#Zолушка в постель (СИ) - Веммер Анна - Страница 35

– Ничего. Решения хозяина не обсуждаются. Сказал, что вы теперь входите в список членов семьи, и сам распорядился, кто и как вас будет возить. Вы голодны?

– Очень, – вздыхаю я.

И дома не поела, и с девчонками выбраться не удалось. Точнее, не захотелось.

Мы подъезжаем к неприметному старому дому. Того типа, что не представляет культурной и архитектурной ценности, но сохранил дух старого города. Здание старое, потрепанное, но чьей-то заботливой рукой отреставрированное и все увешанное небольшими аккуратными вывесками.

Среди них есть и «Столовая», наверняка Герман направляется туда. Совершенно не к месту я вдруг представляю реакцию Игоря, если его привезти пообедать сюда. Асфальт в этом районе традиционно неровный и старый, и я прыгаю через лужи до входа, чувствуя, как тягостное ощущение постепенно проходит.

Внутри – обычная столовая, одна из сотен. С раздаточной линией, меню, напечатанном на листочке А4 и засунутым в потрепанный файл, пластиковыми салфетницами на столах и забавными, неумело нарисованными пейзажами на стенах. В общем-то, я и против столовых ничего не имею, так что задумчиво рассматриваю меню и размышляю, что бы такого съесть. С одной стороны, это у меня завтрак, с другой – время подходит к обеду. Наконец я останавливаюсь на творожной запеканке со сметаной, отварном языке с цветной капустой на пару (вспоминая заветы врача питаться правильно) и зеленом чае без сахара, но с лимоном – маленькой и любимой слабостью.

А вот Герман, к моему удивлению, проходит прямо за раздаточную линию и кричит:

– Мам, это я!

Из кухни выходит полная и добродушная женщина в светлом платье с ярким голубеньким фартуком поверх. Темные волосы тщательно уложены под поварскую шапочку.

– Ой, Герочка, приехал! А ты что не на работе?

– Мам, – Герман зовет меня к себе, – Анна Артемовна, хозяйка. Покорми нас, лады?

– Очень приятно познакомиться! Герочка, так что ж ты хозяйку привел в такое место, она, наверное, и не ест такое…

– Не переживайте, – поспешно говорю я, – ем и с удовольствием.

– Тогда присаживайтесь и выбирайте, что хотите покушать, все свежее и вкусное.

Я диктую заказ и некоторое время пытаюсь настоять, чтобы расплатиться. Но, похоже, это меньше всего волнует мать водителя.

– Ее не накажут? – хмурюсь, когда мы усаживаемся за столик.

Герман все равно на работе, даже когда собирается пообедать, он мягко, но настойчиво уводит меня от столика у окна к самому дальнему, скрытому за колонной. Словно я президент какой, чтобы меня снайпер караулил.

– Это наша столовая, мама ее открыла лет десять назад. Здесь рядом завод, но сейчас для первой смены обеда еще рано.

– О… а тебя не накажут? – не удерживаюсь и спрашиваю.

– Кто? – усмехается он.

Я чуть ли не краснею.

– Игорь.

– Он не узнает. А если узнает, то не накажет. Я ему жизнь спас, он мне доверяет. Потому и вас велел возить, чтобы, если еще кто привязался, сразу и… кхм… отвязался, в общем.

– Ого. Как все серьезно. Слушай, а ты не можешь не называть меня хозяйкой?

– А как вас называть, если вы хозяйка?

– Ну…

Я впадаю в раздумья.

– Начальницей?

– У меня глава службы охраны начальник.

– Подзащитной?

– Мы же не в суде.

– Пассажиркой?

– И не в трамвае.

– Как с тобой сложно спорить! – не выдерживаю я.

– Зачем? Все так говорят. Хозяин, хозяйка. Если легче – хозяин фирмы, в которой я работаю, хотя это не совсем точно. Просто есть начальство, а есть хозяева. Начальство организовывает твою работу, а хозяин просто платит за то, чтобы ты делал ее хорошо.

– Но мне не нравится, когда говорят так. Отдает… не знаю, неравенством.

– Ну так мы и не равны. – Герман пожимает плечами. – На работе. Вне работы можно все. Хотя этика не рекомендует. Но пока идут мои рабочие часы, то я – наемный персонал, а вы – хозяйка.

– А когда у тебя выходные?

– Когда вы не желаете никуда ехать.

– Но… – Я открываю рот. – А если я всю неделю мотаюсь?

– Значит, я с вами. Или на больничном, и тогда с вами сменщик.

– Но так же нельзя! Должны быть выходные!

Герман смеется, а его мать приносит нам чай и горячее.

– За такой график очень и очень хорошо платят. Поэтому мы не внакладе. Анна Артемовна, это же не рабство, это оплачиваемая работа, за которую мы держимся.

Мы обедаем, и Герман рассказывает о работе. Сначала о том, какие у него обязанности и как все происходит в их внутренней кухне службы безопасности. Я впечатляюсь на самом деле. До сих пор не могу осознать, сколько же у Крестовских денег.

В моем мироощущении богатство – это возможность полететь в красивое место в отпуск или построить большой дом в сосновом бору. Или покупать дорогую технику. Но при всем этом понимая, что айфон – предмет достатка и норковая шубка это весомая покупка, а Мальдивы – сказка, которую подарили плоды труда. Мир, в котором айфон и шубка равны походу в магазин за хлебом и не воспринимаются как серьезные покупки, до сих пор не укладывается у меня в голове. И уж тем более мир, в котором на личные деньги Крестовских фактически живут, работая охранниками, юристами и прочими помощниками, несколько десятков человек. Да еще и с хорошей столичной зарплатой.

После обеда меня пускают в служебное помещение, нечто среднее между раздевалкой и комнатой отдыха. Там я могу спокойно переодеться в праздничное платье и причесаться. Мне нравится темно-бордовое строгое платье, отороченное черным кружевом по подолу. С ним отлично смотрится небольшой черный кулон на длинной серебряной цепочке. Волосы я оставляю распущенными, с макияжем не усердствую, все равно не умею его профессионально наносить. Крашу ресницы и провожу блеском по губам.

Почти готова к празднику. Еще бы чуть-чуть уверенности и смелости. Если Игорь узнает… Можно сотню раз сказать себе, что я не соврала, что я имею право идти на день рождения. Но реакцию Крестовского даже страшно вообразить. Причем пугают не столько последствия его ярости в ответ на обман, сколько сам факт того, что эта ярость вообще возможна.

До времени встречи с Сашей еще несколько часов, и Герман предлагает покататься по городу, развеяться. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится этот охранник. В этот раз я буду умнее и не скажу Игорю ни слова, чтобы он его не отослал. Я наслаждаюсь видами города, успокаиваюсь и к ресторану подъезжаю счастливая и умиротворенная, готовая развлекаться.

– Ты можешь сказать Игорю, что…

– Соврать – нет, – мягко, но уверенно отрезает Герман.

– А просто сказать, что не видел, с кем я пошла?

Он долго думает и затем находит компромисс:

– Я скажу, что вы присоединились к большой компании.

Нас пропускают в холл ресторана, где уже ждет Саша. Я чувствую себя не в своей тарелке и постоянно повторяю себе, что ничем не выделяюсь среди завсегдатаев таких мест. На мне платье из их мира, украшения, подобранные Игорем, косметика, стоящая бешеных денег. У меня нет повода смущаться, но все равно почему-то кажется, что я здесь чужая.

– Аня! – Саша сияет, увидев меня.

Он потрясающе хорош в белоснежной рубашке и нарочито потертых джинсах. На шее болтается шнурок с бусинкой-буквой «П», вероятно, от «Принzz».

– Я так рад, что ты пришла!

Он смотрит на Германа и хмурится:

– Это охранник?

– Да, там, понимаешь, такая была нехорошая история…

Я не знаю, как рассказать о нападении, ведь сама представила это как аварию. Но объяснить присутствие Германа как-то нужно, ведь он наверняка пройдет в зал. К счастью, мне везет: Саша удивительно понимающий.

– Он может пойти с тобой, но я должен тебя попросить отдать ему телефон. Это такая просьба ко всем гостям, чтобы никто не снимал и не выкладывал. И так живу под прицелом камер, если еще и личную жизнь будут снимать, впору повеситься.

Герман кивает, и я отдаю ему смартфон. А затем Саша, взяв меня за руку, тащит в зал. У него очень сильные и горячие руки, я невольно краснею, но, к счастью, в зале царит полумрак.