Секретная командировка - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 7

Так в сегодняшней «Правде» есть упоминание, что нынче наркомом по военным и морским делам (наркомвоенмор!) является Подвойский. Но, как я помнил, его сменит Лев Давидович Троцкий, который начнет бороться с партизанщиной в РККА, а там ещё и мятеж чехословаков подоспеет.

Историю гражданской войны я помнил смутно, но кое-что ещё не успел забыть. Ну, скажем то, что официально война начнется именно с мятежа «белочехов», а это случится в конце мая или в начале лета. Чехи начнут сметать Советскую власть, изо всех щелей полезут различные правительства, потом их попытается объединить адмирал Колчак, а там и высадка англичан в Архангельске. Словом – Советская Россия запылает со всех сторон, словно лесной пожар. Ну, а как этот пожар тушить, если нет самолетов МЧС? Либо выходить всем миром, с лопатами и топорами, либо разводить встречный пожар. Тут уж я пока не берусь судить – вышли мы всем миром или устроили пожар. Но летом сего года начнут создавать регулярную Красную Армию со строгой иерархией и с принудительной мобилизацией. Пожалуй, как принесут повестку, так и пойду. Не в моих правилах идти добровольцем, но и отказываться тоже не стану. Впрочем, в этой реальности я (ну, мой «хозяин тела», теперь без разницы, кто именно) добровольцем уже был, так что можно и подождать.

Мои размышления прервал очередной приход начальницы.

– Владимир, а для вас есть новое задание, – сообщила Наталья Андреевна.

Меня слегка удивило обращение по имени, без привычного добавления «товарищ», и я чуть было не ляпнул – мол, слушаю и повинуюсь, но вовремя прикусил язык, ограничившись кивком.

– Вам придется пойти со мной на заседание партийной ячейки, – сказала редактор, а потом зачем-то решила уточнить: – Я имею в виду, на заседание ячейки партии большевиков. Вы сделаете отчет о собрании.

Ну, можно подумать, я решил бы, что нам надо идти на заседание другой партии. Тем более я как-то до сих пор не осознал, что в восемнадцатом году в России совершенно свободно действуют и меньшевики, и эсеры, не говоря уже об анархистах. Интересно, а кадеты с «октябристами» ещё есть? Пожалуй, этих партий уже нет, а если кто и остался, так засели в самые глубокие щели. (Ишь ты, сказал в рифму!).

Наталья Андреевна, как я уже знал, была в составе бюро Череповецкой ячейки, объединявшей около пятидесяти человек. Немало. Как редактор Наталья Андреевна могла бы и сама сделать отчет о собрании, но как член бюро она опасалась собственной субъективности.

Идти нам было недалеко – только перейти улицу, но по дороге редактор успела сообщить, что сегодня будет рассматриваться дело о приеме в партию товарища Башмакова.

За небольшой срок своего пребывания, я уже успел узнать о Башмакове достаточно много. Да что там, он был в Череповце легендарной личностью. Чего стоит его биография! Родился в Уломе, в семье потомственных кузнецов. В 1904 году в пятнадцать лет был принят на Путиловский завод, а уже через год стал токарем высшего разряда. В девятьсот пятом участвовал в революции, в девятьсот шестом получил шесть месяцев тюремного заключения в Петропавловской крепости. Отсидев срок, перешел на нелегальное положение. Бежал из России в Швецию, но оттуда был депортирован, а потом отправлен под гласный надзор полиции на родину. С четырнадцатого года на фронте. В семнадцатом по возвращении домой организовал волостной земельный комитет, который отобрал землю у местного помещика Яковлева и поделил её по числу едоков. Помимо помещика Андрей отобрал землю и всё имущество у своего собственного дяди – уломского купца Фомы Башмакова, а всё изъятое раздал соседям.

Изъятие чужого добра так понравилось мужикам, что они создали боевую дружину во главе с Андреем и принялись отбирать хлеб у остальных зажиточных людей округи. Действия боевой дружины в Уломе вызвали настоящую цепную реакцию по всему уезду – почти по всем волостям прокатилась волна изъятий хлебных излишков, передел земли в пользу нуждающихся.

В октябре семнадцатого Башмаков отправился в Питер, побывал в Смольном, привёз оттуда листовки и принялся создавать красногвардейский отряд. А после Октябрьского переворота в столице именно Башмаков организовывает Военно-революционный комитет, свергает в Череповце комиссара Временного правительства, а потом арестовывает гласных Городской думы. И что интересно, Андрей Башмаков, создавая различные органы, никогда не получал в них руководящих постов. Похоже, что он не заморачивался карьерными соображениями, а его привлекал сам революционный процесс!

Однако после организации исполнительных органов власти – исполкома, который возглавил Иван Васильевич Тимохин, Андрей получил пост комиссара по внутренним делам. Предполагалось, что комиссар начнет заниматься борьбой с преступностью, пресечением беспорядков и начнёт-таки создавать рабоче-крестьянскую милицию, как это уже начали делать в столице, но он предпочитал творить иные дела. Не так давно Башмаков собрал в театре самых богатых людей города и потребовал от них три миллиона рублей чрезвычайного налога, а когда те стали возмущаться, приказал выкатить на сцену пулемет. Надо сказать, что к вечеру три миллиона уже были в кассе исполкома.

Тимохин Иван Васильевич, первый председатель губисполкома Череповецкой губернии

Внешность у Андрея Афанасьевича была очень колоритная – высокого роста, с длинными черными волосами, спадающими на плечи. Я ни разу не видел его ни в шапке, ни в фуражке, а ходил он в распахнутой долгополой шинели, под которой был мундирчик, наподобие студенческого.

Мне было бы легче представить Башмакова в отряде батьки Махно или среди партизан команданте Че Гевары, нежели в составе Российской социал-демократической рабочей партии большевиков.

На заседании развернулись бурные прения. Кое-кто (а в их числе была и моя редактор!) были категорически против вступления Башмакова в ряды РСДРП (б). Ему припомнили и его партизанщину, и самоуправство, и всё прочее. Казалось, что живую легенду не сочтут достойным быть членом самой пролетарской партии.

Перед тем, как началось голосование, Андрей Башмаков попросил слова. А когда ему его предоставили, он вышел вперёд, повернулся лицом к залу и начал мрачно читать стихи:

Хотя сами стихи были не слишком интересными, но в его голосе было что-то завораживающее. Зал слушал молча, а когда Андрей Башмаков закончил и, словно ведущий актер столичного театра, небрежно поклонился публике, все зааплодировали. Стоит ли говорить, что когда приступили к голосованию, почти все проголосовали «за»?

Глава 4

Портрет гимназистки

Я лежал и любовался на спящую Наталью. Да, так уж оно получилось. Скорее всего, я бы не сделал попытки к сближению, но вчера, когда мы возвращались с собрания, а я пошёл провожать редактора, нас остановили два мрачноватых субъекта. Нет, их не интересовали наши карманы, они не просили закурить. Они конкретно спросили – а почему ты, тля газетная, была против вступления в партию нашего дорогого комиссара Башмакова? Один даже попытался ударить Наталью Андреевну. Солдатика, стоявшего рядом с женщиной, они вообще в расчет не приняли. А зря. Всё-таки я хотя и был в последние годы на кабинетной работе, но кое-что помнил, а что-то было намертво вбито не только на спортивных матах.