Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти (сборник) - Эллисон Харлан - Страница 127

– Нет, спасибо. Если вы правда в порядке, то у меня есть кое-какие дела.

Старик тщательно ощупал себя.

– Ничего, кроме синяков. Будь я женщиной такого же возраста, в костях у меня было бы меньше кальция, и мне бы досталось куда сильнее. Ты знал, что к моему возрасту женщины теряют значительную часть кальция в костях? Прочел это в одной медицинской статье. – Старик помолчал и робко добавил: – Да ладно тебе, пойдем. Нам не помешает перекусить и запить это дело чаем.

Билли невольно улыбнулся и покачал головой.

– Ты просто что-то с чем-то, отец. Ты ж меня даже не знаешь.

– Опять-таки хорошо.

– Что? Что мы не знакомы?

– Нет, что ты меня «отцом» назвал, а не «папашей». Ненавижу, когда меня называют «папашей». Очень уж фамильярно. «Отец» – дело другое, это звучит уважительно. Думаю, нам стоит найти уютное спокойное местечко, поговорить, познакомиться. Ты же мне, как-никак, жизнь спас – знаешь, как к этому на Востоке относятся?

Билли улыбался уже не переставая.

– Во-первых, сомневаюсь, что я спас тебе жизнь – разве что кошелек. А во-вторых, я даже имени твоего не знаю; о чем нам разговаривать?

– Гаспар, – представился старик, протягивая руку. – Это мое имя. Знаешь, что оно значит?

Билли покачал головой.

– Видишь, одна тема для разговора у нас уже есть.

Билли, все еще улыбаясь, пошел с Гаспаром к выходу.

– Где ты живешь? Провожу тебя домой.

Они подошли к принадлежащему Билли «олдсмобилю-катлас» 1979 года.

– До моего дома далековато, а мне чего-то нехорошо. Прилечь бы на минутку. Может, лучше к тебе поедем, если ты не против? Всего на пару минут. Чайку попьем. А?

Старик с улыбкой стоял у машины и ждал, чтобы водрузить свои старые, хоть и богатые пока кальцием кости на пассажирское место. Билли, оценив риск, усмехнулся, открыл и придержал дверцу. Гаспар открыл ему изнутри водительскую дверь, и они поехали.

Все это время часы не издавали ни звука.

Как и Гаспар, Билли Кинетта был совсем один в этом мире и существовал в вакууме своей квартиры. Если бы случайному гостю предложили выйти в коридор и описать обстановку любой из трех этих комнат, он за все золото в швейцарских банках не смог бы этого сделать. У этой квартиры не было характера, в ней отсутствовала жизненная энергия. Просто место, куда Билли приходил, когда больше идти было некуда. Ни цветов, ни фотографий, ни личных вещей. Зал ожидания.

Гаспар прислонил свой складной стульчик (в сложенном виде тот превращался в трость с двумя ручками) к книжному шкафу и начал рассматривать расставленные как попало книги в бумажных обложках. В кухне зашумела вода, стукнул о плиту чайник, зашипел газ, чиркнула спичка, зажглась с тихим хлопком конфорка.

Гаспар снял с полки «Агостино» Альберто Моравиа.

– Много лет назад, – сказал он, листая книгу – у меня была большая, очень большая библиотека. Тысячи книг! Я не в силах был выбросить книгу, даже плохую. Они лежали повсюду, и каждый гость, не знающий, как это хорошо – удобно устроиться в кресле с книжкой, всегда задавал один и тот же идиотский вопрос. – Старик помолчал и, не дождавшись ответа, сказал: – Угадай какой.

– Без понятия, – ответил равнодушный голос из кухни.

– Они всегда спрашивали таким притворно-благоговейным голосом: «Ты что, всё это прочел?» – Гаспар снова помолчал, но Билли не поддался. – Вот что я скажу тебе, парень: если тебе все время задают один и тот же идиотский вопрос, рано или поздно начнешь огрызаться. А меня он жутко бесил. Так что, в конце концов, я придумал идеальный ответ. Знаешь какой? Ну, попробуй угадать!

Билли выглянул из кухни.

– Наверно, ты говорил, что прочитал много, но не всё.

Гаспар пренебрежительно махнул рукой.

– Толку-то так отвечать? До человека же не дойдет, что он задал дурацкий вопрос. А я хотел, чтобы люди это понимали, но не хотел никого обидеть. Так что когда меня спрашивали, все ли эти книги я прочитал, я отвечал: «Еще чего! Кому нужна целая библиотека прочитанных книг»?

Билли невольно рассмеялся и покачал головой.

– Ну, ты даешь, Гаспар. Ты на пенсии?

Старик осторожно подошел к самому удобному креслу – мягкому шезлонгу в стиле тридцатых годов, который сменил не одну обивку до того, как Билли приобрел его в благотворительном магазине Американского онкологического общества – и со вздохом опустился в него.

– Нет, сэр. До пенсии мне еще далеко. Работаю не покладая рук.

– А чем занимаешься, если не секрет?

– Я омбудсмен.

– Защитник прав потребителей? Типа Ральфа Нейдера?[74]

– Именно. Приглядываю за ходом дел. Прислушиваюсь, присматриваюсь – и, если все делаю правильно, иногда мне удается немножко изменить мир к лучшему. В точности как мистеру Нейдеру. Весьма достойный человек.

– А на кладбище к кому приходил?

Гаспар погрустнел.

– К старушке моей, к жене. Минной звали. В январе исполнилась двадцать лет с тех пор, как ее не стало. – Он ненадолго задумался и продолжил: – Она была для меня всем. Лучше всего было то, что я понимал, как мы важны друг для друга. Мы говорили обо всем на свете, обсуждали каждую мелочь. Этого мне больше всего не хватает. Я хожу к ней через день. Раньше каждый день ходил, но не выдержал. Слишком больно.

Билли принес чай. Гаспар отпил немного и сказал, что чай неплохой, но пробовал ли Билли «Эрл Грей»? Билли не знал, что это такое; Гаспар сказал, что это великолепный сорт, и пообещал принести коробку. Они еще поболтали о том о сем, а потом Гаспар спросил:

– А ты к кому приходил?

Билли поджал губы.

– Да так, к другу. – Вздохнул и добавил: – Слушай, мне на работу надо.

– Да? А где ты работаешь?

Билли ответил не сразу – ему, видимо, хотелось сказать, что он компьютерщик, или бизнесмен, или директор крупной компании.

– Я менеджер в супермаркете, в «Севен-илевен».

– Хорошая работа. Вечером наверняка интересные люди заходят за молоком и фруктовыми коктейлями, – сказал Гаспар, явно понимавший его чувства.

Билли улыбнулся.

– О да, очаровательные. Просто сливки общества, когда не угрожают прострелить мне башку, если я не открою сейф.

– У меня к тебе просьба, – сказал Гаспар. – Мне нужно немного передохнуть. Ты не возражаешь, если я прилягу тут у тебя на диване, пока ты на работе? Ничего, что я один тут останусь?

Билли заколебался. Старик казался вполне нормальным: не псих и точно не вор. И что тут воровать-то? Разве что чай, да и тот не высшего сорта.

– Ладно, располагайся. Но я до двух ночи не вернусь, так что как будешь уходить – просто захлопни дверь, замок сам закроется.

Они пожали друг другу руки, Билли надел все еще мокрый плащ и направился к выходу. На пороге он оглянулся.

– Приятно было познакомиться, Гаспар.

– Взаимно, Билли. Ты отличный парень.

И Билли – как обычно в полном одиночестве – отправился на работу. Он вернулся в два и собрался открыть банку консервов, но обнаружил, что стол накрыт к ужину, а в квартире аппетитно пахнет жареной говядиной. Кроме жаркого, на столе обнаружилась молодая картошка, обжаренная в масле морковь, кабачки. И блинчики с шоколадной глазурью, еще теплые, только что из пекарни.

Вот так Гаспар вошел в жизнь Билли Кинетты и поселился в его квартире. Когда они пили чай с блинчиками, Билли спросил:

– Тебе некуда идти, так?

Старик улыбнулся и удрученно покачал головой.

– Как тебе сказать. Я не бездомный, конечно – такой жизни я бы не выдержал, но в данный момент, что называется, свободен как птица.

– Если хочешь немного тут пожить, я не против, – сказал Билли. – Здесь тесновато, но мы вроде неплохо ладим.

– Ты большой добряк, Билли. Да, мне бы очень хотелось с тобой пожить. Это ненадолго. Мой доктор говорит, я на этом свете не задержусь, – он помолчал, глядя в чашку. – Должен признаться, мне немного страшно уходить. Хорошо, что будет с кем словом перемолвиться.