Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Касание пустоты (СИ) - Волков Игорь Владимирович - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

— Ох, хлюпик-то какой, — Виктор откуда-то достал трубочку, сунул ее в стакан и поднес мне ко рту. — Пей. Станет лучше.

Я глотнул. Жидкость была мерзкая на вкус.

— Пей, — Виктор был настойчив. — Пей! Хватит валяться, и так уже пролежни на боках. Почти полтора месяца лежишь как бревно.

Полтора месяца. Много.

Жидкость в стакане закончилась, и я снова закрыл глаза.

— Еще один день, Лёх, так уж и быть. Но завтра мы с тобой встаем, усёк?

Я усёк. Почему мне хотелось, чтобы сейчас было утро? За окном, наверное, совсем зима…

— Где мы? — я не узнал свой голос, Виктор тоже вздрогнул.

— В Москве. Нас выпустили из заточения. Ребята разъехались по домам. А мы с тобой в больничке, руку лечить будем. Вместе, пока не поправишься. Держись.

Разъехались. По домам.

Внутри все сжалось. Ну какого черта? Это же отлично, мы свободны. Я смогу повидать родителей. Надо только закончить со всем этим.

Как же меня накачали, что глаза на мокром месте. Позор, если кто войдет. Я попробовал пошевелить правой рукой, она немного посопротивлялась, но в итоге послушалась, и мне удалось вытереть лицо рукавом больничной одежды.

Прав Виктор, из меня вышел зачетный хлюпик.

Через полчаса пришла приятная пожилая медсестра с тарелкой какой-то субстанции.

— Попробуем поесть по-человечески? — мягко предложила она. — Пора заканчивать внутривенную кормежку.

Я попробовал. Еда на вкус была приятная, но я совсем не разобрал, что это было. Прежде чем все съеденное рвануло назад, я успел съесть ложек десять.

— Ничего, — медсестра старательно убирала последствия катастрофы. — Нужно время, привыкните. Через недельку принесу вам куриную ножку.

Ночь я почти не спал, смотрел в окно. И тосковал. Это было нелогично, но я не мог перестать жалеть себя. Хотелось выть на луну, но луну за окном было не видно.

Утром Виктор сдержал слово и стал меня поднимать.

— Лёх, тебе надо вставать. У тебя всего лишь перелом руки! Хватит дурака валять, встаем!

Ничего себе, только перелом. А что тут тогда за конструкции на руку накручены.

Голова кружилась и накатывала тошнота. С помощью Виктора я сделал круг по комнате. Ноги не слушались, начала болеть рука.

— Дружок, так не пойдет. Ты должен захотеть поправиться, иначе так и сдохнешь тут, — Виктор подвел меня к кровати. — Через час встаем еще раз.

Он возился со мной как с ребенком, целыми днями. Заставлял меня ходить, есть, смотреть телевизор. Ругался, подстрекал, уговаривал.

Конструкция на руке максимально ограничивала желание шевелиться. Но за неделю он научил меня самостоятельно ходить по нужде. Я стал сам держать ложку, и еда перестала возвращаться тем путем, которым заходила.

Мне вернули телефон, и следующим ударом стало полное отсутствие звонков или сообщений. Я задыхался от безысходности, стоя у окна в своей новой камере, сжимая в кулаке предавший меня аппарат. Это было даже больнее всех этих переломов.

Через пару дней Виктор внезапно спросил:

— Ребята интересуются, что ты всех игнорируешь. Пишут тебе, а ты не отвечаешь.

— Что? — я моргнул. — Никто мне не пишет, телефон мертвый.

— Дай сюда.

Виктор потыкал в телефон.

— Да, неприятненько. Ты системные оповещения не читаешь? Тут просят подтверждения факта твоей смерти для передачи данных наследникам. Все твои контакты переведены в статус ожидания. Будем смерть подтверждать или поживешь еще?

В первый момент я решил, что он издевается. Я даже не мог понять, что ответить.

— Лех, возвращайся в реальность — тупить переставай, — Виктор протянул мне телефон. — У тебя дважды сердце останавливалось, коммуникатор уведомил сотового оператора, они приостановили оказание услуги до уточнения состояния твоего здоровья. Вот короткий номер, звони, подтвердим, что ты пока жив.

Я растеряно уставился на телефон.

— Лех, позвони. Там идентификацию надо пройти для подтверждения, я за тебя это не сделаю.

Я покорно набрал номер и под контролем Виктора прошел целый квест, доказывая, что жив и телефонным номером пользоваться намерен. Доступ к связи открыли только через 15 минут. Увидев, что телефон заработал, Виктор собрался и ушел. А я листал переписки и с каждым новым сообщением ощущал, как нарастает ком у меня в горле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Там за бортом была жизнь. Мои друзья, коллеги — разъехались по домам. Они встречались с родственниками. Они строили новую реальность, планировали будущее. А я — чем больше времени проведу в больнице, тем сильнее стану для всех просто прошлым. Воспоминанием. И виноват в этом только я. Ведь меня просили не делать глупостей! Но я не слушаюсь, да. И теперь кого винить в моем одиночестве?

Я долго не мог заставить себя открыть сообщения от Лео. Я просто не знал, как теперь с ней общаться. Меньше месяца назад я был успешным пилотом. У меня было все — профессия, будущее, здоровье. Я мог сложить к ее ногам все, что она только могла пожелать. Даже звезды. И, чтобы сделать это, просто ждал момента, когда нас выпустят в мир, чтобы оказаться у нее осознанным, а не вынужденным выбором. А что я могу предложить ей сейчас? Я засмеялся, хотя если быть честным, на смех это было мало похоже. Уютную больницу? Инвалида, едва освоившего самообслуживание? Лекарства по расписанию? И полное отсутствие каких бы то ни было перспектив.

Я сидел с телефоном наперевес. И физически ощущал, как текут минуты, норовя сложится в часы. Вечером, когда медицинский персонал разошелся, я наконец открыл сообщения от Лео. Каждое прочитанное слово отзывалось во мне настоящей физической болью, но я дочитал все до конца. Она писала каждый день, даже когда я был в коме. Рассказывала про Боровского. Про исследования. Про то, что у нее все получается не хуже, чем у меня. Про то, как их выпустили. Про Прованс. Про планы перебраться в Лондон, в институт Эванса. Она писала, что скучает по мне. Переживает за мое здоровье. Ждет моих ответов.

Я смотрел на свою неживую, упакованную в металл руку и задыхался от безысходности.

Утром Виктор нашел телефон в углу палаты, под креслом, разлетевшийся на куски.

— Выпал из рук, — соврал я. — Вить, а вы поняли, что со мной произошло?

— Пока есть только гипотеза, ребята будут ее еще проверять. Но подвела швабра. Возможно с предметами нельзя осуществлять эти переходы, не знаю.

— Ясно.

«В моей смерти прошу винить швабру». Я невесело усмехнулся, как мне показалось, незаметно для Виктора. Но он уже слишком хорошо меня знал, и от промелькнувшего в его взгляде сочувствия хотелось завыть.

* * *

Новый телефон Виктор принес мне вечером. Он еще потрудился и старательно перенес на него все данные с разбитой трубки, так что новый телефон мне жег руку не меньше, чем предыдущий. Поняв, что деваться некуда, после ухода доброго доктора, я написал Лео. Полторы строчки сообщения я писал несколько часов, добиваясь идеального, лишенного каких бы то ни было эмоций, текста.

«Привет. У меня все хорошо. Вместе с Виктором занимаемся рукой, пока ни на что другое нет времени.»

Почти мгновенно пришел ответ.

«Лех, я очень за тебя волнуюсь. И скучаю.»

«Со мной все будет хорошо. Удачи в пространственных исследованиях.»

Я сунул телефон в тумбочку. И лежал без сна, без мыслей, мне кажется даже без чувств до самого рассвета.

В ближайшую неделю меня ждала сложная процедура ввода наноагентов в кость руки. Обычно это занимает пару часов. Сначала вводят наноматериал, а потом аппаратом, похожим на трубу мрт, выставляют частицы на необходимые места по краям травмированной кости. Приживаются они быстро. У меня же все должно было быть намного сложнее из-за множественности травм и большого количества собранных штифтами осколков. Планировалось, что введение наноагентов будет длится несколько дней. Все это время мне предстояло провести в трубе, поэтому меня снова ввели в сон, в котором, если честно, мне хотелось остаться уже навсегда.

Но, несмотря на мои желания, сознание вернулось. И очнувшись, первое, что я увидел, это как метет снег за окном палаты.