Кривой Домишко (ЛП) - Дункан Дэйв - Страница 5

Солнце опустилось за горизонт. Сквозь пелену дождя проглядывала тонкая полоска красного предзакатного неба, зажатая между густыми облаками и мрачным болотом, лежащим внизу. В школе должно быть обед, а потому Варт прибудет слишком поздно для драматического выхода, даже если бы подобное было позволено. Но это было недопустимо. Еще некоторое время ему придется побыть трусом, тайным оружием, мальчиком, который выглядел слишком маленьким, чтобы показаться опасным. Унизительно, но его миссия слишком важна, чтобы рисковать. Но теперь он подрос! В конце концов! Еще через несколько месяцев у него появятся усы...

— Зачем? — не отставала Изумруд.

— Что?

— Барсук.

— А, Барсук, — у Барсука борода была, как у кузнеца. — Он знает место, в которое мы направляемся. Он был там. Я помню, как он упоминал об этом. Прихватим его с собой в качестве проводника.

— Великий Магистр отпустит его?

— Конечно, — уверенно сказал Доблестный. А если откажется — то слово Доблестного будет весить поболе. Ему доставило бы удовольствие воспользоваться этим правом. Он не любил Великого Магистра. Никто его не любил. Даже старые рыцари, Клинки, ушедшие в отставку, которые болтались в Айронхолле, не одобряли его власть. Он был угрюм и непредсказуем. За спиной его звали Маленький Господин. Если бы Доблестный вытащил свой приказ с печатью короля и начал отдавать приказы, это помогло бы компенсировать некоторые неприятности, причиненные юноше этой кислой рожей за последние четыре года.

— Почему ты не предупредил его?

— Разве? — на самом деле, идея на счет Барсука пришла к нему около полудня. Мысль была такой замечательной, что ему стоило подумать об этом намного раньше. Потому он не стал лишний раз говорить об этом.

— Я имею в виду, а что, если Барсук не захочет идти?

— Я буду взывать к его преданности, — еще одна штука, которой научил его Змей — никогда не приказывай человеку идти на смерть. Проси его. В случае со Змеем — устыди его, хитри или льсти, покуда он не согласиться добровольно. Но никогда не приказывай. Барсук мог и отказаться. Он был капризным самовлюбленным одиночкой, который завел в Айронхолле лишь несколько друзей. Юноша был старше Доблестного, и ему не нравилось выполнять приказы младшего мальчика. С другой стороны, у него появится шанс оказать королю настоящую услугу, а также повидать мир после четырех лет, безвылазно проведенных в Старкмуре. Будет дураком, если откажется.

Они добрались до вершины первого склона. Тропа, убегающая во мрак, стала ровной. Дождь слабел.

— Но! — сказал Доблестный, пришпоривая коня пятками. До Айронхолла они доберутся в комендантский час, а к полуночи окажутся в Прайле. Идеально! Змей одобрил бы его успехи!

Глава четвертая

Первый

Барсук лежал, растянувшись на своей койке в спальне выпускников, и глядел в потолок, ни сном, ни духом не ведая о ждущих его неприятностях. Юношу пожирало безумное пламя. Разгорись оно ярче, и он поджог бы одеяло. Барсук едва не разбил нос Великому Магистру и сейчас размышлял, не стоило ли вернуться, чтобы завершить начатое.

Дни были скверными, а ночи — еще хуже, но сегодня все пошло особенно плохо. Две недели назад он был никому неизвестным шестым по старшинству в выпускном классе. Это было удобно. Теперь же он стал Первым, то есть на его плечи легла целая туча неопределенных обязанностей. И самой худшей из них была та, что делала его мамочкой для всей школы.

В то утро, выходя с особо скучной лекции по придворному протоколу, он столкнулся с депутацией сопрано, самого младшего из всех классов. Они ныли, что Траверс все еще пачкает простыни еженощно, от чего по всему общежитию разносится вонь. А потому Барсук снова отвел в сторону молодого Траверса, чтобы провести с ним сердечный разговор. Мальчику едва исполнилось тринадцать, и он должен бы был находится дома с матерью, если бы таковая у него была. Он даже не выглядел обещающим фехтовальщиком. Великий Магистр не должен был принимать его.

— Кошмары? — спросил Барсук.

Траверс всхлипнул.

— Монстры!

И расплакался.

Всем кандидатам Айронхолла снились кошмары о монстрах, кроме, как по иронии судьбы, самого Барсука. У него для кошмаров были и более весомые причины.

— Ты все еще уверен, что желаешь стать Клинком? — терпеливо спросил он мальчика. — Если ты совершил ошибку, лучше признать её сейчас, чем через пять лет. Посмотри на Доблестного. Он сбежал, но прежде потратил четыре года жизни.

Было что-то подозрительное во всей этой истории. Варт порой был самодовольным придурком, взбалмошным, инфантильным вредителем, но Барсук никогда не видел в нем труса. Большинство полагало, что в очередном приступе гнева Великий Магистр просто вышвырнул его прочь.

— Но что мне делать? — воскликнул Траверс. Широко распахнутые глаза мальчишки покраснели. — Если я уйду, меня одного отправят в болота! Я умру от голода.

В Айронхолл приходили только сироты, отверженные или преступники. Очень немногие возвращались к своим семьям.

— Брехня. Ведь каждый день в Айронхолл приезжают экипажи, привозящие еду, верно? Если они видят на дороге мальчика, то подвозят его в Прайл или Блэквотер. Смотря на то, куда направляются.

Мальчик ахнул, словно преступник, только что получивший помилование на ступеньках виселицы.

— Честно?

— Честно. Когда они забирают его, то всегда следят за тем, чтобы он устроился на работу в полях или на шахтах. Или на лодках. Айронхолл платит им, потому что Клинки не желают обвинений в том, что они засоряют деревни нищими, — или скелетами. Но этого Барсук не сказал. — Работа будет кропотливая, не изящное пребывание рядом с королем. Но зато никаких монстров.

Траверс изумленно уставился на старшего товарища, ошеломленный этим необъяснимым решением всех своих проблем.

Барсук вздохнул.

— Почему бы тебе не подумать об этом пару дней? Если ты решишь уйти, я прослежу за тем, чтобы тебе дали еды в дорогу и, быть может, мне удастся выбить теплый плащ. Но никому не говори о том, что только что услышал.

Вскоре пришла буря. Белая пелена града обрушивалась на мрачные темные стены и башни. Раскаты грома эхом разносились по холмам. Ребята, обучавшиеся верховой езде, были настигнуты бедствием на болоте и вымокли до нитки. Никто не пострадал, за исключением трех коней, которые понесли, испуганные грохотом грома. Потеря власти над лошадью считалась серьезным проступком. Магистр Верховой Езды приговорил незадачливых ездоков к тройной порции ежедневных обязанностей на протяжении недели, а это означало, что все свободное время и часть сна будут потрачены на уход за лошадьми. Новость об ужасном наказании шепотом передавалась от мальчика к мальчику.

Из-за плохой погоды уроки фехтования были перенесены в закрытое помещение, что доставило массу неприятностей всем, включая Первого. В зале было тесно, шумно и очень темно. Люди стали раздражительными. Юниоры начали шутить и расслабились. Кто-нибудь мог получить травму.

В Айронхолле мечи стучали от рассвета до заката. Каждый день, начиная с момента, когда ученики, мягкие, словно новорожденные ежата, являются в школу, до той ночи, когда они покидают её вслед за патроном, как смертоносные Клинки, призванные к абсолютной преданности, юноши упражняются с мечами. Магистр Рапиры и Магистр Шпаги вместе со своими помощниками обучали новеньких основам, ребят постарше — тонкостям, и старались внимательно следить за успехами каждого из сотни кандидатов. У них просто не хватало времени на то, чтобы провести все ежедневные тренировки, а потому старшим мальчикам нужно было тренировать младших товарищей. Не было никакого способа избавиться от этой рутинной работы, хотя каждый кандидат на протяжении трех столетий клял её на чем свет стоит.

В этом, 368, году Дома Ранульфа проблема стала наиболее острой. Двадцать четыре члена ордена погибли в Войне Монстров. Восемь гвардейцев и шестнадцать рыцарей. Командующий Бандит призывал больше клинков на защиту короля и его детей. Менее чем за год Айронхолл выпустил сорок человек. Но теперь его резервы подошли к концу. Нормальный пятилетний срок обучения был сокращен до четырех лет. Сейчас вместо двадцати выпускников насчитывалось лишь шесть, и ни один из них не был полностью готов. Они знали это. Все это знали. Тем не менее, им было известно, что их связывание лишь вопрос времени. Гвардия в скором времени привела бы в норму их навыки фехтовальщика, даже придись им работать по двадцать четыре часа в сутки, но, готовыми или нет, они в любой момент могли столкнуться со смертельной опасностью. Выпускники беспокоились. Они жаловались на те часы, которые приходилось тратить на тренировки юниоров. Сроки обучения все сокращались.