Мангазейский подьячий (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 17

В общем — все, кто в Доме находился, услышали.

А подробностей Морозова донести не успела — не в том она была состоянии. Слишком злая и разгневанная. В итоге все население Дома вскочило, не понимая, что происходит, но чувствуя, что надо кого-то ловить. А кого и откуда она взялся — непонятно.

Началась суматоха и неразбериха. Собственно, нам, для успешного отхода, и нужна была суматоха и неразбериха, просто мы ее собирались своими силами устроить.

Но много — не мало, верно?

— Давай, Настя!

Моя ведьмочка высунулась в окно второго этажа, произнесла Огненное Слово — и в стену вокруг дома понесся пылающий огненный шар.

Взрыв! Щепки!

Паника закрутилась по полной.

Настя запустила еще несколько файерболов — четыре это ее предел — и мы рванули вниз, к черному выходу из Дома.

Паника, конечно, наведена знатная, но я могу поспорить, что ей поддались не все. Наверняка у стражи есть какие-то инструкции, или как там это у военных называется — вводные? — на случай любой атаки. И они сейчас, не особо задумываясь, бегут по своим местам, чтобы отразить нападение.

То есть — на стены. Примерно в ту сторону, в которой взорвались файерболы. Наверняка, часть выдвинулась и на противоположную сторону — вдруг это всего лишь отвлекающий маневр и супостат рвется не там, где чего-то рвануло?

Но, в любом случае — стража будет высматривать тех, кто движется К Дому. А те, кто бежит ОТ Дома… Да бог их знает, куда они, может, запаниковали, может, у них своя боевая задача. Пусть бегут.

Мы с Настей ссыпались по лестнице в кухню, подбежали к куче тряпок имени Тувалкаин, хлопнули старика по плечу, и, уже втроем, побежали…

Ну ладно — быстро пошли. Все-таки форма у деда уже не та, после стольких лет заточения-то.

В общем — пошли. Но — быстро.

Мимо нас кто-то пробегал, но особого внимания не обратили. Благо мы выглядели как жертвы ночного нападения — одеты не пойми во что, и лица перемазаны.

Итак, мы во внутреннем дворе. Медведи разбежались — они огонь как-то не очень любят — и осталась только одна проблема.

Выход отсюда только один — через ворота, а открывать их, в связи с нападением, никто не будет.

Засада.

Но! Предусмотрительный я учел это в своем плане побег… в смысле — тактического отступления.

Стена вокруг Дома строилась практически как крепостная. А что есть в каждой крепостной стене? Подсказка — она, стена, предназначена не для того, чтобы за ней сидеть, слушая, как враг в нее колотится. Она предназначена для обороны, а оборон предполагает, что вы будете отстреливаться. Для чего вам понадобятся такие вещи, как бойницы. Это такие щели в стене, через которые вы можете стрелять по агрессору, не опасаясь, что тот по вам попадет. И делятся эти бойницы на три разновидности: верхние, по краю крепостной стены — видели зубцы на стене Московского Кремля? Вот щели между ними и есть верхние бойницы — средние бойницы, в середине, значит, стены, и бойницы подошвенного боя. Нет, не для того, чтобы через них отбиваться ногами. Они идут по самому низу стены и нужны для того, чтобы отстреливать тех, кто чересчур близко к стене подошел.

В стене Дома такие тоже были. Нет, конечно, такие бойницы слишком узкие, чтобы сквозь них проскочил кто-то крупнее кошки, в конце концов, большие для того, чтобы просунуть ствол мушкета, и не нужны. Но! Есть еще и бойницы для пушек. Вот они чуть пошире, где-то так сантиметров сорок на сорок — пушка это вам не мушкет — и вот через них уже можно просочиться, если вы стройная девушка, худощавый юноша или отощавший на тюремных харчах старик.

И такие бойницы в стене вокруг Дома тоже были.

Нет, они, конечно, закрыты заглушками… Думаете, Настя палила файерболми по стене просто так, чтобы суету навести? Не-ет, одним из них она выбила такую заглушку и теперь нам открыт путь наружу.

Не дверь, конечно. Даже не окно. Так, форточка.

«Раз пошла на дело форточница Мурка…».

Мы с Настей вытолкали в дымящееся окошко Тувалкаина, потом выскользнула Настя, а потом…

А потом я застрял.

Шутка — прошел, конечно. Ну… слегка задержался и пришлось втягивать живот… Но прошел же!

А дальше все просто: мы пробежали вдоль стены — над нашими головами топотали сапогами по галереям стрельцы Морозовых — вышли к дороге, ведущей от ворот, шустрыми мышками метнулись до второй стены и, пройдя уже вдоль нее, к тому месту, где было поменьше шума, двинулись к лесу.

Ушли.

Серело — полярная ночь в сентябре все же коротковата — тяжело дышал Тувалкаин, Настя прижимала к груди тюк со своей одеждой — она так и бежала в сарафане служанки Ираидки — я выглядывал из-за толстого ствола сосны, глядя на Дом, похожий на растревоженный муравейник.

В этот раз добраться до Источника не получилось.

Ничего. Попробуем еще раз.

Глава 14

Ночь прошла весело, но без особого толка.

Источник так и не нашли, больше того — не нашли путей к нему, и вообще Настя сказала, что прохода к Источнику из Дома нет. Ну как это нет?! Осетровские что, каждый раз, когда им был нужен Источник, копали лопатами?

Бесовкино тело для Диты не добыли. Правда, и не собирались, но ведь могли бы!

Выручили, конечно, старого мастера-артефактора. И то бестолку — Тувалкаин вымыл свои кости в бане, попросил какую-никакую одежку вместо своих лохмотьев, и свалил. Нет, поблагодарил, конечно, но так, сухо, чисто из вежливости. Тетя Анфия попыталась его было пристыдить, но запас совести у Тувалкаина, похоже, был огромный и позволил ему уйти. Нет, я его, конечно, понимаю, после того, что с ним сделали Морозовы, доверие к людям в тебе еще долго не проснется… Но мог мы и помочь! Хоть в чем-нибудь!

В общем, одних прибытков — полапанные сиськи боярыни Морозовой. Согласитесь, ради этого не стоило затевать такую бучу. Хотя, конечно…

Утром мы с Настей притаились, и из дома не выходили. Потому что я подозревал, что люди Морозовых сейчас прочесывают город в поисках ночных злодеев, и кто его знает, насколько боярыня или там бесовка нас рассмотрели. Остальных же я разогнал на разведку.

Первой вернулась Аглашка. Сегодня всех приходящих слуг, явившихся с утра, выгнали взашей. Был, конечно, риск, что Морозовы сложат два и два и решат, что ночной визит как-то связан с новой посудомойкой, поэтому я дергался, отправляя ее в Дом. Но НЕ пойти — еще хуже. Сразу вызовет подозрения. Но, к счастью, пронесло. Не было у Морозовых толковых сыскарей. Оно и верно — откуда розыскные умения у тех, кто может получить любую информацию, просто спросив?

В этом месте своих размышлений, я облился холодным потом, сообразив, что Морозовы могли просто-напросто спросить с помощью боярской менталистики всех слуг о том, знают ли те что-нибудь о ночном происшествии. И Аглашка могла попасться… К счастью — им это в голову не пришло… Или пришло? Спросили, она под магией все рассказала, а потом приказали забыть и отправили домой, чтобы… Чтобы что? Следить за мной, вместо того, чтобы прислать отряд карателей в оранжевых кафтанах? Навряд ли. Так что, похоже, Морозовы действительно не сообразили. У старой боярыни от злости сорвало планку и поэтому рациональные поступки у нее получались плохо. Аглашка рассказала, что Морозова то ли приказала убить, то ли собственными руками убила ту несчастную девчонку-массажистку, Ираиду. Моя скоморошка видела, как выносили мертвое тело.

Сука, надо было ее все же утопить…

Потом пришла Клава, которая собирала сплетни по городу. И я понял, что боярыня, пожалуй, тоже предпочла бы утонутие.

Подробностей ночного происшествия в ванной никто не знал, но, знаете, как это бывает — кто-то краем уха услышал, краем мозга понял, рассказал, добавив подробности от себя, второй тоже, как понял, так и пересказал третьему, третий — четвертому…

В общем, как рассказала Клава, если утром говорили о том, что ночью кто-то проник в спальню к боярыне — в спальню! — причем подавалось это вроде как случайность, то чуть позднее Морозову уже пытались обесчестить. А ближе к обеду выяснилось, что не пытались. А таки обесчестили. Причем рассказывали такие подробности процесса обесчещивания, как будто полгорода стояло со свечками. Бедная Клава краснела как свекла, когда пыталась мне это пересказать. Я не стал ее мучить. И так понятно, что ей теперь долго доказывать, что не было никаких трех молодцов, которые привязали ее к кровати и позорили всю ночь всеми возможными способами.