Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2 (СИ) - Токсик Саша - Страница 19

Понимающе киваю.

— Почему ты не спрашиваешь, кто мой отец? — интересуется девушка.

Она возвращает меня в реальный мир, далёкий от "Незнайки в Солнечном городе" и других детских книжек про "победившее коммунистическое завтра".

Истфак не зря называли "партийным факультетом". Скифское золото и новгородские берестяные грамоты там сейчас интересуют только отдельных энтузиастов.

Тут изучают марксизм-ленинизм, истмат и диамат, таинственные науки советской эпохи, которые как астрология и алхимия в средневековье обещали дать ответы на все вопросы и дать знатокам в руки рычаги, управляющие вселенной и историческим процессом.

Диплом истфака — это пропуск в мир "кабинетов из кожи", должностей, служебных Волг и спецпайков. Случайные абитуриенты сюда поступают редко, и исключительно, с выдающимися результатами. Номенклатуре тоже нужна свежая кровь.

В большинстве своём, это чьи-то детки, которые постигают "единственно верное учение" и в то же время налаживают те самые связи, которые позволят будущим ректорам или парторгам звонить судьям и прокурорам, с которыми они когда-то ели из одного котла и пили самогон из одной фляги.

А ещё тут можно выгодно выйти замуж или жениться. И второй вариант намного более частый. Если "дворняжка" в номенклатурной семье рискует оказаться в роли бесплатной служанки, поговорку про "девушку и деревню", придумали ведь не сами девушки, правда?

То, папам дочек нужны башковитые "наследники". Желательно послушные и благодарные, которые всегда будут помнить, кому обязаны своей карьерой. Так что, Надя, прости, мне наплевать, кто твой отец.

— А что, твой папа — профессор археологии?! — изображаю круглые от удивления глаза.

Надя приподнимается на носочки и чмокает меня в губы.

— Обожаю тебя, — неожиданно сообщает она.

— За что? — обалдеваю слегка.

— С тобой так легко, — говорит она с невероятной женской логикой, — легко и весело, мне еще ни с кем так не было. Пошли у Юльки шашлык отбирать.

Пока нас не было, народу в лагере прибавилось.

— А что Серёжа здесь делает? — задаёт Надя великолепный в своей наивности вопрос.

Из незваных гостей мне знаком только "старшак" Серёжа. Он хмур, всклокочен и сильно пьян. Метровый дрын квадратного сечения в руке говорит о серьёзности намерений. Врукопашную этот говнюк сойтись со мной не решается. Это некоторым образом льстит.

Непонятно, как он нас нашел. Проследил, что ли, говнюк.

За спиной у Серёжи переминается с ноги на ногу "группа поддержки". Ещё четверо "слонов", хорошо подогретые и прихватившие с собой черенки от лопат. Мстительный урод обеспечил себе абсолютное численное преимущество.

Разговор ведётся на повышенных тонах. Гости интересуются "где этот хрен с фотоаппаратом". Возмущённая Юлька посылает их на три буквы. Серёжа взывает к её совести, их отношениям в прошлом и к корпоративной археологической этике.

По его словам, такие, как она с подругами, позорят исторический факультет, Белоколодицкий Государственный университет и всё советское студенчество в целом. Женька молчит, напряжённый, как электричество.

Разговор идёт недавно, даже сломать ничего не успели.

— Заблудились, парни? — мы подходим ближе.

"Старшаки" как по команде оборачиваются. По нашим лицам, по тому, как переплетаются наши руки, по тому, что мы выходим из леса, они сразу обо всём догадываются. То, о чём не догадываются — красочно додумывают себе сами.

— Алик, не надо, — блондинка повисает у меня на руке. — Мы попросим, и они уйдут.

Правда, наивная. Говорят, это свидетельство чистоты души.

Мне пришлые гости не нравятся категорически. Разговорами тут не закончится. Слишком они взвинчены и слишком пьяны. Девчонкам, может, ничего не будет. Один факультет, последствий не избежать. Да и не по их душу они сюда заявились.

Хотя бухло и звериные инстинкты могут привести к непредсказуемым последствиям. Бывает, тихие домашние мальчики дуреют от безнаказанности и ломают жизнь и себе, и своим случайным жертвам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да и не факт, что это потом вылезет наружу. "Насколько активно ты выражала своё несогласие", — спросит следак, глядя с осуждением. "Слышал ли он то, как ты сказала своё "нет". Мальчики и девочки без взрослых… дело молодое… увлеклись…

— Алик! — умоляет Надя.

Видно, у меня выражение лица совсем нехорошее стало.

Серёжа окидывает взглядом нас с Женьком. Расклад явно не в нашу пользу. Он не спешит, понимая, что никто никуда не денется. Зачем быстро все заканчивать, если можно покуражиться?

— О, шашлычок! — он картинно потягивает носом, — Хорошие ребята… подготовились… А бухлишко у вас есть? — он разворачивается к Женьке. — Что толстый? Зассал? Да ты не боИсь, Дадим вам пару поджопников, чтоб знали, как чужих девок уводить, и отпустим.

— Серёга, остановись, — говорит Юлька. — Не дури!

Её лицо белеет. Девочка-оторва оказывается куда опытнее в житейских делах, чем моя блондиночка. Расслабленный тон Серёги пугает её больше, чем ругань до этого.

— Серый, может это… не надо? — говорит один из парней.

Он худой, очкастый и самый трезвый. Остальные молчат, позволяя приятелю солировать. Пока они сами ни в чем не уверены, но в любой момент качели у них в башках могут качнуться в нужную сторону. Тогда ситуация понесётся, как телега с горы.

— Заткнись, шалава! — орёт Серёжа.

— Слышь! — встревает Женька.

Пьяный археолог толкает его рукой в плечо. Женьку качает, но он удерживается на ногах. Это ещё не драка, но уже прелюдия к ней. Только гопники бьют сразу. Приличным мальчикам надо раззадориться, чтобы стать подонками.

Отталкиваю повисшую на мне Надю и задвигаю её за спину. "Только бы мясо не перевернули, суки". — бьется в голове нелепая мысль. Страха нет, и у меня на то имеется веская причина.

— Твою мать! — один из "старшаков" спотыкается о растяжку брезентовой палатки, — ннна, сука! — он мстительно пинает колышек, выбивая тот из земли.

Из палатки раздаётся тихое ойканье, а потом сдавленное ворчание. Словно кто-то не слишком умный разбудил спящего в берлоге медведя.

Глава 10

Выкрашенный в странно-розовый цвет брезент палатки вспучивается. Полог откидывается и на пороге появляется Николай Степанов во все свои два метра и шесть сантиметров роста.

Выражение лица удивлённое словно он вынырнул с большой глубины и сейчас радуется солнышку, но не совсем понимает, кто все эти люди вокруг. На нем светлая рубаха со следами губной помады на вороте и длинные тёмно-синие семейные трусы, которые с большой натяжкой можно принять за шорты.

Из-за широкой спины выглядывает скромница Татьяна, третья подружка в неразлучной компании. Вид у неё виноватый и счастливый.

Честно говоря, я думал, что Николаем больше заинтересуется бойкая Юлька, но вот уж действительно тот случай, когда противоположности сходятся.

Младший лейтенант очень недоволен тем, что их прервали. Он обводит поляну взглядом и ищет того, на ком можно это недовольство сорвать.

Это и есть мой план "Б", козырь в рукаве и кролик в шляпе. Хотя на кролика, бывший десантник похож меньше всего.

Идея пришла сразу, как только я понял, что приглашать придётся всех троих подружек. Только в советской комедии"Три плюс два" давали какой-то положительный результат. На деле все выльется в делёжку, соперничество обиды и сцены ревности.

Из всего мужского населения Берёзова я был более-менее знаком только с Копчёным, старшим братом таинственного Макса из Заречья, который работает забойщиком быков и любит мотоциклы и пожилым фотографом Митричем.

Все трое по понятным причинам не подходили.

И тут я вспомнил о младшем лейтенанте Степанове, с которым мы теперь по вечерам вместе молотили грушу. Он оказался парнем простым, спортивным и, что удивительно, почти непьющим. Сказался дурной пример, бросившего семью, алкоголика-отца.