Мой сводный тиран (СИ) - Черно Адалин - Страница 37

— Ну да, — он кивает. — А о беременности она тебе раньше не заявляла?

— Ты знаешь, что она беременна?

Папа смеется. Закатывает глаза, как делал всегда, когда его раздражало мое тугодумство.

— Не беременна твоя благоверная. Лапшу на уши тебе навешала. Даже справку проплатить хотела. Хорошо, что в клинике знакомого, у него Мила рожала. Я заехал к нему на разговор, а там Софи. Из кабинета вышла, даже меня не заметила, ну я и спросил. Справку она попросила ей липовую сделать, а как отказали, дальше, наверное, пошла. Тебе еще не предъявляла?

— Я тест видел.

Отец смеется.

— Дурак ты, Глеб. По тесту бабам верить. Молодой, зеленый. Знаешь, сколько я таких тестов повидал? Глядишь, раз двадцать уже женился бы. Марине не говори сегодня ничего, дай отдохнуть и с матерью пообщаться, но речь я бы заготовил. И о намерениях подумал: если ты так, повстречаться просто, то лучше ее не трогай, а если серьезно, то…

— Жениться я на ней хочу, папа, — произношу то, о чем еще сам не думал.

Легко так произношу, будто решено все давно. Я и правда жениться хочу на ней. Люблю Марину так сильно, что готов связать с ней свою жизнь.

— Это если согласится, — папа смеется и хлопает меня по плечу. — Прости меня за то, что я сделал. Отчасти по моей вине вы не вместе: если бы ты тогда приехал, может, и по-другому все было бы, но…

— Я понимаю.

Отца я и правда понимал. Он тогда переживал за Милу, за сына и за Марину, которая стала ему как родная. Я, конечно, обиделся бы, узнай раньше, но после сообщения о том, что Софи не беременна, все обиды отходят как-то на второй, а то и на третий план. Неважным вдруг все становится. Да и разве есть разница, что там было, если сейчас я могу быть спокойным?

Я долго не понимал, как так могло получиться, что она забеременела, ведь мы предохранялись, даже консультировался по этому поводу. Мне сообщили, что стопроцентной гарантии нет и это могло произойти в любую минуту.

— Идем к девчонкам, поужинаем, отдохнем. А в компанию я правда не вернусь. Мне и здесь хорошо, с Милой и сыном. Забудьте, теперь вы там главные. Пятьдесят на пятьдесят. Я и Марину сделал управляющей.

Глава 41

Марина

Ужин проходит на удивление спокойно. Я ожидаю неловкости, каких-то неопределенных моментов, но ничего этого нет. Глеб ведет себя спокойно, Давид разряжает обстановку как может, а мама просто выглядит счастливой. Кирюша давно уже спит.

— А оставайтесь у нас, — предлагает мама. — Уже поздно, куда вы поедете.

Я соглашаюсь. Возвращаться в свою квартиру, где царят тишина, спокойствие и одиночество, совсем не хочется. Вместо этого я хочу побыть с мамой и братиком. Поиграть с ним утром.

— Да, можно, — соглашается Глеб. — Марин, прогуляемся на улице? Возьмем бутылочку из папиных запасов и посидим в беседке?

— Хотел бы я сказать, что вам еще рано, но вдруг вспомнил, кто управляет компанией, — отшучивается Давид.

Я улыбаюсь. Он отнесся ко мне как к своей дочери и часто поддерживал больше меня, чем Глеба. И я рада, что мама нашла свое счастье именно с ним. Она достойна такого мужа, как он: ответственного, серьезного, настоящего мужчину и любящего отца.

— Пойдем, — соглашаюсь на предложение Глеба.

Отказываться при всех неудобно, да и не хочется. Я как-то отпускаю всю сложившуюся ситуацию и просто плыву по течению.

Мы сидим с родителями еще полчаса, после чего Глеб спускается в погреб, достает мое любимое вино, берет тарелку с сыром и два пледа, и мы вместе выходим на улицу. Беседка находится за домом, куда мы идем в полной тишине. Я хочу спросить, что там Софи, но не решаюсь. Лучше не знать, что он с ней видится и интересуется ее здоровьем. А зная его, он это делает.

— Мы бокалы не взяли, — произносит Глеб с сожалением.

— И штопор.

— Штопор вот, — он достает его из кармана.

— Значит, будем пить из бутылки, — предлагаю я.

Возвращаться в дом за бокалами как-то не хочется.

— Может, я быстро схожу?

— Я не заразна.

Глеб смеется, я улыбаюсь, аккуратно складываю свалившийся на одну сторону сыр и сажусь на кресло. Вот за что я люблю родительский дом, так за то, что у них устроено все так, что никуда не хочется уходить. Спокойно, уютно, удобно. Даже беседка, где не так часто кто-то собирается, обустроена с комфортом. Четыре кресла, чуть дальше просторный диван. Подозреваю, его поставили, чтобы мама могла отправлять сюда Давида, когда он накосячит.

От этих мыслей на лице появляется широкая улыбка. Я не имела такой возможности. Миша был идеальным до зубного скрежета. Даже повода не давал обидеться или поссориться. Мы и ругались-то раза два за все отношения, да и то я придиралась по мелочам.

— О чем задумалась?

Пока я витала в воспоминаниях, Глеб успел откупорить бутылку и даже отпить из горлышка. Я не любитель выпить, но сейчас принимаю напиток из рук Глеба и делаю два жадных глотка. Хочется отпустить ситуацию окончательно.

— О том, что моя жизнь пошла не по плану, — грустно усмехаюсь и отпиваю еще, после чего Глеб отбирает у меня бутылку со словами:

— Не так быстро. Мы же не напиться сюда пришли.

— Говори за себя, — замечаю я, чувствуя, как приятное тепло распространяется по телу.

Я резко отрицательно отношусь к алкоголю и пить его могу в малых дозах и редко, но иногда, прямо как сейчас, хочется забыться. Завтра, когда мне будет плохо, я об этом, конечно же, пожалею.

— Марина, — Глеб отставляет бутылку подальше, — расскажешь, что произошло?

— Ничего нового, — пожимаю плечами. — Глеб, давай просто посидим, не разговаривая.

— Софи не беременна.

Пауза.

Вдох-выдох…

— Как это?

— Она соврала. Недавно пыталась купить справку о беременности.

Снова пауза.

На этот раз я не знаю, что спрашивать. Мысли как-то разом вылетают из головы. Глеб тянется к бутылке, отпивает, передает мне. Мы незаметно и в полной тишине выпиваем половину. Я грустно смотрю впереди. Софи не беременна, Миша больше не со мной. Нам ничего не мешает быть вместе, но никто не решается сделать первый шаг.

— Знаешь, — вдруг начинает Глеб, — я что-то такое подумал с самого начала. Увидел тест, думаю: нет, не может быть, невозможно, она врет. А потом слезы, истерика, ее признание, она говорила так искренне, что я повелся, представляешь? — он горько усмехается. — Мне иногда кажется, что я идиот, Марина. Что мое счастье всегда проходит мимо, потому что я доверчивый придурок.

— Так и есть, — киваю.

— Да просто… я знаю ее давно уже. Мы общались как друзья. Я думал, она не умеет врать. Вот искренняя всегда, а она…

— Врала.

— Да. Отец не говорил тебе о Мише?

— Нет. А что с ним?

— У него нет брата.

Почему-то я не удивлена. Нет, неприятно, но удивления нет. Наверное, я подсознательно это знала. Или же мне было настолько наплевать на Мишу, что эта информация проходит как-то мимо, не задевая нервные окончания. Я просто пожимаю плечами. Обидно, да. За то, что из меня делали дуру и улыбались мне в лицо, впрочем, не первый раз.

— Марин…

Напиток в бутылке давно заканчивается. Я чувствую какую-то свободу, поэтому, когда Глеб наклоняется ниже и что-то говорит у моего лица, я обхватываю его за щеки и целую. Настойчиво так, с напором. Хочу вспомнить, каково это, когда целуешь того, кого любишь. Когда чувствуешь, как горит все внутри, давит.

Едва его губы касаются моих, как сердце ускоряет ритм. Мне становится мало воздуха. Я будто задыхаюсь, хотя спокойно могу дышать. Просто мне мало. Его мало рядом. Я чувствую, как дрожат руки, которыми я касаюсь его холодного лица, ощущаю, как он обхватывает меня ладонями за талию, и не понимаю, как оказываюсь сидящей у него на коленях.

Так просто. Синхронно. Привычно.

Я не думаю, что что-то неправильно. Не вспоминаю обиды. Они уходят куда-то на второй план. Сейчас для меня существует только он. Парень, из-за которого мое сердце начинает биться в двойном ритме, тот, кого все это время я до беспамятства любила.