Долины и взгорья (СИ) - Щепетнёв Василий - Страница 45

— Тогда принимайте парацетамол, по таблетке три раза в день. И вызывайте врача.

— А вы кто?

— А я студентка.

Больная N, двадцати шести лет, водитель троллейбуса, вызвала врача на дом в связи с тем, что болеет гриппом. Ну, это она так думает. Скорее всего, правильно думает. Сейчас в мире, в стране и в Чернозёмске эпидемия гриппа, потому любой чих рассматривается именно как проявление гриппа. Никаких лабораторных подтверждений не требуется. Да и где их взять, лабораторные подтверждения, на каждого из сотен заболевающих ежедневно? Много болеют, много. И нас, студентов шестого курса, бросили на грипп. Придали поликлиникам, те распределили по врачам, а уж врачи часть своих вызовов передают нам, студентам. Лотерея, да. Особенно для больных. Они-то надеются, что к ним придет настоящий доктор, а тут приходят свистушки, без опыта, даже без тонометра, ни давления измерить не могут, ни лекарств настоящих не посоветуют, ничего путного.

Ходим по двое. То ли это мера предосторожности, то ли разделение ответственности. Лиса и Пантера — в пару, конечно. А мне дали напарницу Зину Неклюдченко. Она прежде в седьмой группе училась, то есть на одном потоке. Теперь вот вместе.

Конечно, и Ольга, и Надежда могли отказаться от работы в эпидемию. И как мамы, имеющие детей до года, и вообще… Но не отказались. Эпидемия же. Успели привиться от гриппа, новейшей вакциной. Нашей, советской, конечно. Но взятой из спецполиклиники. Они и меня привили, и дали два пузырька ремантадина — пей, Чижик, очень способствует. Остальных студентов привили вакциной не новейшей, но тоже хорошей. А вместо ремантадина посоветовали принимать дибазол.

Мне в деканате говорили, что это не обязательно, на эпидемию, без вас большевики обойдутся, вам нужно к матчу с Корчным готовиться. На что я ответил, что готовиться нужно прежде всего морально, а какая же это мораль — медику в эпидемию сидеть дома? Плечом к плечу мы сила, надо нести людям помощь!

Вот и приносим.

Нет, мы никого не спасаем. Ни разу. Да и не лечим. Нас коротенько проинструктировали: антибиотиков не назначать, аспирин не назначать, ничего не назначать, кроме антипиретиков при температуре свыше тридцати восьми градусов, и при потливости рекомендовать обильное питьё. Но не слишком обильное. Всё! Витамины? Ну… можете аскорбинку. В профилактической дозе. Дибазол? Вреда не будет. Ремантадин? Его в аптеках нет, так что помалкивайте. Если видите, что в легкую форму гриппа больной не укладывается — звоните в поликлинику и спрашивайте, что делать. В крайнем случае — вызывайте «Скорую помощь».

Как звонить-то? В квартирах больных телефонов зачастую нет. Из автомата? Ну, можно, конечно, и из автомата, если найдешь поблизости исправный, да только кому звонить? Попробуйте дозвониться в поликлинику во время эпидемии. У врача, к которому (которой) нас прикрепили, телефона в кабинете нет. А хоть бы и был — она на вызовах, как и мы. Начмеду, заведующей? Ага, ага, ага… У них других дел нет, как на звонки десятков студентов отвечать.

Впрочем, врач, к которой нас прикрепили, сама проводит первичную сортировку, и даёт нам больных самых простых: без сопутствующих болезней, нескандальных, и без собак. Последнее — после того, как на дому у больного студентку покусал эрдельтерьер. Не сказать, чтобы слишком уж сильно, но мама студентки написала жалобу в облздрав, в райком, и, похоже, в ЦК и в президиума Верховного Совета СССР: мол, подвергают жизнь и здоровье студентов опасности. И как ей ни пытались объяснить, что это профессиональный риск, мать говорила одно: а вот посмотрим, что скажут наверху.

И все в ожидании проверок стали осторожными. Не более шести вызовов на пару студентов. Только к проверенным, социально адаптированным больным. Вот как эта больная.

Я — напарник хороший. Потому что на машине. Не вызовы, а красота, автомобиль не роскошь, но почти. Так и работаем: Зина за врача, а я так… смотрю со стороны. Вмешиваюсь редко. Два раза, когда заподозрил пневмонию.

Зина самым тщательным образом записала жалобы, осмотрела больную, выслушала легкие, помяла живот, и теперь давала последние наставления. Ответственная девочка.

Больная смотрела на нас скептически — но не слишком скептически. Её смущало то, что мы прибыли на «ЗИМе» — жила больная в двухэтажном домике, старом, дореволюционном, почти памятнике старины, и видела из окна, как мы въехали во двор. Участковые доктора на «ЗИМах» не ездят, всё больше на трамваях. Да и я не укладывался в советского доктора. В новом французском пальто! А когда я его снял, под ним оказался французский же костюм, шелковая рубаха, галстук-скинни, я обут в итальянские туфли, на руках замшевые перчатки, тоже итальянские. На вид на мне одежды на тысячу рублей, (на самом деле я оставил в «Березке» почти три тысячи чеков). И аромат подлинного «Арамиса» — вряд ли он знаком нашей больной, но что «дорого-богато» — чувствовалось. Насморк при гриппе скорее исключение, чем правило.

Стою смирно, не шевелясь, как восковая фигура. Даже дышу незаметно. С детства умею, актерская техника. Вот и недоумевает больная, что это за птица прилетела. Не такой уж я и знаменитый, чтобы водители троллейбусов узнавали, по её маршруту я не езжу, а, главное, на лице у меня ватно-марлевая повязка, как и у Зины. Положено, хотя не все эпидемиологи уверены в эффективности подобных повязок.

Когда больная обратилась ко мне «доктор», Зина сказала, что я хоть и медик, но выполняю роль водителя, так что его не стесняйтесь, но и внимания не обращайте. Считайте, что это манекен.

Шутка? Розыгрыш? Представление? Отчасти да. Но я месяц назад прочитал в «JAMA» статью американского терапевта Джонсона: подобные представления (Джонсон называет их «перформенсами») помогают больным легче переносить болезни. Отвлекают. Заставляют думать о другом. Наша больная после ухода будет долго ломать голову — что это было, и кто это был? И отвлечется от гриппа. Безо всяких медикаментов. Что есть хорошо. И потом станет рассказывать, что в эпидемию к ней ездила студентка на «ЗИМе», а водителем у нее был то ли иностранец, то ли вообще галлюцинация. На всю жизнь впечатление.

Я элегантно, как в английском кинофильме, подал пальто Зине, ловко надел своё, подхватил Зинин портфель, и мы покинули квартиру.

Во дворе, как водится, я распахнул перед Зиной дверцу, усаживая на почётное место, потом обошёл автомобиль, уселся сам.

— Ну, всё, Чижик. Это был последний вызов на сегодня, — сказала Зина, когда мы выехали со двора.

— Едем в поликлинику?

— Не рано?

Нам нужно передать заполненные амбулаторные карточки. На проверку и вообще. По ним, по карточкам, выписывали листки нетрудоспособности. Для этого нас и вызывали — получить больничный. Но из-за того, что мы на «ЗИМе», завершили дневной урок раньше других, примерно на час. Придём в поликлинику, а наш доктор ещё по вызовам ходит. Их, вызовов, у неё побольше, чем у нас.

— Тогда обедать. Эпидемия эпидемией, а обед по расписанию.

Зину в напарницы мне определили девочки, Лиса и Пантера. Я должен вернуть ей уверенность в себе — в смысле, в неё. Летом Зина собралась замуж, за какого-то курсанта, будущего лейтенанта-танкиста. Или лётчика? Неважно. И платье пошила, и родители свадьбу организовали, продуктов всяких накупили, чтобы не стыдно перед гостями. А жених буквально за день до торжества передумал. Причины не знаю, да и неважно это. Только Зина пребывала в тоске и печали. Девочки решили, что рядом со мной ей будет немножко веселее. Ну как же, первый парень на селе. Нет, никаких надежд я ей подавать не должен, а должен всем видом показать, что она достойна лучшей участи, нежели быть женой какого-то лейтенанта.

Обедали мы в исполкомовской столовой. Нет, мне совсем не трудно и в ресторан её сводить, но Зина девушка принципиальная, платит за себя сама. А в исполкомовской столовой на рубль можно съесть то же, что в ресторане на три. Или на пять. Конечно, кого попало в неё не пускают, но я — не кто попало. Сам товарищ Бухонов со мной здоровается, а он — председатель облисполкома!