Долины и взгорья (СИ) - Щепетнёв Василий - Страница 50

Случайно узнал: по области продажа водки и прочей «крепости» за три года возросла на треть. На треть! И это в Чернозёмской области, издревле славящейся безудержным пьянством!

Деньги у людей есть, товаров мало. Пьют и простую, и «Столичную» даже с некоторой гордостью: не мутный самогон, а чистую, как слеза, «беленькую»!

Но и это не в новогоднюю ночь думать. Куда как лучше смотреть на звездное небо и поднимающуюся на востоке луну, уже поношенную, но всё ещё яркую, особенно когда вокруг снег.

Сейчас бы тройку с бубенцами, да кататься меж бескрайних полей! Только с многозарядной винтовкой, на случай волков.

Мы погуляли вокруг маленьких сосен: весной я посадил две. Поехал в питомник, отобрал десяток, привез в Сосновку. Две оставил себе, остальные раздал соседям. Сказал, что в Европе люди, владеющие недвижимостью, всё чаще сажают ели и сосны на своих участках с тем, чтобы на Рождество наряжать их прямо в садике. И природе на пользу, да и экономия, хорошая ёлочка в Париже стоит как транзисторный приемник.

Раз в Париже делают, то мы сделаем ещё лучше — и осенью в Сосновке посадили уже с полсотни елей, сосен и лиственниц.

Луна уже немного поднялась, и мы вернулись в дом. Слушать поздравления советскому народу.

По программе начинать поздравлять должны без десяти двенадцать. Кто будет поздравлять, Андропов, Брежнев, или, как в прошлом году, текст зачитает диктор?

Мы вяло поспорили. Устали, и девочки, и я, последние дни года выдались непростыми.

Но на часах без девяти, без восьми… Играет спокойная светлая музыка, на экране картины снежной зимы — леса, поля, горы.

Без пяти двенадцать показался Брежнев. Официальный костюм, но на лацкане — снежинки. В модных очках с большими квадратными стёклами.

— Дорогие друзья! Кремлевские куранты отсчитывают последние минуты этого года. Он вобрал в себя многое: были в нём трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. В год славного юбилея нашей Революции советские люди поработали самоотверженно и вдохновенно. До самой последней минуты уходящего года трудятся врачи и водители, работники электростанций и метро, и многие, многие другие. И мы, Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, сегодня ударно поработали. На внеочередной сессии мы приняли новую Конституцию! Её обсуждали все советские люди, и мы видели, что она нашла одобрение и понимание всех слоёв населения. Отныне и впредь она будет Основным Законом, по которой мы будем жить дальше, жить интереснее, лучше, достойнее, трудиться на благо мира и во имя мира на Земле!

Пусть в каждом доме, в каждой семье всегда будут благополучие и согласие!

С Новым годом, дорогие товарищи! С новым счастьем!

И тут же крупным планом часы на Спасской башни и звон курантов.

Коротко. Коротко и неожиданно.

— И что это значит? — сказала Ольга.

— Может быть, многое. Может, и ничего. Посмотрим, — ответил я.

— Принципиально — рабочий класс перестает быть гегемоном, все люди равны, независимо от происхождения, — разъяснила Надежда. — Диктатура пролетариата прекращается. Построено развитое социалистическое общество. Теперь следует думать о благе всех и каждого. Каждый имеет право на охрану здоровья, и каждый имеет право на жилище по праву рождения.

— Это как? — спросила Ольга. — Каждый получает квартиру?

— Не квартиру, а жилище. Кому-то квартира, кому-то комната в коммуналке. А то и койка в общежитии.

— Хорошо. Значит, девушка из, к примеру, Каборановска или Сосновки завтра поедет в Москву, и её там будет ждать койка в общежитии? А хватит ли коек на всех? И общежитий?

— Как сказал Чижик — посмотрим, — ответила Надежда.

И тут зазвонил телефон, частым междугородним звоном.

Ольга, ближе всех сидевшая к аппарату, взяла трубку.

— Да, папа. И тебя. Всё хорошо. Сейчас, — и она протянула трубку мне.

— Ну, что, Чижик, слышал?

— Слышал и видел.

— А тебе, Чижик, вернее, вам, Михаил Владленович, Леонид Ильич приготовил особый подарок. Даже не подарок, а заслуженную награду.

— Я весь внимание, Андрей Николаевич.

— Высшая степень отличия, и, стало быть, высшая награда нашей страны. Теперь ты герой, и говорить тебе «ты» я могу только, гмх, по-соседски. Указ подписан, вручение в Георгиевском зале Кремля в четверг. Бумаги тебе доставят завтра. То есть уже сегодня. Рад?

— Бесконечно.

— Вижу, ты понял. Костюм у тебя, конечно, для такого случая найдётся, — и Стельбов закончил разговор.

— Что? — спросили девочки.

— Поздравил с наградой.

— Какой?

— Высшей. Похоже, я теперь герой. В смысле, с большой буквы. Герой Советского Союза.

Немая сцена, секунд на десять.

— Мы, конечно, рады, Чижик, — сказала Ольга.

— Но как-то это всё стремительно, — закончила Надежда.

— Посмотрим, — ответил я.

Действительно, что ещё можно сказать? Посмотрим.

Авторское отступление

Ефим Петрович Геллер в реальной истории впервые стал чемпионом СССР в 1955 году, в возрасте тридцати лет, а в 1979, уже пятидесятичетырехлетним, завоевал это звание во второй раз. Побеждал в крупных турнирах, участвовал в матчах претендентов, известен как крупный шахматный теоретик и отличный шахматный тренер. В общем, краса и гордость советских шахмат. Титан.

Новая Конституция в реальной истории была принята 7 октября 1977 года, и в ней были и мирное сосуществование, и предотвращение войн, и отмена диктатуры пролетариата, и право на жилище, и многое-многое другое. В том числе и запрет пропаганды войны.

Упомянутые телепередачи проходили в указанное время. И если спектакль «Аз и Ферт» прошел, в общем-то, буднично, то «Кабачок 13 стульев» был очень популярен у населения, его ждали, его смотрели, а потом долго обсуждали.

Потребление алкоголя в СССР росло стремительно. Если в 1970 году оно в пересчете на чистый спирт составляло 6.8 литров на душу населения, то к 1980 дошло до 14, 2 литров, то есть за десятилетие возросло более, чем вдвое. Впрочем, статистика дама услужливая, что ей велят, то и покажет. Самогон, аптечный боярышник, одеколоны и лосьоны, технические жидкости статистикой не учитывались. Однако именно спиртные напитки вытягивали план в сельпо и прочих продуктовых магазинах. Пили отчаянно много. Предвидели, что ли? И очень может быть.

Ответственность «Аэрофлота» перед пассажирами была настолько мизерна, что надеяться на сколь-либо серьезное возмещение ущерба не приходилось. За утерянный багаж платили по сколько-то рублей за килограмм, но не более смешной суммы. Да что багаж: за гибель пассажира в результате авиакатастрофы выплачивалось триста рублей. Если же пассажир получал увечье, то сумма соответственно уменьшалась. Так, в катастрофе от 24 августа 1981 года, когда при столкновении в воздухе двух самолетов, гражданского АН-24РВ и военного Ту-16К, выжила одна пассажирка, получившая многочисленные травмы, ей назначили компенсацию в 75 рублей.

И ни в чём себе не отказывай, да.

Глава 24

5 января 1978 года, четверг

Раздача слонов и прочие радости

— Всё-таки, всё-таки, Мишенька, какой подвиг ты совершил?

Екатерина Еремеевна, отобедав в «Москве» и выпив два бокала шампанского, захмелела, прониклась ко мне лучшими чувствами и стала называть Мишенькой.

Мы сидели в московской квартире: Дом правительства, он же Дом на набережной, двенадцатый подъезд, восьмой этаж. Сидели на кухне, которая стоила иной комнаты — двадцать метров. Возможно, её из комнаты и переделали, или, скорее, объединили с кухней кладовую дворецкого или что-то вроде. И мы сидим просторно, вольно, нестесненно. Мы — это я, Ольга, Надежда, Ми и Фа, а также их бабушки, Екатерина Еремеевна и Нина Петровна.

— Выполняя ответственное задание, проявил мужество и героизм, — невозмутимо ответил я.

Нужно привыкать к этой формулировке. Только так, только так.