Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти (сборник) - Эллисон Харлан - Страница 129

– Я его даже не знал. Мы обороняли аэродром в Дананге – я говорил тебе, что служил в первом батальоне девятого полка морской пехоты? Ну, так вот. Комми готовили наступление на провинцию Куангнгай, к югу от нас – было похоже, что они собираются взять тамошнюю столицу. Моей стрелковой роте было приказано защищать периметр. Вьетконговцы постоянно посылали диверсионные группы – дня не проходило, чтобы не убили какого-нибудь несчастного придурка, которому приспичило не вовремя почесать голову. Дело было в конце июня – холодно, непрерывные дожди, воды в окопах выше колена. Сначала мы увидели сигнальные огни, потом наши гаубицы забухали. Небо заполнилось трассирующими пулями и снарядами. Я услышал что-то в кустах, рванул туда и увидел двух солдат регулярной армии, вот как тебя сейчас: темно-синяя форма, длинные черные волосы. Они стреляют, а у меня как назло автомат заклинило. Вытащил рожок, стал другой вставлять, и тут они меня тоже заметили. Наставили на меня свои АК-47. Господи, до сих пор помню это чувство: всё вокруг точно замедлилось, и только два дула калибра 7,62 на меня смотрят. Настолько не в себе был, что стал прикидывать, чье это производство: советское, китайское, чехословацкое, северо-корейское? От сигнальных ракет светло, как днем – вижу, кранты мне, и тут на них напрыгивает наш младший капрал и орет что-то вроде: «Эй, комми сраные, гляньте сюда!» – а может, и что другое, не помню. Короче, изрешетили они его так, что от него ошметки летели на кусты, на меня… даже в воду, где я стоял…

Билли дышал с трудом, все время двигал руками и вглядывался в углы освещенной рассветом комнаты, словно надеялся обнаружить там причину, по которой это рассказывает.

– Господи … куски его тела в воде… и в моих ботинках!

Билли завыл, на мгновение заглушив уличный шум за окном, и начал издавать хриплые бесслезные стоны, а Гаспар обнимал его, приговаривая, что всё хорошо, если вообще говорил что-то. Билли прижался к его плечу старика и снова заговорил:

– Он не был мне другом, я его даже не знал – так, видел издали, парень как парень. У него не было никаких причин поступать так, он даже не знал, хороший я человек или дерьмо собачье. Почему он это сделал? Не надо было. Они его даже не заметили бы. Когда я покончил с ними, он уже был мертв, я его даже поблагодарить не успел! Теперь он здесь, на кладбище, так что я тоже сюда переехал, чтоб навещать его. Пытаюсь сказать ему «спасибо», но он в земле и не слышит меня. Господи, господи! Почему он не слышит? Я хочу просто сказать «спасибо»!

Билли Кинетта хотел взять на себя ответственность и поблагодарить младшего капрала, но это можно было сделать только ночью, которая уже никогда не наступит. А сейчас наступил день. Гаспар отвел Билли в спальню и уложил в постель, гладя его по голове, как больного старого пса. Затем вернулся на свой диван и пробормотал единственное, что пришло ему в голову: «С ним всё будет в порядке, Минна. Всё будет хорошо».

Вечером, когда Билли отправился на работу, Гаспара дома не было – это был один из тех дней, когда он ходил на кладбище. Билли беспокоило, что старик ходит туда один, но тот, похоже, мог о себе позаботиться. Билли без улыбки думал о своем друге – да, он осознал, что Гаспар ему друг. Сколько же ему лет? Скоро ли он, Билли Кинетта, снова останется один?

Когда в полтретьего ночи он вернулся домой, Гаспар спал, уютно завернувшись в одеяло. Билли пошел к себе и тоже попытался заснуть, но после нескольких часов безуспешных попыток и мрачных воспоминаний о мутной воде и металлическом отблеске ракет на листьях деревьев сдался и пошел в кухню налить воды. Потом устроился в гостиной – ему не хотелось быть одному, хотя его единственный компаньон, похрапывая, спал на диване. Он сидел и смотрел в окно. В предрассветном небе проплывали облака, слышались первые транспортные шумы.

Вздохнув и лениво потянувшись, Билли заметил карманные часы старика, они лежали на кофейном столике у дивана. У него возникла идея отнести их в ремонт тайком от Гаспара, сделать ему сюрприз. Билли протянул руку, и часы, по-прежнему стоявшие на одиннадцати, поднялись в воздух и повисли чуть выше того места, куда он мог дотянуться.

Билли, похолодев от ужаса, встал на цыпочки и попробовал их достать. Они поднялись еще на пару дюймов. Он попытался схватить их в прыжке, но часы выскользнули, лениво нырнув в сторону, как боксер, понимающий, что этот противник ему не опасен. Неожиданно Билли обнаружил, что Гаспар проснулся и наблюдает за происходящим с дивана.

Некоторое время оба молчали, потом Билли тихо сказал:

– Пойду спать.

– Я думаю, у тебя есть вопросы, – заметил Гаспар.

– Вопросы? Да что ты, отец. Какие у меня могут быть вопросы?

Но вопросы у Билли были, и спать он все-таки не пошел.

– Ты знаешь, что значит имя «Гаспар»? Помнишь трех мудрецов из библии? Ну, волхвов?

– Не, мирра и ладан мне ни к чему. Я пошел спать. Видишь? Уже иду.

– «Гаспар» значит «казначей, хранитель секретов, защитник дворца».

Билли смотрел на старика во все глаза, но не уходил. Гаспар протянул руку, и часы послушно скользнули в его ладонь, где и остались лежать, не издавая ни звука.

– Ладно, иди, – сказал он. – Только вот что: пойдем завтра со мной на кладбище. Это важно.

– Почему?

– Потому что мне кажется, что я завтра умру.

На следующий день стояла прекрасная погода, прохладная и солнечная. Совсем неподходящий день для смерти, как впрочем, и многие погожие деньки в Юго-Восточной Азии. Смерть не остановить.

Они пришли к могиле Минны. Гаспар разложил свой стульчик, воткнул его в рыхлую землю, уселся, вздохнул и сказал:

– Холодно. Я холодный, как это надгробие.

– Дать тебе мою куртку?

– Нет, я изнутри замерзаю. – Старик посмотрел на небо, на траву, на надгробные камни. – Я отвечал за всё это и за многое другое.

– Да, ты говорил.

– Ты случайно не читал «Потерянный горизонт» Джеймса Хилтона? Или, может, кино видел?[76] Отличный фильм, кстати, намного лучше книги. Лучшая работа Капры, достойное наследие. Рональд Колман сыграл просто блестяще. Знаешь, про что там?

– Знаю.

– Помнишь верховного ламу, которого играл Сэм Джаффе? Отец Перро его звали.

– Помню.

– А помнишь, как он сделал Рональда Колмана смотрителем волшебного тайного мира Шангри-Ла?

– Помню. – Билли помолчал. – А потом он умер. Он был уже очень старый.

Гаспар улыбнулся.

– Отлично, Билли. Я знал, что ты сообразительный парень. Ну, если ты помнишь эту историю, можно я расскажу тебе еще одну? Она не очень длинная.

Билли тоже улыбнулся и кивнул.

– В 1582 году папа римский Григорий XIII издал буллу, в которой говорилось, что просвещенный католический мир отныне будет жить не по юлианскому, а по григорианскому календарю. Это было второго октября, а на следующий день уже настало пятнадцатое. Одиннадцать дней канули в небытие. Сто семьдесят лет спустя, второго сентября 1752 года, инициативу подхватил британский парламент, и на следующий день в Англии уже было четырнадцатое сентября. Как думаешь, почему папа так поступил?

Билли слегка озадачила такая постановка вопроса.

– Потому что календарь нужно было привести в соответствие с окружающим миром. С солнцестояниями и равноденствиями. Чтобы знать, когда сеять, когда собирать урожай.

Гаспар шаловливо погрозил ему пальцем.

– Отлично, мой мальчик. И ты будешь прав, если скажешь, что Григорий упразднил юлианский календарь, потому что из-за его погрешности в один день каждые сто двадцать восемь лет весеннее равноденствие постепенно сместилось на одиннадцатое марта. Так говорят историки. Так в каждом учебнике написано. Но что, если?

– Что если что? Я совсем уже ничего не понимаю.

– Что, если папе Григорию было поведано, что он должен изменить парадигму времени в умах людских? Что, если «избыточное время» в 1582 году составило одиннадцать дней и один час, и этот час ускользнул и затерялся в вечности? Что, если этот час нельзя использовать, что, если это час, который никогда не должен пробить?