Ранний старт 2 - "Генрих" - Страница 24

— Полиция в школу не приходила? — Тим наконец умащивается на лежбище.

Переглядываемся. Хрен его знает, приходила или нет, нас точно не допрашивали.

— Ко мне приходили, — Тим ухмыляется. — Я всё свалил на тебя, Витёк, гы-гы… шучу. Во всём виноват Пупкин.

— Хохотать тебе тоже нельзя, — обрубаю его веселье, — звуковые волны проникают в мозг и разрушают его.

— А я всё думаю, почему дебилы любят так громко ржать, — задумчиво произносит Катя, и тут мне приходится душить истерические приступы смеха. — Оказывается, всё наоборот. Они дураки, потому что любят громко смеяться.

— Да… — кое-как справляюсь с очередной волной веселья, — всегда считал, что Зиночка из нас самая умная, никогда не смеётся.

Катя с сомнением смотрит на подружку, а я забиваюсь в уголок, утирая слёзы.

— Интересно, а кто Миху так отделал? Он и так-то не красавец… — рано или поздно я должен был справиться с кипучим весельем. Это выкрутасы детского организма, не иначе.

— Как, кто? — Выпучивается на меня Тимофей. — Я, конечно, не всё видел, но как ты джигу плясал на его морде, успел заметить… но ты не думай! Следаку я ничего не сказал. Про тебя. Лишнего.

— Я? Джигу? — На мой вопросительный взор Зиночка отвечает утвердительным взглядом. — Ничего такого не помню.

— Ещё ему кто-то ногу гвоздём проткнул, — докладывает Тим и задумчиво продолжает, — интересно, кто?

— А пусть докажут, — на моё бурчание хихикает даже Зина.

— Хорошо, что я не видела, — морщится Катя.

— Детям и женщинам на такое смотреть нельзя, — наставительно поднимаю палец.

— А Зина?

— Зина — не деть и не женщина. Зина — валькирия.

На гримаски, которые выдаёт Катюша, дружно любуемся с Тимофеем. Слегка поправляет локон около уха, немного задирает носик, негромко хмыкает. Интонацию междометий можно расшифровать так: зато я королева и вообще красавица невообразимая.

Дверь растворяется и на пороге возникает его медицинское превосходительство господин Кирсанов.

— Дети, ваше время истекло. Катя, поехали домой.

— Николай Дмитриевич, вы не стесняйтесь, — даю совет, уже выходя из ВИП-палаты, — если Ерохин будет манкировать обязанностями больного, штрафные клизмы ему ставьте. В усиленном варианте.

— Учту ваше пожелание, — соглашается главврач. Катюша хихикает, слегка покраснев.

На прощание Ерохин показывает мне кулак.

Домой едем с комфортом. Девчонки домой, а я попутно.

— Меня здесь высадите, Николай Дмитриевич, — на мою просьбу он откликается мгновенно. Следствие его отношения ко мне. Не был бы равнодушен, обязательно поинтересовался, зачем, куда, не опасно ли одному. Как Катя, например.

— Куда это ты?

— Кать, все люди, как люди, — открываю дверь, впуская невидимое облако стылого воздуха, — кто-то музыкой занимается, кто-то дзюдо. А мне приходиться по танцулькам бегать.

Про опасности Катя не спрашивает. Ну, попадутся мне какие-нибудь уличные дебилы. Что им Катя, что они Кате? Зачем ей за тупых гопников переживать?

Дворец культуры.

— Станцуешь со мной, соглашусь. А нет, так нет, — хорошенькая Оля с умопомрачительной фигуркой лёгким движением касается пальчиком кончика носа. Моего.

Полинка рядом хмурится, но помалкивает. Она же нас и свела, введя в курс дела. Из восьмой школы как раз в старшей юниорской группе занимаются две восьмиклассницы. Оля и Света.

У них тут все девчонки красотки, если на фигурки смотреть. Собственно, с такими тщательно выточенными формами можно и вполне заурядной мордашкой обойтись. Никакого значения это уже не имеет. По степени убойности фигурки девчонок делятся на великолепные и умопомрачительные, как у Оли.

Оленька-то обещает сформироваться в ту ещё штучку. Уже понимает силу своего воздействия на противоположный пол. Вот и меня в оборот берёт. Любой на моём месте онемеет. Только я не любой и неметь не собираюсь. Посмотрим, кто кого! Речь о том, пойдут ли они со Светой на подтанцовку для концерта в родной школе или нет. Да куда ж вы денетесь!

— А давай наоборот! Я с тобой не танцую, и в нашу подтанцовку тебя не берём?

Есть контакт! Оленька, — она чуть выше меня, на каблуках почти на полголовы, — удивлённо хлопает ресницами. Как это? Не сработало её ударное воздействие? На какого-то пацанишку? Да не, не может быть! — Вот что читается в серых глазах хорошенькой шатёнки.

— Можно по-другому, — начинаю засыпать её вариантами, — ща мы спляшем, но в подтанцовку тебя не берём. Нафиг нам такая капризная? Или я сейчас с тобой не пойду, а в подтанцовку всё-таки возьмём!

Девчонка окончательно подвисает, а я всего скомбинировал два независимых события. Это как кинуть два раза монетку. Возможны четыре комбинации. Оля предложила орёл-орёл, я добавил: решка-решка, орёл-решка, решка-орёл. Всё, больше нет, да и не надо. Оленька в полной растерянности, ротик приоткрыт, ресницы продолжают замедленное хлоп-хлоп. Интеллектуальная оперативная память перегружена. Полинка хихикает. В хихиканье её можно много чего найти. Облегчение, она же за меня болеет, и ревновать повод уменьшается, я же не растёкся под чужими чарами. Злорадство, не всё же ей мои подколки терпеть, получи и ты, дылда воображалистая!

Пока очаровательная собеседница перезагружается, скидываю куртку и переобуваюсь.

— Ты откуда такой шустрый? — Приходит в себя красотка. Ненадолго, клянусь своей бородой.

— Но-но! — Угрожаю ей пальцем. — Нас стройными ножками, осиной талией… — окидываю обзорным взглядом всю фигурку, — …и всем прочим не заманишь. Не забывайтесь, мадемуазель, вам никак не меньше четырнадцати лет!

— Считаешь, что я стара для тебя? — Находится с ответом девушка. Вот сейчас она молодец, не полезла за словом в карман.

Переглядываюсь с Полинкой, оба не выдерживаем, начинаем хохотать. Оля не врубилась, что я пятиклассник. Лицо умное, ростом почти на семиклассника тяну, фигура крепкая, и вообще, красавчег.

— Ха-ха-ха… Оль, натурально, трудно представить, да? Ха-ха-ха, что в четырнадцать лет ты уже для кого-то стара! Такая вот се ля ви, никуда не денешься, — привычку девочек тут же задирать нос, когда они узнают, что они старше хотя бы на месяц, давно умею нейтрализовывать. Полинка в курсе. После того, как целый год дразнил её старушкой, изо всех сил старается не вспоминать, что она на пару месяцев старше.

Не дожидаюсь, пока девочка перестанет морщить носик в потугах понять, что происходит. Хватаю её за руку и тащу в танцзал.

— Что у нас? Румба? Ну, румба, так румба. Поехали!

И мы урезаем румбу. Пару раз. К нам подходит преподавательница, хочет что-то мне подправить.

— Не, не, за меня Наталья Евгеньевна отвечает. Оль, где Света?

И как она ни дует губки, зову вторую будущую подтанцовщицу. Светленькую Свету. Тоже хороша, на мордашку попроще, зато не воображулька. Покладистая девушка и танцует, как бы ни лучше Оли.

https://vk.com/clip155872572_456239068

Через два часа.

Всей толпой идём по ярко освещённой улице. С наслаждением подставляю под морозный ветерок разгорячённое лицо. Полинка, как с цепи сорвалась сегодня. Натурально заездила. Зато Наталья Евгеньевна довольна. Ей. И немного мной, что, между прочим, обидно. Она считает заслугой Полинки факт того, что я не отстаю в умениях, невзирая на пропуски. А вот совсем недавно слышал другое. Преподавательница старших девочек, не смущаясь, сказала, что танец с партнёром совсем другое дело. И сам видел, как у них глаза поблёскивали. У обеих.

Повышенный расход энергии меня не смущает, но топливная система организма требует внеплановой заправки.

— Зайдём в кафе? — Предлагаю всей компании. Иринка зажимается. Понятно, денег нет…

— На одном мороженом мы не разоримся, — в подтверждение моих слов Эдик берёт её за плечи и подталкивает к входу.

Лично я одним мороженым ограничиваться не собираюсь. Образовавшийся в желудке вакуум требуется заполнить. Но вслед за мной пиццу и пирожки заказывают парни. Эдик, Егор и Серж.