#Zолушка в постель (СИ) - Веммер Анна - Страница 34

– Сейчас принесу…

Целых несколько секунд я колеблюсь: спуститься за пакетами самой или позвонить Герману и попросить принести. К хорошему привыкаешь очень быстро.

Наконец решаю все же спуститься самой. На самом деле мне еще только предстоит слушать собственную интуицию, а еще привыкать к тому, как меняется отношение людей, когда они узнают, что у тебя есть деньги. С теми, кто изначально познакомился со мной под соусом Крестовских, проще, а вот с теми, кто знал прошлую Аню…

Едва я открываю дверь, вижу Германа.

– Сумки забыли, Анна Артемовна, – говорит он.

Я хмурюсь, потому что закрадывается подозрение, что он сделал это специально. Вообще, молчаливый и суровый охранник на поверку не такой уж молчаливый, а жутко порой раздражающий. Мне хочется нарычать на бедного Германа, который вообще-то должен выполнять мои указания. Но я себя одергиваю. Хотела сумки? Он их принес, да еще и раньше, чем я успела подумать. Каждая девушка мечтает о таком телохранителе, а мое нежелание раскрывать уровень обеспеченности новых родственников – исключительно мои проблемы.

– Ого-о-о, – тянет Дашка, когда я закрываю дверь за охранником и тащу пакеты на кухню. – И как это понимать, Анна Артемовна?

– Да никак. – Я пожимаю плечами. – У меня нет прав, пришлось попросить Германа меня пока покатать.

Вот так, снова полуправда. А я – бесхребетное существо, неспособное с достоинством принимать то, что мне принадлежит. Ну, или перепало…

– Там, похоже, семья-то непростая, – усмехается Даша.

Она с интересом рассматривает продукты, которые я распихиваю по старенькому холодильнику. И с каждой секундой мне все больше и больше неловко. Перед тем как поехать к ним, я попросила Германа заехать в продуктовый. И, естественно, им оказалась не «Пятерочка», а какой-то жутко пафосный супермаркет с паркетным полом и приветливыми консультантами. Я не стала спорить, в конце концов, уж он-то точно знает, где привыкли отовариваться Крестовские. Но часть продуктов была мне незнакома и… как бы так сказать… не дешева. Дашка, несомненно, это видит и наматывает на ус.

– И кто они такие?

Я напрягаюсь, потому что голос соседки изменился. Из веселого превратился в нарочито небрежный. Она делает вид, что ей совершенно без разницы, о чем болтать, но явно жаждет подробностей. Не самая оригинальная реакция, но почему же я так нервничаю?

– Друзья родителей. Не знаю, я их не помню.

– Ну и зачем им сдалась сиротка?

Пожимаю плечами:

– Дружили. Может, кто-нибудь в кого-нибудь был влюблен. Или просто вместе учились. В последние годы мы почти не общались ни с кем, так что папа мало рассказывал. Теперь Олег Александрович умер, и его сын меня нашел.

– А-а-а, – Даша лукаво усмехается, – сын. Тогда понятно.

– Что тебе понятно? – Я злюсь.

– Да не воюй, Калинина. Так бы сразу и сказала, что там мажорчик появился.

– Даш, он просто сын отцовского друга, вот и все. Ему плевать с высокой колокольни на меня.

Не знаю, что еще хочет сказать подруга, но тут квартира наполняется голосом Лизы. Правда, говорит она не то чтобы приятные вещи:

– Я пришла! Ни хрена не купила, только выбесилась. И еще внизу какой-то мудак припарковал джип так, что хрен напрямую пройдешь, пришлось обходить. Где они только умудряются столько напиздить, чтобы такую тачку хапнуть.

Я выхожу в коридор, мрачно рассматривая раздраженную соседку.

– Это моя машина, и я ее не воровала. А припаркована она по правилам.

Лиза бросает на меня мрачный и равнодушный взгляд.

– Ну вот и платила бы за себя, раз на тачку нашлось. Какого хера я теперь должна половину твоей доли выкладывать?

Я теряюсь, не зная, что ответить на такую претензию.

– Но моя часть оплачена до конца месяца, а о том, что вы можете искать соседку, я вам давно написала.

– Да пошла ты! – рычит Лиза и уходит в комнату, оставляя меня с открытым ртом.

Нет, она всегда была резкой и язвительной, но мне нравилась ее прямота, и мы частенько хохотали до упаду над ее не совсем приличными шутками. Однако теперь я чувствую от нее какую-то враждебность.

– Ну… – Даша философски разводит руками. – Это Лизка. Ее вывели кассирша и просроченная ряженка, а страдаем мы. Но, кстати…

Она щурится, рассматривая меня с ног до головы, и мне этот взгляд что-то не нравится.

– Может, подкинешь хотя бы свою часть за квартиру? Соседку мы до сих пор не нашли, сама понимаешь, лето, студенты по домам. Неохота на гречке сидеть только потому, что тебя приметил мажорчик.

– Я забила вам холодильник на неделю, – холодно отвечаю.

– Ну да, но ты так резко пропала и вообще… Аньк, ну реально, хоть бы за пару месяцев предупредила. Денег нет ва-а-аще.

– Это не мои деньги, Даш, – говорю я. – Вечером спрошу у Игоря, можно ли вам одолжить, а без его разрешения я не могу.

– Хреново тебе, подруга, – вздыхает она. – Ну, вечером так вечером, звякну.

– Ладно, Даш, – к собственному удивлению, говорю я, – мне пора.

– Не поняла… – Она хлопает глазами. – А кофе? Ты из-за Лизки, что ли? Да она дура, че ты ее слушаешь?! ПМС, поди. Лизка-а-а-а, кончай истерить!

– Нет, – обрываю я ее, – просто дела. Сегодня не получится, как-нибудь потом спишемся.

Я быстро иду к выходу и, пока обуваюсь, чувствую себя полной идиоткой. Дашка только пожимает плечами и лезет в холодильник в поисках чего-нибудь сладкого. Я быстро выхожу к машине и, юркнув на заднее сиденье, говорю Герману:

– Поехали?

– Куда? – уточняет он.

Хороший вопрос.

– Не знаю, – вздыхаю. – Ты голодный, наверное? Поехали на твой обед. Домой не хочу.

Понятия не имею, где обедают охранники, если весь день находятся с хозяином. При Германе я не видела свертков или пакетов, а время уже подбиралось к полудню.

Мы выезжаем из дворов, и я вижу заинтересованный взгляд охранника.

– Планы изменились?

– К семи в ресторан, – киваю.

– Подруги не едут?

– Да не подруги они, – недовольно бурчу. – Соседки.

Когда живешь с кем-то почти год, завтракаешь на одной кухне, делаешь совместную уборку и делишь расходы на продукты, невольно проникаешься симпатией. И кажется, что вот эти люди – твои подруги, самые что ни на есть настоящие. Хотя на деле вы просто выживаете вместе, потому что поодиночке – дороже.

У меня были подруги. Давно, еще когда я училась в школе. Были даже такие, с которыми мы договаривались быть крестными детей друг друга. Потом школа кончилась, отгремел выпускной, на который я не пошла. Подружки разъехались по институтам, у них появились новые друзья, а меня все реже звали на посиделки. Надо думать, я не привносила в их жизнь радость своим унылым видом.

– Найдутся другие, – вдруг говорит Герман.

– Которые дружат пропорционально счету в банке?

– Которым не нужно думать о еде. Так всегда бывает, когда ты становишься успешнее друзей. Они ждут от тебя помощи, со временем помощь начинает напоминать содержание. Отказывать неудобно, но и дальше спускать кучу денег не выходит. Зато потом появляются новые друзья.

– Что-то они не торопятся, – вздыхаю я, вспоминая Крестовских.

– Ну вы ведь идете с кем-то в ресторан.

Саша… а ведь Дашка тоже обожала песни Принzzа, а я даже не сказала ей, что с ним знакома. И не потому, что забыла, а… ну как я отвечу на ее просьбу с ним познакомить? Притащу ее в клуб? На встречу? Это же идиотизм, что подумает Саша? Нет, автограф-то я бы взяла для соседки без проблем, но, зная Дашку, требовать она будет не просто закорючки на постере.

– Мне кажется, я зазналась, – говорю Герману.

Наверное, с охранниками о таком не говорят, но с кем еще мне поделиться? Стаська и то исчезла так же стремительно, как появилась. Напомнив, что лишь выполняла указание шефа.

– Даже если и так, хотя рановато вы как-то себе диагноз поставили, то какие проблемы? Неужели считаете себя недостойной наслаждаться тем, что получили?

А вот интересно, что Игорь сказал охране относительно меня. Об этом Германа и спрашиваю, но тот лишь пожимает плечами: