Единственное желание. Книга 1 (СИ) - Черпинская Надежда - Страница 72

На стене огромное зеркало. Судя по размерам и позолоченной рамке – настоящее сокровище. Настя уже знала, что стёкла и зеркала в Кирлии были признаком достатка, роскошью.

У окна небольшая софа – на случай, если даме захочется полюбоваться видом из окна, сидя на балконе.

Окно, надо заметить, было замечательное: почти во всю восточную стену, с выходом на беломраморный балкон, размером с хорошую танцплощадку.

Стратегически подобные оконные проёмы были весьма уязвимы, и, в случае нападения, замок миледи Лиэлид не продержался бы и часа. Но Жемчужные Сады, кажется, меньше всего претендовали на звание неприступного бастиона.

Зато в такое окно (это в продолжение темы «амурных» видов на стенах комнаты) мог без труда проникнуть герой-любовник. Разумеется, после того как исполнит под балконом возлюбленной не менее десятка страстных серенад.

Дабы не соблазнять до срока возможных поклонников, прогуливающихся под окнами по тенистым дорожкам сада, в углу предусмотрительно установили матерчатую ширму. Гобеленовые створки которой были выдержаны в том же лирическом стиле, что и живописные фрески.

В другом углу ютилась пара светлых кресел.

Собственно, это и была вся обстановка просторной Настиной комнаты.

– Умыться вы сможете там, – Соур указала тонкой рукой на небольшую боковую дверцу, которою первоначально Анастасия вовсе не заметила.

Фрейлина посмотрела на Настю с плохо скрываемой неприязнью, словно она могла испачкаться, просто стоя рядом с Рыжей.

– Вам надо привести себя в надлежащий вид. Не следует попадаться на глаза кому-либо в таком облике. Я велю прислуге забрать ваши грязные вещи…

– Но они мне нужны! – растерянно возразила Романова.

– Я распоряжусь, чтобы их выстирали. Верну перед отъездом.

– Позвольте, миледи Соур, но сейчас-то мне что, голой ходить прикажите?

У Соур глаза стали ещё больше, чем прежде…

– У вас, что же, ничего больше нет? Никакого приличного платья?

– Угу, – печально вздохнула Настя, мечтая о жокрете, корркоре и рукавах «аре-дрижиак», – ни одного приличного нет. И неприличного тоже.

– Но… но… А как же вы… вы, и на балу собирались быть в этих… этих ужасных мужицких штанах, в этих разбойничьих лохмотьях?

– Ничем лучшим, увы, не располагаю, – буркнула Настя, обидевшись за джинсы (между прочим, отличного качества).

– О, Светлые Небеса! Ведь это скандал! Придётся что-то придумать… Снимайте всё это, миледи Дэини, и ступайте в комнату для омовений! А я постараюсь найти для вас какую-нибудь одежду. Женскую одежду, а не то, что вы носите, – холодно сказала Соур, подчеркнув интонацией последние слова.

Настя не стала ей перечить, направилась прямиком к ванной.

Малоприметная дверца распахнулась, из неё вынырнула невысокая шустрая девица в простом светлом платье, поклонилась поспешно.

– Миледи Дэини, это ваша служанка на время пребывания здесь. Если вам понадобится что-то, пошлите её за мной! А теперь, с вашего позволения, я удалюсь. Во дворце очень много гостей, обо всех надо позаботиться, – добавила Соур, как бы оправдываясь.

И впервые за всё это время в её холодном бесстрастном голосе промелькнула обычная человеческая нотка усталости, раздражённости и даже лёгкой досады.

– Благодарю, миледи Соур! Постараюсь не тревожить вас понапрасну! – ответила Настя, невольно подстраиваясь под манеру общения надменной придворной дамы.

Соур удалилась с изысканным поклоном.

– Миледи помочь раздеться, принять ванну? – любезно осведомилась служанка.

– Что за глупости? – возмутилась Настя, но тут же опомнилась – она ведь теперь часть высшего общества, а здесь так принято. – Нет, я сама. Можешь мои вещи отнести в стирку, если тебе несложно. А то… я тут ничего не знаю, в смысле, куда идти… Да и другой одежды у меня пока нет. Как тебя зовут? – спросила Романова, довольно смущённая тем обстоятельством, что у неё теперь появилась личная прислуга.

Девица пару раз удивлённо хлопнула глазами – видно, к ней обычно обращались иначе.

– Аленика, миледи. Сделаю для вас всё, что скажите. Я ванну приготовила…

– Спасибо! Тогда пойду, помоюсь с дороги. А потом спать… Устала я от этих странствий, ужас как!

И Настя отправилась, наконец, в ванную…

Когда она появилась оттуда, спустя, наверное, часа полтора, закутавшись в полотенце, размером с небольшую простыню, её уже ожидало платьице, присланное Соур.

Романова с благодарностью влезла в свободную светло-голубую тунику, но наотрез отказалось от похожего на панцирь корсета, расшитого серебром. Выглядел он, конечно, богато и изысканно, но по весу не уступал рыцарским доспехам.

Анастасии, разнежившейся после благоуханной ванны, меньше всего хотелось запирать своё тело в такую жёсткую неудобную клетку.

«Я же девушка, а не спецназовец какой-нибудь! Зачем мне этот бронежилет? – мысленно возмутилась Романова. – Как можно себя в этот саркофаг втискивать добровольно?»

– Аленика, корсет верни миледи Соур! Мне он не нужен – я ещё жить и дышать хочу. Не привыкла я к таким вещам. Да, и скажи, что я очень благодарна ей за платье!

– Но, нельзя вам без корсета! – недоумевая, воскликнула служанка.

– Отчего же? – удивилась Настя.

– Ах, миледи! Вы откуда такая явились? Ведь такое платье… Оно всё равно что нижняя сорочка. Открытое больно, бесстыдное. Материя тонкая, лёгкая – вон как всё тело облегает, грудь так и светится.

– Зато удобно, – невозмутимо заметила Настя, оглядывая себя в зеркало.

Ткань и впрямь лёгкая, но не тоньше тех летних сарафанов, в которых Настя некогда щеголяла. Да и платье, подаренное ей Миланейей, было немногим скромнее… пока она не растерзала его безжалостно, мастеря одежонку для Граю.

Но Вольный лес – это одно, а здесь – высший свет. Что поделаешь, нормы иные!

– Неладно это. Миледи Соур не придётся по нраву. Хоть я, признаться, сама в толк не возьму, как это знатные дамы на себе столь облачения таскают. Тяжко же – не поворотиться. А ежели любезный друг приобнять захочет… Ведь через этот корсет и не почуешь, какие руки тёплые, какие объятия пылкие… Ой, прошу простить, миледи! Язык у меня – помело…

– Ходить в этом я всё равно не стану.

– Так и не надо. Я унесу. Ежели вы в комнате останетесь, да по саду и замку прохаживаться не станете, так и оставайтесь в одном платье. А для прогулок … можно поверх плащ набросить, – рассудила Аленика.

– А как же бал? – негромко вздохнула Настя, вспомнив о предстоящем празднике.

– А за ваше бальное платье не переживайте! Измялось немного в дороге, но это ничего. Я осмелилась вещи без разрешения разобрать, ничего ведь, да? Платье ваше повесила, пусть расправится. Я его позже до ума доведу. И завтра будете блистать – будьте покойны! – деловито тараторила горничная.

– Постой, Аленика! Какое платье? Ты о чём? – Настя тряхнула рыжей головой, абсолютно не понимая, о чём ей толкует эта девица.

– Ну… то – золотое… Это ведь для бала? – служанка кивнула в угол, где стояла гобеленовая ширма. – И меч ваш я там положила… – Аленика скосила на неё любопытный взгляд. – Это ж ваш? Неужто вы и сражаться умеете? Я слыхала, вы вместе с милордом Элиолом приехали и сыном владетеля Лэрианора… Я никогда так далеко от столицы не была! На окраинах Кирлии говорят нравы дикие. Там все миледи оружие носят, да?

– Не все, но многие, – загадочно ответила Настя. Лгать она не хотела, но и правду говорить было нельзя. – В пути опасности поджидают, надо уметь отпор дать. Знаешь, на меня Болотный Дед напал, а потом ещё анафирэду… Жутчайшие твари. Не дай тебе Дух-Создатель таких увидеть! А ведь ещё и люди недобрые попадаются…

– Ой, миледи, а расскажите мне что-нибудь такое, жуткое! Страсть как интересно! Ой, только, я же забыла… Мне бежать надо! Я потом к вам примчусь – послушать.

Аленика поспешно поклонилась, схватила корсет и улетела прочь по своим делам.

Настя особо не расстроилась: она не привыкла к тому, чтобы рядом постоянно была прислуга, к тому же Настю просто разрывало от любопытства. Ей не терпелось узнать, о каком-таком бальном платье сказала ей Аленика.