Трава зелёная (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 38

— Хм… — немного теряюсь от этих слов. — Простите, Дарья Михайловна, а сколько вам лет?

— Двадцать шесть. Старуха уже…

— Какая же вы — старуха? — пытаюсь взбодрить женщину. — Вот лично меня матушка родила в тридцать пять лет и дожила до моего совершеннолетия, царство ей небесное. Так что у вас всё ещё впереди!

— Вы, правда, так считаете? — в глазах Рябушкиной вспыхнула надежда.

— Конечно! — прижимаю руки к груди…

В общем, договорился я с Дарьей Михайловной насчёт постоя. Теперь Гаврила Андреев, именно так Густаф Андерсон был записан в бумагах, станет жить у неё. Обошлось мне это удовольствие в полтора рубля за месяц. Сюда входило и питание моего слуги. Кстати, возрастом Гаврила оказался младше Рябушкиной на три года. Я так же поинтересовался, откуда он родом? Оказалось, что из какого-то Векшё. Никогда не слышал. Зато Гаврила рассказал, что в его городе изготавливают самое лучшее стекло. Интересно, с чем он сравнивал? Лично я слышал, что самое лучшее стекло производили в Венеции и Чехии. Однако информация полезная, галочку в уме поставил.

Засиделся я у Рябушкиной до самых сумерек. Прохор, как наелся, сразу слинял, типа дел много, а мы тут и без него управимся. Мы же обговаривали нюансы нашего сотрудничества. Тем более Гаврила по-русски говорил очень плохо. И как только с ним общался Куприян Горбонос? Но я велел своему слуге относиться к Дарье Михайловне со всем уважением, иначе накажу. Парень заверил, что будет почитать её, как свою покойную мать. Блин, ещё один сирота. Да и сравнение какое-то двусмысленное… Ну, и ладно. Лишь бы не было проблем.

К Белкиным я вернулся вместе с Иваном Даниловичем. Встретил его на улице, когда он возвращался со службы.

— Как раз о вас думал! — узнав меня, улыбнулся он. — Как ваши дела?

— Всё нормально! — улыбаюсь в ответ, после чего рассказываю о своём договоре с Рябушкиной.

— И зачем, Леонид Иванович, вам вообще понадобился этот Гаврила? — спросил Белкин, после моего рассказа. — Столько хлопот с ним.

— Не скажите, Иван Данилович, не скажите, — качаю головой. — Оказавшись в России без слуги, я испытал немало затруднений бытового характера. Использовать же для своих нужд ваших крепостных мне не позволяет совесть. Это всё равно, что брать без проса чужую вещь.

— Ох, нашли из-за чего переживать! — махнул рукой Белкин, однако было заметно, что мой ответ пришёлся ему по душе. Одно дело, когда ты сам приказываешь своему слуге оказать кому-то помощь, а другое, когда этот кто-то приказывает ему без предварительного согласования с тобой.

— Ну, а как же? — развожу я руками. — Тем более мне нужен напарник для тренировок.

— Что, станете обучать его тайной борьбе? — удивился Белкин и даже сбился с шага.

— Почему бы и нет? Ловкий слуга всегда пригодится.

— Что ж, вам виднее… Кстати, Леонид Иванович, а что вы говорили его высокоблагородию Николаю Яковлевичу по поводу бумаги? Неужели знаете, как её выделывать?

— Знаю. Только ему это не интересно. Не подскажите, почему?

— Невыгодно, Леонид Иванович. Гончаров работает по казённому заказу, а кто их даст нашему воеводе? Слишком много хлопот и трат.

— Понятно, — киваю, а сам думаю: «Ну, и воевода! Сам дело просит, и сам же никуда не хочет вкладываться. А ещё боится просить у высокого начальства для себя привилегий. То-то все значимые мануфактуры находятся в руках у купцов, или в казённой собственности, то есть отнятой государством у тех же купцов. А управляющими ставят безмозглых дворян. Ведь дворяне, по сути, кто? Служаки, привыкшие исполнять приказы. В производстве не разбираются, в коммерции не разбираются… Даже призирают коммерцию. И чего будет с предприятием, которое окажется под рукой такого гордеца? Правильно, зачахнет в скором времени. Всё, что не развивается, то погибает». — Иван Данилович, а почему вы заинтересовались бумагой? — спросил я, когда мы уже подошли к дому Белкиных.

— Да вот подумал, зачем тратиться лишний раз, коли можно сделать бумагу на дому? Вы как, согласны?

— В принципе я согласен, — киваю головой. — Если чисто для собственных нужд, то особых затрат не потребуется. Но опять же, необходимо отдельное помещение.

— Как раз по этому поводу я хотел с вами поговорить, — Иван Данилович остановился возле ворот.

— Где будем говорить, здесь или в дом зайдём?

— Давайте немного постоим на свежем воздухе, — неожиданно улыбнулся Белкин. — Вечер выдался чудесным! Ветра нет, небо чистое, звёздочки светят…

«Ишь ты, романтик нашёлся», — усмехаюсь про себя. Правда, я тоже не против постоять на улице. Насиделся у Рябушкиной… А мягких стульев тут нет. В основном табуреты и деревянные лавки. Теперь из моих ягодиц можно Буратино мастрячить.

— Согласен. Погода и вправду хороша… — обвожу взглядом звёздное небо. — Так что вы хотели сказать?

— Мы сегодня немного переговорили с отцом Лазарем… — как-то неуверенно начал Белкин.

— И чего?

— Он тоже хочет своих крепостных пристроить к мебельному делу.

— Это, конечно, прекрасно. Только где их размещать? У нас не работа получится, а толкотня.

— Именно! — взбодрился Белкин. — Тем более вы сами знаете, я собираюсь строиться… Постороннее хозяйство будет только мешать.

— И какой выход вы предлагаете? — стало понятно, что у Ивана Даниловича есть какой-то план.

— Сегодня наш воевода предлагал вам прикупить дом…

— А вы, откуда знаете? — удивляюсь я. — Вас же не было в кабинете.

— Совершенно случайно я оказался поблизости и слышал разговор…

— Понимаю, — киваю серьёзно, а про себя улыбаюсь: «Подслушивал, стервец! Ну, и правильно».

— Так вот, — продолжил Белкин, — я предлагаю купить дом с участком и там организовать мебельное производство.

— И в каком месте желаете купить дом?

— За Протвой, конечно. Там самые дешёвые участки.

— Иван Данилович, а как быть мне? — откровенно охреневаю. — Я же не могу разорваться!

— И не надо разрываться, — улыбается Белкин. — Мы участок купим, подберём смекалистых крепостных, а вы им будете давать задание, да присматривать время от времени.

— Чтобы давать задание, нужно сначала обучить их! — поражаюсь наивности Белкина.

— Вот парочку моих крепостных и обучите. Емельян завтра как раз собирается ехать в имение, чтобы привезти людей для всех наших дел. А на новый участок они переедут ближе к весне.

— Как я понимаю, вы хотите заранее прикупить место?

— Совершенно верно. Ходят слухи, что цены могут подняться…

— Ах, вот оно что! — понятливо усмехаюсь. — Тогда действительно, лучше купить участок заранее. Кстати, как раз рядом с мебельным производством можно наладить производство бумаги.

— Думаете?

— Уверен! Бумагу-то делают из опилок.

— Как, из опилок?! — изумлению Белкина не было предела.

— Обыкновенно. А вы разве не знали?

— Нет, — неверяще качает головой. — У нас её делают изо льна и конопли…

— О, как! — вырвалось у меня, после чего я непроизвольно оглянулся и понизил голос. — Тогда, Иван Данилович, мой секрет необходимо держать в тайне. Лён и коноплю выращивать надо, а дерево растёт повсюду.

— Да, да, конечно! — заполошно кивает он, тоже понизив голос. — И пойдёмте уже в дом. Мария Васильевна, наверное, нас заждалась…

ГЛАВА 18

ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Примерно месяцев за пять до того, как я грохнулся в оркестровую яму, мне в городской мэрии повстречался одноклассник, Пашка Лужин. В мэрию нас привела одна и та же нужда — возможность получить заказы. Хорошо, что наши сферы деятельности никак не пересекались, иначе бы не избежать конфликта интересов. Пашка промышлял тем, что опрыскивал городскую лесополосу какой-то химией, чем очень портил жизнь комарам и клещам. Я же занимался парковым озеленением. В общем, в этот день нам обоим повезло, финансирование было одобрено. На радостях мы решили отметить нашу встречу. Но не в ресторане или в кафе, а у Пашки дома. Ожениться он ещё не успел, поэтому жил один в однокомнатной хрущёвке, доставшейся ему в наследство от бабушки. Когда мы зашли в ликёроводочный отдел супермаркета, чтобы затариться бухлом, я невольно присвистнул. Цены на водку заметно подросли.