Стану смелой для тебя (СИ) - Акулова Мария - Страница 36

Во вторник Данилы не было в офисе. Санта узнала об этом ближе к обеду. Не выясняла специально. Приглашения к себе больше уж точно не ждала. Человеком была… Понятливым. И гордость тоже имела. Навязываться не станет.

Весь вечер понедельника провела со злыми мыслями. Потому что это не она к нему подошла. Это не она начала. Но расхлебывать почему-то ей. Самой разбираться. Самой смиряться. Самой забывать и жить дальше.

Альбина через губу сообщила, что Санта дорабатывает под её началом те проекты, за которые взялась, а в дальнейшем все задания от другого старшего юриста. Очевидно, что всё это – по поручению Данилы Андреевича.

Но Примерова этот нюанс не озвучила. Санта о нём не спросила…

И разозлилась ещё больше. Потому что он не забыл. Он просто решил, что не хочет общаться с ней.

И пусть он мог руководствоваться наиблагороднейшими мотивами, но для Санты это выглядело, как будто брезгует.

Наверняка она сама себя накручивала, но сложно не заниматься этим, когда ты – волчок, и тебя уже забросили, раскрутив веревку.

Он забросил.

И отошел.

В среду на четыре было назначено новое заседание по делу аукционного имущества ССК. То самое, которое Чернов ведет лично. Где противник – Лекса… И где он обещал взять Санту с собой.

Ещё утром Щетинской даже казалось, что у неё есть шанс. Потому что Чернов – в офисе. Ходит по коридорам, говорит по телефону и с кем-то. Даже в их опенспейс заходит, бродит взглядом, а у Санты замирает всё – от пальцев до сердца, но он обращается не к ней. И в кабинет зовет не её. Её он не видит. Или делает вид. Потом снова говорит, ходит. Занят делом. А не как Щетинская – слежением за человеком, который четко дал понять: «ошибка. Не повторится».

Но чем ближе к времени, когда пора бы выезжать, тем чётче понимание: на сей раз он без неё. Его «ни на чём не скажется» – пустое обещание. Потому что сказалось.

Санта дождалась времени, когда Чернов должен бы уже точно уехать, в опенспейсе. Специально не выходила, чтобы не застать его у лифтов и не создавать неловкость на ровном месте.

Она всё поняла. Ей не нужна показуха. И к совести взывать она никого не собирается. Напоминать о данном слове.

Неслучившаяся ночь на кухне, которая поначалу казалась практически ожившей сказкой, на практике оказалась предвестником её разоблачения. Потому что принцы ведут себя не так. Да и принцессы тоже, наверное.

На рецепцию, чтобы забрать отправленные на печать документы, Санта вышла с четкой уверенностью: Чернова в офисе уже нет. С уверенностью и пустотой внутри.

Стояла спиной к лифтам, за стойкой. Складывала горячие после печати листы, отпустив на пару минут счастливую Тому в уборную.

Не следила за тем, что происходит в холле.

Зря, наверное.

Потому что если да – умерла бы от разрыва сердца чуть раньше. А так…

– Том…

Голос Данилы, пусть и не слишком радостный, ещё и явно обращенный не к Санте, вызвал реакцию в ней. Кожа стала гусиной. В горле – сухо. В груди – тесно. Она застыла, держа листы навису.

Понимая, что сзади – Данила. И ещё понимая, что он её тут видеть, наверное, не хотел бы.

И поверни она голову – прочтет во взгляде мужчины это.

– Привет… Прости. Я Тому ищу.

Но не повернуть – нельзя. Потому что голос Чернова чуть меняется. И вот сейчас он обращается точно к ней.

Санта сглотнула, оглядываясь. Допускала, что в её глазах испуг, по лицу Чернова увидела, как он будто темнеет.

– Здравствуйте. Она отошла… Будет через пару минут…

Нужно было говорить громче и уверенней, но Санта не могла.

Чернов стоял с другой стороны за стойкой, а её всё равно снова мурашило так, будто он – на расстоянии касания губами. И этих же касаний хотелось.

На лице. Ключицах. И ниже… Чувстовать пальцы на теле, как скользят по кружеву, как его сжимают...

Санта зажмурилась, мотнула головой. А когда снова посмотрела на Чернова, поняла, что он повернул голову, смотрит в сторону… А от скул до висков снова волнами желваки. И понимание: когда он злится – всегда так. А злится потому, что жалеет. Он её правда избегает. У них уже не будет ни нормально. Ни, тем более, хорошо.

– Как дела, Сант?

Данила спросил вроде как неожиданно, Санта немного зависла, думая, что сказать. Потому что на самом деле – ужасно. Но ему правду не скажешь. Поэтому…

– Всё хорошо, спасибо. А у вас?

Остается притворяться, что между вами ничего не было. Смотреть в глаза и транслировать пустоту.

– Тоже неплохо.

Безразлично принимая его ответ, который на самом-то деле ранит.

Душить желание сказать что-то честное. А может даже крикнуть.

Оставаться святой Сантой. Всё прощающей. Всё понимающей. Ни на что не претендующей.

– Что-то Томе передать?

Ловить искры недовольства во взгляде мужчины, которого любишь… Тушить их своим ненастоящим спокойствием.

– Не надо, спасибо. Я сам.

Кивать покорно, принимая ответ.

Отворачиваться к принтеру, отметив краем глаза, что в холл выходит Примерова.

Знать, что вот сейчас не смогла сдержать эмоции – нахмурилась, позволяя образоваться межбровной складке, услышав её: «Данила Андреевич, мы едем или как?». Радоваться, потому что заметить это могли бы только принтер и стена.

– Санта? – Но недолго. Ведь Примерова видит всё. И язык за зубами держать не умеет. – Ты теперь вместо офис-менеджера у нас? Сама решила или кто посоветовал?

Женщина позволила себе колкость, за что получила быстрый взгляд от Санты и долгий от Данилы.

Его Санта отметила, но не позволила себе растечься в новом приступе любви. Ну посмотрел недовольно. Дальше что?

– Мы опаздываем, Альбина. Я и так тебя жду.

Отвечать Санте не пришлось. Только слушать, как произносит Данила. Потом следить краем глаза, как Альбина кривит губы, соскальзывает с Санты, переводит взгляд на него, руки поднимает, будто бы сдаваясь… Разворачивается и гордо идет к лифтам.

Данила же почему-то не спешит следом.

Нужные Санте документы распечатаны. Она собирает их в стопку и стучит ею по столу Тамары, делая вид, что очень занята.

На мужчину не смотрит. На Примерову, которая уже вызвала лифт и повернулась к ним, сложив руки, будто наблюдая «со знанием дела», тоже…

Просто хочет, чтобы оба ушли. Она всё поняла.

– Я помню, что обещал, Сант. Но сегодня – не лучший день…

Чернов зачем-то тычет пальцем в рану. Санта чувствует, как голову снова поднимает гнев.

Следующий удар стопкой по столу получается более сильным, чем она планировала. И взгляд на мужчину взлетает сам.

– Я всё понимаю. Не надо объяснять.

Она хочет верить, что режет его своим стеклом «понимания» не хуже, чем он – своим игнором. Но видит только тяжесть взгляда и волнение скул.

– В следующий раз поедем вместе.

Чернов обещает, Санта ему конечно же не верит, но пожимает плечами. Как бы… Как считаете нужным. А потом не сдерживается.

– Посменно. Я поняла. В машине место на одну.

Улыбается, уколов. Видит, что Даниле такие шуточки не по вкусу. Но так бывает… Иногда всё происходит не как хочется.

– Данила Андреевич, без вас уедем…

Он хочет что-то ответить, но Альбина не дает. Кричит от лифта, красноречиво показывая на раскрытые и гостеприимно ожидающие створки.

– Глупости не говори.

Поэтому Чернов ограничивается разозлившим Санту сильнее замечанием. Пробегается взглядом по пустому лицу стажерки, отворачивается к ней спиной, идет…

Она же закрывает глаза, успев напоследок поймать будто бы надменный взгляд Альбины. Понимает, что не справляется. У неё разом устают плечи и лицо. Легкие под завязку наполнены его запахом. А глаза – внезапно слезами.

Это всё оказывается невероятно обидным. Настолько, что стойка Веритас пустует до прихода Тамары, а одна из кабинок в женском туалете становится местом, где Санта проливает копившиеся все эти дни свои бесконечные безразличные слезы.