забыл это дурацкое название.

— Спасибо, — Мишка вытер пальцы о футболку и аккуратно взял блюдце. Чашка звякнула. — Я знаю про них. Просто… просто забыл.

— Я вам не положила ни сахара, ни сливок, — спохватилась вдруг девушка. — Может, надо?

Такие пирожные сладкие до жути, это Мишка помнил. А вот кофе он любил с молоком.

— Да, молока можно. В смысле, сливок.

— Я сейчас!

Она снова умчалась, а Миха остался один. С кукольной чашкой в руке.

Зашибись. Опять себя идиотом выставил. Как какая-то деревенщина. Да и вообще…. Мишка оглядел себя. Старые спортивные штаны, футболка, которой лет десять, застиранная до неопределенного цвета, зато мягкая и не чувствуется совсем, растоптанные по ноге кроссовки, которым тоже уже не один год. Многодневная щетина, которой не дает стать бородой только жара, и волосы, наверняка, от пота торчком. Свободной рукой Мишка попытался причесаться пятерней — и резко опустил руку, потому что за балконной дверью опять мелькнул голубой халатик. Чашка снова тонко зазвякала.

Сливки ему принесли в… господи, как это называется? Сливочник? Молочник? В общем, в таком крошечном кувшинчике. И доливала она ему сливки, сосредоточенно прикусив губу. А Мишка пялился в вырез ее халатика.

Кроме этого кувшинчика она принесла вторую чашку — для себя. Так они и пили кофе. Молча. Она, облокотившись о перила, и он, болтающийся в воздухе в обвязке.

— Еще чашечку? — девушка наблюдала, как Мишка сделала последний глоток и звякнул пустой чашкой о блюдце. Макаруны он мужественно сгрыз. Как и предполагалось, они были тошнотворно сладкие.

— А вот обнаглею и скажу «да», — вдруг улыбнулся Мишка. Он вспомнил, что ему не раз говорили, что у него очень обаятельная улыбка. — Только, если можно, в таре покрупнее.

В улыбке дело или нет, но кофе ему принесли. В нормальной чашке. И Мишка, обхватив ее всей ладонью и чувствуя тепло, вдруг сообщил.

— Меня Михаил зовут.

— Алиса, — когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки полумесяцами. — Не страшно на такой высоте работать, Михаил? — Алиса потянулась к пачке и, достав сигарету, прикурила.

Миха имя мысленно покрутил так и эдак в голове. Ей оно шло. Такую необыкновенную девушку не могли звать Таней или Наташей. А вот Алиса… В ней было что-то сказочное.

— Нет, не страшно, — спохватился Миша. — Я промышленным альпинизмом уже лет десять занимаюсь.

— Это так называется? — изумилась Алиса. — Промышленный альпинизм?

— Ну да, — Миша пожал плечами.

— А я бы не смогла, — она свесила голову вниз, и ее светлые волосы опустились занавесами, скрыв на несколько мгновений лицо. А Мишка снова пялился на тонкую спину, узкую талию и округлый изгиб бедер. — Это же такая высота! — она подняла голову, белокурые волосы взметнулись волной назад. — Страшно.

— Совсем нет, это просто вопрос привычки, да и вообще…

Мишку перебил звонок его мобильного. Телефон предусмотрительно пристегнут к карману на карабин.

— Да. Примерно две трети готово. Хорошо, я понял. Ага, давай.

Он отключился. Алиса смотрела на него без улыбки.

— Вам надо работать, да?

Что тут скажешь?

— Да.

— И мне тоже пора, дел много, — она взяла чашку.

— Спасибо за кофе, — запоздало спохватился Мишка. — И за макароны.

Она все-таки улыбнулась, сверкнув на прощанье ямочками-полумесяцами.