Рей и Рита. Прости меня, моя любовь (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 23

Я не хочу признаваться в этом даже самой себе, но вся эта ситуация задела меня куда больше, чем я того ожидала. Когда я вчера зашла к Рейману в палату, меня до глубины поразила безысходность, которая читалась в его взгляде. Он казался потухшим, потерянным, пустым.

Передо мной был другой Денис. Совсем не тот самодовольный парень со смеющимися глазами, которого я помнила. И почему-то мне показалось, что дело не только в аварии… Он выглядел как человек, утомленный бренностью своего существования, как человек, который устал жить.

Правда, увидев меня, парень сразу же взбодрился. Даже пытался выдавить из себя улыбку, но получалось, откровенно говоря, так себе. Было видно, что ему очень-очень больно, и эта боль откладывала отпечаток на весь его облик, даже на мимику.

Я отчаянно старалась не зареветь при нем, и благодаря неимоверным внутренним усилиям у меня это вышло: все то время, что мы с ним общались, мои глаза были сухими. Но потом, покинув его палату, я не удержалась и заплакала. Слишком много горечи было в душе…

Чмокнув Мишу в висок, встаю с постели и направляюсь на кухню готовить завтрак. Руки сами разбивают яйца, режут хлеб и ставят чайник на плиту. Мозг совершенно не участвует в рутинном процессе, все мысли крутятся вокруг вчерашнего визита в больницу.

Мне до безумия жаль Дениса, и я искренне хочу, чтобы он поправился. Если честно, меня уже мало волнует, как много боли он принес мне в прошлом, я не думаю об этом. Сейчас он для меня просто близкий человек, который попал в беду и нуждается в помощи.

И я очень хочу оказать ему поддержку, но пока не знаю, как. Понятно, что я буду его навещать, но как часто? Поймет ли Миша мое стремление быть рядом с Рейманом в трудную для него минуту? Не приревнует ли?

На первый взгляд кажется, что ревновать к прикованному к койке парню – верх сумасшествия, но, учитывая наши с Денисом отношения, это не кажется таким уж нелепым. Так как мне найти баланс между двумя дорогими мне людьми? Как помочь Денису, не вызывая при этом Мишиного недовольства?

Накрываю на стол, завариваю чай и громко оповещаю, что завтрак готов. Миша заходит на комнату в домашних шортах и, сделав комплимент ароматам, царствующим на кухне, садится на стул.

– Это мята, – улыбаюсь я. – Добавила немного в чай для вкуса.

– Ну что? Какие планы на выходные? – бодро интересуется Миша, вооружаясь вилкой.

– Да никаких особенных планов нет… Разве что, – я делаю глубокий вдох и продолжаю, – к Денису хотела ненадолго заехать, фруктов завезти и все такое…

Замолкаю, потому что Мишин взгляд от одного упоминания имени моего бывшего парня делается тяжелым и угрюмым.

– Рит, давай поговорим, – после недолгого молчания произносит он, и от его тона у меня душа уходит в пятки.

О чем он хочет поговорить? Попросит не посещать Дениса? Или скажет, что я чокнутая, раз так переживаю за бывшего? Боже! Надеюсь, он не бросить меня собирается?!

– Давай, – откликаюсь я, нервно покусывая ноготь на большом пальце.

– Ты ведь уже была у него вчера. Проявила участие. Объясни, пожалуйста, зачем тебе сегодня снова к нему ехать? – Миша говорит спокойно, но в глаза мне не смотрит. Гипнотизирует взглядом сахарницу.

– Чтобы помочь…

– Как ты можешь ему помочь? – довольно грубо прерывает он. – Как, Рит?

– Оказать моральную поддержку… – лепечу я.

– Тогда почему ты не оказываешь моральную поддержку другим пострадавшим? Почему именно ему? – Миша переводит на меня пристальный взор. – Насколько я знаю, вы расстались. А когда люди расстаются, их больше ничего не связывает.

– Это не так, – тихо возражаю я. – Он мне не чужой, Миш.

– Не чужой, значит, – эхом повторяет он, в задумчивости качая головой. – Понятно.

– Миш, пожалуйста, не проси меня отказываться от него сейчас, когда он лежит там один, потерянный и разбитый, – тяжело вздыхаю я. – Потому что, если ты попросишь, я это сделаю. Ведь наши отношения мне дороже. Но при этом я буду чувствовать себя последней дрянью, буду истязать себя угрызеньями совести за то, что бросила его в тяжелое время.

Парень смотрит на меня испытующим взглядом, а затем неожиданно выдает:

– Он ведь тебе изменил, да? Вы поэтому расстались?

От его вопроса в горле мгновенно пересыхает. Никогда раньше он не интересовался истинными причинами нашего с Рейманом разрыва. Сама я тоже, разумеется, об этом помалкивала. Кому приятно признаваться в том, что некогда любимый человек предпочел тебе другую? Пусть по-пьяни, пусть на один раз, но все же.

– С чего ты взял? – внутренне сжимаясь, уточняю я.

– Просто ответь: да или нет? – напирает Миша.

– Да, – помедлив несколько мгновений, говорю я.

Повисает тишина. Некомфортная. Давящая. Звенящая. Миша буравит меня пронзительным взглядом, будто хочет залезть в мою голову и прочитать все, даже самые потаенные мысли.

– Ты бросила его, потому что не смогла простить, – он не спрашивает, а утверждает. – Но вот вопрос: смогла ли ты его забыть, Рит?

Господи! Как же тяжело! Чувствую себя, как инквизиторском допросе. Сердце трепещет, ладони влажные, но я должна выдержать эту пытку. У меня просто нет выбора.

– Смогла, – хрипло произношу я. – Не скрою, это было непросто, но теперь, когда в моей жизни есть ты, я совершенно не думаю о Денисе в том смысле.

На удивление, мой голос звучит твердо и даже не дрожит.

– И после разрыва между вами ничего не было? – слегка сщурившись, продолжает Миша.

– В смысле? – тупо хлопаю глазами.

– В смысле вы не трахались после того, как расстались на втором курсе? – почти по слогам проговаривает он.

А вот это прямой выстрел в голову. Вопрос, которого я совсем не ожидала, но всегда боялась. И что мне на него ответить?

Глава 24

Рита

– И после разрыва между вами ничего не было? – слегка сщурившись, продолжает Миша.

– В смысле? – тупо хлопаю глазами.

– В смысле вы не трахались после того, как расстались на втором курсе? – почти по слогам проговаривает он.

Существует ли на самом деле ложь во благо? И может ли вообще слово "ложь" иметь что-то общее со словом "благо"? Наверное, принципиальное значение имеет намерение, из которого исходит тот, кто обманывает.

Сейчас больше всего на свете я желаю помочь Денису, при этом обязательно сохранив отношения с Мишей. Но если я отвечу на его вопрос правдиво, то об этом можно и не мечтать. Узнав, что я уже один раз сломалась под натиском обаяния Реймана, Миша ни за что не даст мне возможности с ним общаться. Ни за что не поверит, что я на самом деле просто хочу поддержать его, без какого-либо романтического подтекста.

И именно поэтому я открываю рот и, ненавидя себя малодушие, лгу Мише:

– Нет, после расставания у нас с Денисом ничего не было.

Вранье дается мне с трудом. Слова будто обрастают шипами, царапают горло и язык, срываясь с губ. И только осознание того, что я по-настоящему люблю Мишу и никогда не причиню ему боль, помогает мне закончить предложение.

– Хорошо, – кивает он, внезапно расслабляясь. – Прости, что я напираю на тебя. Просто иногда так трудно усмирить эту чертову ревность.

Он обхватывает мою ладонь и нежно целует пальцы. Значит, поверил. Слава богу.

– Ничего, все в порядке, – слабо улыбаюсь я.

– Давай ты сейчас навестишь Реймана, а потом пойдем в кино? – взбодрившись, предлагает Миша. – Возьмем билеты на последний ряд и будем целоваться, что скажешь?

– Я с радостью! А карамельный попкорн возьмем? – слегка надуваю губы.

– Ну как же без него, Риточка? – усмехается Миша и наконец принимается за еду.

Фух, кажется кризис миновал.

Оказавшись в больнице, я миную регистратуру и направляюсь прямиком к Рейману в палату. Теперь я уже немного тут ориентируюсь и не плутаю по коридорам, как в прошлый раз. Захожу в лифт, чтобы подняться на третий этаж, и в самую последнюю секунду в него залетает молодая медсестра, которую я видела вчера в ординаторской, когда обращалась к лечащему врачу Дениса.